Время любить
Шрифт:
Вслед за тем выкопал прошлогоднюю пулю и унес ее куда-то за пределы села. Странный человек Даман, отец самой красивой девушки…
Голос Бекхана вернул начинающего снайпера в реальность.
— Стреляй же! Не позорь наш род!
Что изменится, если на этой земле одним русским инженером станет меньше? Ждет ли его кто-нибудь дома? Зачем он приехал сюда? Неужели он верит, что эта война кончилась или когда-нибудь кончится? Наверное, у него все же нет своей яблони, как у Дамана. Если б у русских были свои яблони, они бы не стали расползаться по окраинам и лезть в чужие горы. А может, кто-то вырубил яблони русских?..
Указательный палец едва уловимым движением потянул курок. В это мгновение Алейхан вдруг увидел, как родной брат занес над его грудью легендарный дедовский кинжал.
* * *
Во
Боксер из Кошкина был никудышный. Какой боец может получиться из паренька, если на ринге во время тренировочного боя он впадает в непостижимую в данной ситуации задумчивость и нелепо пропускает банальные апперкоты и прямые удары? Правда, если удавалось устоять на ногах, Сергей пытался реабилитироваться в глазах недоумевающей публики и с невиданным отчаянием бросался на соперника, осыпая его скорострельной серией ударов, не оставляя и малейшего шанса ответить. При этом ему удавалось сохранять такой темп весьма долго, вследствие чего Сергей Кошкин мог неожиданно выиграть бой даже у тех, на кого тренер возлагал особые надежды. Поэтому Сергея из секции не гнали, а юные боксеры так до конца и не поняли, как к нему относиться. После одного такого боя тренер потрепал Кошкина за вихор:
— Побереги лучше голову, Серега, она понадобится тебе для чего-нибудь другого. Думающий боксер — это находка. Но думать, в нашем случае, надо руками, а мысль должна иметь продолжение в точном ударе, как и в правильно выстроенной защите.
Год спустя Сергей Кошкин ушел из секции. Для поддержания авторитета в компании на должном уровне этого срока хватило. Чуть позже, не взирая на причитания матери, он покончил с занятиями музыкой. Ковырять этюды заплетающимися пальцами? Лучше слушать беглые рок-н-роллы в исполнении других.
Во дворе он прослыл книгочеем, а кличку заслужил отнюдь не фамильную — «паяльник». Но в глаза его никто так называть не смел. Зато в девятом классе, когда Сергей собрал из металлолома мощный усилитель для школьных дискотек, уважение к нему возросло многократно. Девушки посматривали на него с интересом, но гулять и целоваться предпочитали с теми, кто танцевал под мощный рев этого самого усилителя. А Кошкин предпочитал смотреть на эту дерготню со стороны. Зато постоянно совершенствовал аппаратуру и смог собрать коллекцию магнитофонных записей, коей завидовали взрослые ди-джеи.
Потом был университет… И совхозное поле. Увидев на своей меже Лену Варламову (филологи шли встречным планом), Сергей Кошкин вдруг понял, что это его будущая жена. Для такого сердечного знания не требовалось машины времени. Наверное, именно эта метафизическая уверенность позволила ему войти в сердце одной из самых недосягаемых красавиц вуза. А, может, еще что-то, что неизвестно ни физикам, ни лирикам. В любом случае, Давид так и остался на соседней меже, даже не замеченный будущим гениальным изобретателем.
Легко
Заглянувшему в глаза смерти Кошкину впервые показалось, что он простил и отпустил Елену из своей кончающейся жизни. Ничего, кроме благодарности, за подаренное ему счастье быть рядом с ней, Сергей Павлович не испытывал. В гулкой темноте бессознательного он оставался теперь один на один со своим проросшим из детства, тщательно маскировавшимся все эти годы одиночеством.
И Фрейд тут ни при чем.
* * *
Шум морского прибоя для человека, который живет в средней полосе России, а то и в Сибири, это намного больше, чем для жителя Сочи снегопад, метровые сугробы или баритон соснового бора в ветреную погоду. Во всяком случае слишком мало можно найти сочинцев или крымчан, которые заплатят большие деньги, чтобы поиграть в снежки или покормить комаров. Зато сребролюбивые москвичи, трудолюбивые уральцы и «гуляй душа» — сибиряки с легкостью отдают годовой бюджет за то, чтобы пару недель слушать шум прибоя. Справедливо было бы, если бы одни везли деньги летом к морю, а другие бы зимой приезжали с этими деньгами кататься на лыжах. Об этом подумал Михаил Маркович, укладывая две тысячи долларов в свой кейс. Легкий гонорар был кстати, дочка настырно просила как раз столько для поездки в Италию. Что делать, родители зарабатывают, дети тратят? Юля, конечно, абсолютно еще не поняла в чем цимус: деньги лучше иметь, нежели бездумно их тратить. Но чего не сделаешь для единственной дочери? В конце концов, все равно все достанется ей. И тому гаду и лентяю, который завладеет ее сердцем! Наливая себе отходную с устатку Михаил Маркович с особой ненавистью думал о своем будущем зяте. До сих пор Юля приводила в дом каких-то потусторонних людей. Ни одного реального, твердостоящего на ногах мужчины. Все какие-то «летчики», что витают в облаках собственных идей и полагают, что кто-то будет вкладывать деньги в их проекты, отчего они неминуемо разбогатеют и обеспечат семейное счастье Юлечки. Хоть бы один сын порядочного ювелира или банкира. Одни будущие менеджеры. Менеджер — это тот же официант, только не в ресторане, а в офисе. И живет на чаевые. А то еще журналиста приводила… «Бзззз», поморщился Михаил Маркович, усилив кислую кривизну рта долькой лимона.
Он еще раз вынул деньги, чтобы подержать их на весу, словно хотел определить перевесит ли средиземноморский прибой тонкую, но приятную тяжесть свежих стодолларовых купюр. Юля очень похожа на итальянку. Черные вьющиеся волосы ниже плеч и миндальные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. И, разумеется, чуть гнутый «итальянский» носик. Надо только предупредить ее, чтобы не брила подмышки. В Италии так делают только проститутки. По крайней мере в шестидесятые годы делали, и так их определяли. Ну кто ей сказал, что Рим это великий древний город? Вертеп с античным стажем, такой же дрянной, как автомобиль «рено». Над Ватиканом разве что похихикать. Дряхлого папу поглядеть. Какой же это папа, если у него под боком нет мамы?..
Михаил Маркович улыбнулся, но вспомнил, что в ближайшее время придется попотеть над делом Касимова, где из хладнокровного убийцы нужно вылепить благородного джентльмена, который в состоянии аффекта превысил пределы допустимой самообороны. Адвокат брезгливо поморщился. Губами сыграл нечто вроде лошадиного храпа, брызнул слюнкой на служебные бумаги. Зато гонорар там ломился в десять раз тяжелее. Придется попотеть, у друга Пети в банке эти деньги будут расти, как на дрожжах.
Закрывая сейф и сбрасывая бумажный хлам в кейс, Михаил Маркович не заметил, как со стороны улицы сквозь незакрытые ребра жалюзи в его уютный кожаный кабинет заглянули безумные темные глаза. Полыхнули мутными адскими огоньками на болотную зелень долларовой пачки, что легла в чемоданчик, и погасли где-то в глубине арки недалекого проходного двора. Обычно адвокат всегда зашторивал жалюзи от посторонних глаз, но сегодняшний конверт и общение с полковником ФСБ выбили его из привычной колеи.