Я боялся - пока был живой
Шрифт:
– Я знаю, - криво усмехнулся Вася.
– Ты не хотела убить его. Ты хотела убить нас: меня, совершенно незнакомого тебе человека, и свою учительницу Нинель Петровну.
И больше не глядя на нее и не ожидая ответных слов, которые были ему не нужны, он вышел.
Нинель Петровна тихонько пошла следом, но остановилась перед Верочкой.
Та подняла на нее заплаканное лицо и упрямо посмотрела в глаза своей бывшей учительнице.
– Вы же сами учили нас быть честными!
– почти выкрикнула она с обидой и злостью.
– Ты,
– Еще я учила вас верить людям, жить собственным умом и иметь сострадание. И еще я всегда говорила вам, что самое мерзкое, что только есть в жизни - это предательство. Я, наверное плохо учила тебя, Верочка. Ты уж прости старуху.
И она вышла следом за Васей, которого никогда ничему не учила. Совсем седая и старенькая. И она пошла, опираясь на его руку, в сторону Казанского вокзала, который был совсем уже рядом.
Но Судьба, словно переча Фортуне, решила и дальше корчить им рожи. Она сидела где-то на ветках деревьев, под которыми они проходили, и отчаянно гримасничала, кривлялась, издевалась над ними.
Не прошли Вася и Нинель половины улицы, как сзади них, за самыми спинами, влетел в переулок БТР, резко развернулся, вверх, зашипев, улетела осветительная ракета, которая, повис
нув на парашютике, залила все вокруг мертвенно белым, ослепительным светом. И сразу же по застывшим посреди улицы Нинель Петровне и Васе, даже не поднявшем оружия, открыли огонь
То ли пожалел их все же пулеметчик, то ли стрелял толком не прицелившись, но пули прошли у них над головами.
И тут на мгновение погасла ракета, тут же пошла в небо с шипением другая, но в эти мгновения темноты Вася, привыкший уже к тому, что время измеряется не часами и минутами, и даже не секундами, а долями этих самых секунд, которые порой отделяют жизнь от смерти, потому-то они и есть Время, так вот Вася рванул Нинель в очередной подъезд,
Преследователи не сразу сообразили, куда же делись Нинель и Вася, в какой именно подъезд они забежали. Только поэтому тяжело и медленно поднимавшиеся вверх, преодолевая крутизну лестничных ступенек, смогли добраться до лесенки, ведущей на чердак Нинель и Вася.
Вася вскарабкался по этой лесенке, открыл люк и попал в маленький бетонный блиндаж, из которого на крышу вела низкая дверка. Он помог выбраться на крышу своей спутнице и завалил, чем нашел, дверцу.
Внизу уже слышался свист и шум, топот ног по лестнице. Вася заторопился, подхватил Нинель под руку, пробежал до конца по крыше дома и сунулся на пожарную лестницу, но едва он высунул нос, как снизу раздались выстрелы, заставившие Васю тут же отскочить от края.
Он бросился на другой край, где осторожно посмотрел вниз. Там никого не было, но и пожарной лестницы тоже не было. Напротив, почти на том же уровне, стоял еще один такой же дом, но до него было метров пять.
О прыжках нечего было даже и думать.
Вася остановился в растерянности, Нинель тяжело дышала.
А на самом краю соседней крыши сидел, свесив вниз босые ноги, Белый Ангел.
За спиной Нинели и Васи содрогалась под ударами чердачная дверь, ведущая к ним на крышу, грозя в любую секунду сорваться, а сами они, разинув рты, смотрели на Белого Ангела.
Вот так вот просто - стояли и смотрели.
А вы смотрели когда-нибудь на Белого Ангела? Если бы смотрели, то знали бы, что он сказал Васе и Нинели. Он всем это говорит.
– Ну, чего уставились?
– не очень дружелюбно фыркнул Белый Ангел.
– А вы, эээ, вы - ангел?
– робко спросила Нинель.
– А что, - не похож?
– Ангел в этот вечер был явно не в настроении.
– Похож, похож, - радостно и уверенно, словно были большими специалистами по ангелам, ответили хором Нинель и Вася.
– Тогда что пялитесь? Идите!
– крякнул Ангел, простирая к ним крыло.
И крыло его плавно опустилось от одной до другой крыши.
С недоумением и страхом Вася смотрел на кончик крыла, который лежал, касаясь его ног, отчего хорошо видно было, как трепетали на ветру слабые, невесомые перышки.
Вася зажмурился и хотел уже ступить на крыло, понимая безысходность ситуации, но его удержала Нинель:
– Ангел!
– горько спросила она.
– Почему же ты нам помогаешь?! Кровь на нас лежит.
– Кровь на крыльях не остается. Кровь на душах остается. Вы кровь пролитую на свои души приняли. Вам и ответ держать. Но не мне тот ответ спрашивать. Идите же!
– уже почти прикрикнул он.
– Ну же, побыстрее давайте!
Вася еще раз посмотрел с сомнением на колеблющееся крыло, на трепещущие перышки, решительно взял Нинель за руку и пошел, ведя ее следом за собой по зыбкому этому мосточку в жизнь...
И странное дело - прошли они, а крыло даже не покачнулось, словно не Вася за руку Нинель провел, а кто-то их обоих за руку вел.
– Ну, пошли, - сказал Ангел, когда они перебрались с крышу на крышу.
Сказал - и сам пошел, не оглядываясь на них, вдоль крыши. Нинель и Вася последовали за ним. Он подвел их к краю крыши, там была пожарная лестница.
– Здесь спуститесь, пройдете там, - Ангел показал пальцем на еле заметный сверху проход между домами внизу.
– Выйдите на параллельную улицу, а потом - прямиком до самого вокзала. Только там смотрите в оба поосторожнее! Там я не вижу.
Он как-то вяло помахал им и пошел по крыше, почему-то обратно, заметая белыми крыльями грязную жесть крыши. Он ссутулился, словно белые и такие пушистые и невесомые крылья за его спиной были невероятно тяжелой ношей.
– Эй!
– не очень уверенно остановил его Вася.
– Ты кто? Ангел-хранитель?
– Да какой я хранитель?
– горько усмехнулся Ангел.
– Господь не может охранить человека от ему же подобных, а где уж мне - простому ангелу! Наше дело простое, как у регулировщика, направлять да подсказывать...