Я не скажу, кто твоя мама
Шрифт:
— Отличная вырисовывается перспективка!.. Просто ты тот тип начальника, который не терпит возражений. Насколько я помню… Боюсь, мы не сработаемся. Я по молодости-то с тобой работать не хотела.
— Неправда. Я всегда открыт для обсуждений.
— Друг мой! Я работала с тобой в МГУ. И помню, как ты авторитарен. Помню, ещё не успела тобой и твоими идеями увлечься, первое время думала про тебя: ишь, понаехал из своего ПГТ «Замшелово» и раздаёт тут громогласные указания… Кем он себя возомнил, провинциал?
— Поостерегись называть НГУ «Замшеловым», а меня — провинциалом, иначе сейчас схлопочешь прямо по голой попе, как уже пару раз схлопотала. Ну авторитарен я… был… раньше… может быть, в койке — да и в целом в личной жизни немного перегибаю… но не в лабе. В лабе я демократично авторитарен.
— А там есть дефис?
— Где? Какой дефис?
— Ну, ты «демократично-авторитарен» — с дефисом или без него между словами? Потому что акценты разные.
Видя, как Петров ошалело завис, пытаясь понять, о чём она, Ельникова ехидно захихикала.
— Помнишь, как мы стали работать вместе?
Петров помнил. Однажды он вернулся домой в ярости — расчёты не сходились, и ошибку обнаружить не удавалось. Он рвал и метал; в озлобленном состоянии долго и несправедливо придирался к жене, потом сорвался, очень грубо овладел ею и свалился спать; когда утром проснулся — Ельникова была посеревшей и еле живой от усталости, руки тряслись от напряжения — но она протянула ему переправленные расчёты, в который нашла ошибку, и легла отдыхать до вечера, отменив собственные занятия.
— Что сказали тебе на работе? — поинтересовалась она, когда он, сияя, вернулся вечером домой.
— Сказали, что я гений. Спас всю группу. Ошибка была незначительной — но для наших инженеров могла оказаться фатальной. И никто её не отловил. Только такой гениальный я, сумевший найти просчёт… Выдал твои успехи за свои.
— Гад, — засмеялась Ельникова. Она нисколько не обиделась, считая физику их общим с мужем делом.
— Лена, если серьёзно… Конечно, я рассказал, что нашу группу спасла ты. И обещал коллегам поговорить насчёт того, чтобы ты вошла в состав нашего проекта. Они очень просят. Идея не моя, это правда. Но они настаивают, и я тоже вижу, что без тебя нам не обойтись.
— У тебя просто был замылен глаз. Требовался свежий взгляд. Ты бы и без меня справился.
— Но в требуемые сроки я не справился. Вот и стань нашим «свежим взглядом». Что ты скажешь?
Вспомнив это, Петров наставительно произнёс:
— Тогда ты была умна, дальновидна, и долго уговаривать тебя не пришлось. Что скажешь теперь?
— Володя. Ну я же буду тебя отвлекать на работе.
— А ты думаешь, мысли о тебе и Юне отвлекали меньше, когда вас не было рядом? Вообще я умею уходить
— К тому же тебе известно, — продолжала Ельникова, — как я отношусь к твоим гнусным и глубоко тайным сексистским идеям по поводу женщин в науке.
— По иронии, я живу в стране, где приходится свои устаревшие взгляды тщательно скрывать, — хмыкнул Петров. — Тебе повезло. Но позволь обратить твоё внимание, дорогая жена, просто даже на статистику. Большинство самых значительных открытий сделано мужчинами, и…
— Даже не начинай! — Ельникова повысила голос. — Спорить будем до драки, ты знаешь мою позицию по вопросу.
— Твоя позиция не выстоит против фактов и элементарной статистики.
— Слышала бы тебя прошлогодняя лауреат Нобелевской премии по физике, вместе с которой ты работаешь в одном вузе.
— Ты об Андреа Гез? Ну так я же не сказал, что женщины совсем не пригодны в науке. Вон — тебя упрашиваю примкнуть к нашим разработкам. Есть исключения. Я говорю в целом. Хотя признаюсь честно: если бы у меня была подходящая кандидатура мужского пола на твою должность — я бы предпочёл предложить вакансию мужчине.
— Володя, ныне здравствующая первооткрывательница пульсаров Джоселин Белл Бернелл, пожертвовавшая миллионы женщинам, которые занимаются наукой, удавила бы тебя голыми руками за такие речи.
— Бернелл — сильный ход. Однако на каждую твою даму я приведу десяток мужчин-учёных.
— Каждая моя «дама» будет стоить десятка твоих мужиков. Эмми Нётер! Генриетта Суонн Ливитт с её переменными звёздами! Донна Стрикланд — ещё одна наша, между прочим, современница, которая охотно удавила бы тебя!
— Это без сомнения величайшие женщины. Но исключениями ты меня снова не убедила.
— Обязательно озвучь свою позицию кому-то, кроме меня, если захочешь, чтобы тебя попёрли с работы и больше никуда не взяли, — Ельникова с иронией ободряюще похлопала мужа по плечу. — Например, выступи на заседании кафедры с публичным заявлением — сразу станешь нерукопожатным, причём в любой прогрессивной стране мира… Дай мне время подумать, хорошо. Почитать и посмотреть, насколько я отстала от ваших разработок. Или не отстала.
— Может, ты где-то их уже и опередила.
— Ну, это вряд ли. Но спасибо, польстил.
— Мой кабинет в твоём распоряжении. Всё там. Да, кстати, про кабинет. Ты ещё помнишь наше правило закрытой двери?
— Помню, — улыбнулась Ельникова. — Не захожу к тебе в кабинет, если дверь закрыта. И ты точно так же.
— Дорогая, это не касается экстренных ситуаций и здоровья. Что не так — сразу открываем дверь с ноги.
— Всё помню. И у меня есть к тебе просьба. Если я соглашусь… то…