Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Теккерей Уильям Мейкпис

If anything happens to George, remember she has no one but you in the world to look to.	Если что-нибудь случится с Джорджем, помните - у нее никого нет на свете, кроме вас.
If it goes wrong with the army, you'll see her safe back to England; and you will promise me on your word that you will never desert her.	Если армии придется плохо, вы обязаны доставить ее благополучно в Англию; и вы должны обещать мне под честным словом, что не покинете ее.
I know you won't: as far as money goes, you were always free enough with that.	Я верю, что вы иначе не поступите: что касается денег, вы всегда были достаточно щедры.
Do you want any?	Кстати, вам не нужно денег?
I mean, have you enough gold to take you back to England in case of a misfortune?"	Я хочу сказать, хватит у вас золота, чтобы уехать в Англию в случае несчастья?
"Sir," said Jos, majestically, "when I want money, I know where to ask for it.	– Сэр, - величественно заявил Джоз, - когда мне нужны деньги, я знаю, куда обратиться.
And as for my sister, you needn't tell me how I ought to behave to her."	Что касается сестры, вам нечего указывать мне, как я должен себя вести.
"You speak like a man of spirit, Jos," the other answered good-naturedly, "and I am glad that George can leave her in such good hands.	– Вы говорите как мужественный человек, Джоз, - сказал капитан добродушно, - и я рад, что Джордж может оставить жену в таких надежных руках.
So I may give him your word of honour, may I, that in case of extremity you will stand by her?"	Значит, я могу передать ему ваше честное слово, что в случае крайности вы не оставите ее?
"Of course, of course," answered Mr. Jos, whose generosity in money matters Dobbin estimated quite correctly.	– Конечно, конечно, - отвечал мистер Джоз, щедрость которого в отношении денег Доббин оценил правильно.
"And you'll see her safe out of Brussels in the event of a defeat?"	– Ив случае поражения вы увезете ее невредимой из Брюсселя?
"A defeat!	– Поражения?
D— it, sir, it's impossible.	Черт побери, сэр, этого не может быть!
Don't try and frighten ME," the hero cried from his bed; and Dobbin's mind was thus perfectly set at ease now that Jos had spoken out so resolutely respecting his conduct to his sister.	Не старайтесь запугать меня, - закричал из-под одеяла герой. Доббин почувствовал облегчение, когда Джоз так решительно признал свои обязанности по отношению к сестре.
"At least," thought the Captain, "there will be a retreat secured for her in case the worst should ensue."	"По крайней мере, - думал капитан, - у нее будет безопасное убежище, на случай если произойдет самое худшее".
If Captain Dobbin expected to get any personal comfort and satisfaction from having one more view of Amelia before the regiment marched away, his selfishness was punished just as such odious egotism deserved to be.	Если капитан Доббин рассчитывал для собственного успокоения и удовольствия повидать еще раз Эмилию, прежде чем их полк выступит в поход, то он был наказан по заслугам за такой непростительный эгоизм.
The door of Jos's bedroom opened into the sitting-room which was common to the family party, and opposite this door was that of Amelia's chamber.	Дверь из спальни Джоза вела в гостиную, общую для всей семьи, и против этой двери была дверь в комнату Эмилии.
The bugles had wakened everybody: there was no use in concealment now.	Рожки разбудили всех, и теперь не к чему уже было скрывать правду.

George's servant was packing in this room: Osborne coming in and out of the contiguous bedroom, flinging to the man such articles as he thought fit to carry on the campaign.	Денщик Джорджа укладывал вещи в гостиной. Осборн то и дело выходил из смежной спальни, бросая денщику те предметы, которые могли пригодиться ему в походе.
And presently Dobbin had the opportunity which his heart coveted, and he got sight of Amelia's face once more.	И Доббину представилась-таки возможность, на которую он надеялся, - еще раз увидеть лицо Эмилии.
But what a face it was!	Но что это было за лицо!
So white, so wild and despair-stricken, that the remembrance of it haunted him afterwards like a crime, and the sight smote him with inexpressible pangs of longing and pity.	Такое бледное, растерянное и полное отчаяния, что память о нем преследовала его потом, как сознание тяжкой вины, а вид его возбудил в нем невыразимую тоску и жалость.
She was wrapped in a white morning dress, her hair falling on her shoulders, and her large eyes fixed and without light.	Эмилия была в белом утреннем капоте, волосы ее рассыпались по плечам, большие глаза потускнели и были устремлены в одну точку.
By way of helping on the preparations for the departure, and showing that she too could be useful at a moment so critical, this poor soul had taken up a sash of George's from the drawers whereon it lay, and followed him to and fro with the sash in her hand, looking on mutely as his packing proceeded.	Желая помочь в сборах и показать, что в такую серьезную минуту и она может быть полезна, Эмилия вынула из ящика офицерский шарф Джорджа и ходила взад и вперед за мужем с шарфом в руках, молча глядя, как он укладывается.
She came out and stood, leaning at the wall, holding this sash against her bosom, from which the heavy net of crimson dropped like a large stain of blood.	Вот она вышла из комнаты и стала, прислонившись к стене и прижимая к груди шарф, на котором тяжелая красная бахрома алела, как кровь.
Our gentle-hearted Captain felt a guilty shock as he looked at her.	Наш благородный капитан, взглянув на нее, почувствовал в сердце боль и раскаяние.
"Good God," thought he, "and is it grief like this I dared to pry into?"	"Милосердный боже! – подумал он. – И такое горе я осмелился подглядеть!"
And there was no help: no means to soothe and comfort this helpless, speechless misery.	И нечем было помочь, нечем облегчить это безмолвное отчаяние.
He stood for a moment and looked at her, powerless and torn with pity, as a parent regards an infant in pain.	Он стоял с минуту и смотрел на нее, бессильный и терзаемый жалостью, как отец смотрит на своего страдающего ребенка.
At last, George took Emmy's hand, and led her back into the bedroom, from whence he came out alone.	Наконец Джордж взял Эмми за руку и увел ее в спальню, откуда через минуту вышел уже один.
The parting had taken place in that moment, and he was gone.	Прощание свершилось - он ушел.
"Thank Heaven that is over," George thought, bounding down the stair, his sword under his arm, as he ran swiftly to the alarm ground, where the regiment was mustered, and whither trooped men and officers hurrying from their billets; his pulse was throbbing and his cheeks flushed: the great game of war was going to be played, and he one of the players.	"Слава богу, кончено, - подумал Джордж, спускаясь через три ступеньки по лестнице и придерживая саблю. Он быстро побежал к сборному пункту, где строился полк и куда спешили солдаты и офицеры из своих квартир. Кровь стучала у него в висках, щеки пылали: начиналась великая игра - война, и он был одним из ее участников.
What a fierce excitement of doubt, hope, and pleasure!	Какой вихрь сомнений, надежд и восторга!

What tremendous hazards of loss or gain!	Как много поставлено на карту!
What were all the games of chance he had ever played compared to this one?	Что были в сравнении с этим все азартные игры, в которые он когда-то играл!
Into all contests requiring athletic skill and courage, the young man, from his boyhood upwards, had flung himself with all his might.	Он с детства увлекался всеми состязаниями, требовавшими смелости и ловкости.
The champion of his school and his regiment, the bravos of his companions had followed him everywhere; from the boys' cricket-match to the garrison-races, he had won a hundred of triumphs; and wherever he went women and men had admired and envied him.	Он был чемпионом и в школе и в полку, всегда ему рукоплескали; на крикетном поле и на гарнизонных скачках - всюду он одерживал сотни побед, и всюду, где бы он ни появлялся, и женщины и мужчины любовались им и завидовали ему.
What qualities are there for which a man gets so speedy a return of applause, as those of bodily superiority, activity, and valour?	Какие качества в мужчине нравятся больше, чем физическое превосходство, ловкость, отвага?
Time out of mind strength and courage have been the theme of bards and romances; and from the story of Troy down to to-day, poetry has always chosen a soldier for a hero.	Сила и мужество с давних времен служили темой для песен и баллад; со времен осады Трои и до наших дней поэзия всегда выбирала своим героем воина.
I wonder is it because men are cowards in heart that they admire bravery so much, and place military valour so far beyond every other quality for reward and worship?	Не потому ли, что люди - трусы в душе, они так восхищаются храбростью и считают, что воинская доблесть больше всех других качеств заслуживает похвал и поклонения?
So, at the sound of that stirring call to battle, George jumped away from the gentle arms in which he had been dallying; not without a feeling of shame (although his wife's hold on him had been but feeble), that he should have been detained there so long.	Итак, заслышав волнующий боевой призыв, Джордж вырвался из нежных объятий не без чувства стыда, что дал себя задержать (хотя у его жены едва ли хватило бы на это сил).
The same feeling of eagerness and excitement was amongst all those friends of his of whom we have had occasional glimpses, from the stout senior Major, who led the regiment into action, to little Stubble, the Ensign, who was to bear its colours on that day.	Такое же горячее нетерпение испытывали все его товарищи, уже знакомые нам, - от бравого майора, который вел полк в поход, до маленького прапорщика Стабла, который должен был нести в этот день знамя.
The sun was just rising as the march began--it was a gallant sight--the band led the column, playing the regimental march--then came the Major in command, riding upon Pyramus, his stout charger--then marched the grenadiers, their Captain at their head; in the centre were the colours, borne by the senior and junior Ensigns--then George came marching at the head of his company.	Солнце только что стало всходить, когда войска выступили из города. Это было великолепное зрелище: впереди колонны шел оркестр, играя полковой марш, затем ехал командующий полком майор О'Дауд верхом на своем крепыше Пираме; за ним шли гренадеры во главе со своим капитаном; в центре развевались знамена, которые несли прапорщики; затем шел Джордж впереди своей роты.
He looked up, and smiled at Amelia, and passed on; and even the sound of the music died away.	Он поднял голову, улыбнулся Эмплпи и прошел дальше; и вскоре даже звуки музыки замерли вдали.
CHAPTER XXXI	ГЛАВА XXXI,
In Which Jos Sedley Takes Care of His Sister	в которой Джоз Седли заботится о своей сестре

Thus all the superior officers being summoned on duty elsewhere, Jos Sedley was left in command of the little colony at Brussels, with Amelia invalided, Isidor, his Belgian servant, and the bonne, who was maid-of-all-work for the establishment, as a garrison under him.	Таким образом, все старшие офицеры были призваны к исполнению своего долга, и Джоз Седли остался во главе маленького гарнизона в Брюсселе, в состав которого входили больная Эмилия, слуга-бельгиец Исидор и девушка-прислуга.
Though he was disturbed in spirit, and his rest destroyed by Dobbin's interruption and the occurrences of the morning, Jos nevertheless remained for many hours in bed, wakeful and rolling about there until his usual hour of rising had arrived.	Хотя Джоз был расстроен и покой его был нарушен вторжением Доббина и всеми событиями этого утра, тем не менее он оставался в постели, ворочаясь без сна с боку на бок, пока не подошел его обычный час вставания.
The sun was high in the heavens, and our gallant friends of the --th miles on their march, before the civilian appeared in his flowered dressing-gown at breakfast.	Солнце поднялось уже высоко, и наши доблестные друзья *** полка отшагали немало миль, прежде чем наш чиновник вышел к завтраку в своем цветастом халате.
About George's absence, his brother-in-law was very easy in mind.	Отсутствие шурина не очень огорчало Джоза.
Perhaps Jos was rather pleased in his heart that Osborne was gone, for during George's presence, the other had played but a very secondary part in the household, and Osborne did not scruple to show his contempt for the stout civilian.	Может быть, он был даже доволен, что Осборн уехал, потому что в присутствии Джорджа он играл весьма второстепенную роль в доме и Осборн ни капельки не скрывал своего пренебрежения к толстяку штатскому.
But Emmy had always been good and attentive to him.	Но Эмми всегда была добра и внимательна к брату.
It was she who ministered to his comforts, who superintended the dishes that he liked, who walked or rode with him (as she had many, too many, opportunities of doing, for where was George?) and who interposed her sweet face between his anger and her husband's scorn.	Она заботилась об его удобствах, наблюдала за приготовлением его любимых блюд, гуляла или каталась с ним (для этого представлялось много, слишком много случаев. – ибо где был в это время Джордж?). Кроткое личико Эмилии заставляло ее брата умерять свой гнев, а мужа -прекращать насмешки.
Many timid remonstrances had she uttered to George in behalf of her brother, but the former in his trenchant way cut these entreaties short.	Несколько раз она робко упрекала Джорджа за его отношение к брату, но тот с обычной своей резкостью обрывал эти разговоры.
"I'm an honest man," he said, "and if I have a feeling I show it, as an honest man will.	– Я человек прямой, - говорил он, - и то, что чувствую, то и показываю, как должен делать всякий честный человек.
How the deuce, my dear, would you have me behave respectfully to such a fool as your brother?"	Какого черта ты хочешь, дорогая, чтобы я почтительно относился к такому дураку, как твой братец?
So Jos was pleased with George's absence.	Итак, Джоз был рад отсутствию Джорджа.
His plain hat, and gloves on a sideboard, and the idea that the owner was away, caused Jos I don't know what secret thrill of pleasure. "HE won't be troubling me this morning," Jos thought, "with his dandified airs and his impudence."	Штатская шляпа последнего и перчатки, оставленные на буфете, и мысль, что владелец их далеко, доставили Джозу какое-то смутное чувство торжества. "Сегодня, - думал Джоз, - он уже не будет меня злить своим фатоватым видом и наглостью".
"Put the Captain's hat into the ante-room," he said to Isidor, the servant.	– Унесите шляпу капитана в переднюю, - сказал он слуге Исидору.

"Perhaps he won't want it again," replied the lackey, looking knowingly at his master.	– Может быть, она ему больше не понадобится, -отвечал лакей, хитро взглянув на своего господина.
He hated George too, whose insolence towards him was quite of the English sort.	Он тоже ненавидел Джорджа, - тот проявлял в обхождении с ним истинно английскую грубость.
"And ask if Madame is coming to breakfast," Mr. Sedley said with great majesty, ashamed to enter with a servant upon the subject of his dislike for George.	– И спросите мадам, придет ли она к завтраку, -важно сказал мистер Седли, спохватившись, что заговорил со слугой о своем нерасположении к Джорджу.
The truth is, he had abused his brother to the valet a score of times before.	Хотя, надо правду сказать, он уже не раз бранил шурина в присутствии слуги.
Alas!	Увы!
Madame could not come to breakfast, and cut the tartines that Mr. Jos liked.	Мадам не может прийти к завтраку и приготовить les tartines {Тартинки (франц.).}, которые любит мистер Джоз.
Madame was a great deal too ill, and had been in a frightful state ever since her husband's departure, so her bonne said.	Мадам слишком больна, она с самого отъезда мужа находится в ужасном состоянии, - так доложила ее bonne {Горничная (франц.).}.
Jos showed his sympathy by pouring her out a large cup of tea It was his way of exhibiting kindness: and he improved on this; he not only sent her breakfast, but he bethought him what delicacies she would most like for dinner.	Джоз выразил свое сочувствие тем, что налил ей огромную чашку чаю (это был его способ проявлять братскую нежность), и сделал даже больше: он не только послал ей завтрак, но стал придумывать, какие деликатесы будут ей всего приятнее к обеду.
Isidor, the valet, had looked on very sulkily, while Osborne's servant was disposing of his master's baggage previous to the Captain's departure: for in the first place he hated Mr. Osborne, whose conduct to him, and to all inferiors, was generally overbearing (nor does the continental domestic like to be treated with insolence as our own better-tempered servants do), and secondly, he was angry that so many valuables should be removed from under his hands, to fall into other people's possession when the English discomfiture should arrive.	Лакей Исидор мрачно наблюдал за тем, как денщик Осборна собирал своего капитана в дорогу, - прежде всего потому, что он ненавидел мистера Осборна, который обращался с ним, как и со всеми нижестоящими, очень высокомерно (слуги на континенте не мирятся с той грубостью, какую покорно терпят наши более благонравные английские слуги), а кроме того, ему было обидно, что столько добра уплывает у него из рук, чтобы попасть в руки других людей, когда англичане оконфузятся.
Of this defeat he and a vast number of other persons in Brussels and Belgium did not make the slightest doubt.	Относительно этого конфуза он, как и многие другие в Брюсселе и во всей Бельгии, не сомневался нисколько.
The almost universal belief was, that the Emperor would divide the Prussian and English armies, annihilate one after the other, and march into Brussels before three days were over: when all the movables of his present masters, who would be killed, or fugitives, or prisoners, would lawfully become the property of Monsieur Isidor.	Почти все были уверены, что император отрежет прусскую армию от английской, уничтожит одну вслед за другой и не позже как через три дня вступит в Брюссель. Тогда все имущество его теперешних хозяев, которые будут убиты, или обратятся в бегство, или попадут в плен, законным образом перейдет в собственность мосье Исидора.

As he helped Jos through his toilsome and complicated daily toilette, this faithful servant would calculate what he should do with the very articles with which he was decorating his master's person.	Помогая Джозу в утомительном и сложном ежедневном туалете, его верный слуга соображал, как он поступит с теми самыми предметами, с помощью которых он украшал особу своего господина.
He would make a present of the silver essence-bottles and toilet knicknacks to a young lady of whom he was fond; and keep the English cutlery and the large ruby pin for himself.	Эти серебряные флаконы с духами и туалетные безделушки пойдут в подарок одной девице, в которую он был влюблен; английский бритвенный прибор и булавку с большим рубином он оставит себе: она будет так красиво выделяться на тонкого полотна сорочке с брыжами.
It would look very smart upon one of the fine frilled shirts, which, with the gold-laced cap and the frogged frock coat, that might easily be cut down to suit his shape, and the Captain's gold-headed cane, and the great double ring with the rubies, which he would have made into a pair of beautiful earrings, he calculated would make a perfect Adonis of himself, and render Mademoiselle Reine an easy prey.	А в этой сорочке, да еще в фуражке, обшитой золотым галуном, в венгерке, отделанной шнурами, которую нетрудно перешить по его фигуре, с тростью капитана, украшенной золотым набалдашником, с большим двойным кольцом с рубинами, которое он затем даст переделать в пару восхитительных сережек, он будет настоящим Адонисом и легко победит мадемуазель Реи.
"How those sleeve-buttons will suit me!" thought he, as he fixed a pair on the fat pudgy wrists of Mr. Sedley.	"Как эти запонки пойдут мне! – думал он, застегивая манжеты на пухлых запястьях мистера Седли.
"I long for sleeve-buttons; and the Captain's boots with brass spurs, in the next room, corbleu! what an effect they will make in the Allee Verte!"	– Я давно мечтаю о запонках. А капитанские сапоги с медными шпорами, что стоят в соседней комнате, - parbleu! {Черт побери! (франц.).} -какой эффект они произведут на Allee Verte! {Зеленой аллее (франц.).}"
So while Monsieur Isidor with bodily fingers was holding on to his master's nose, and shaving the lower part of Jos's face, his imagination was rambling along the Green Avenue, dressed out in a frogged coat and lace, and in company with Mademoiselle Reine; he was loitering in spirit on the banks, and examining the barges sailing slowly under the cool shadows of the trees by the canal, or refreshing himself with a mug of Faro at the bench of a beer-house on the road to Laeken.	Итак, пока мосье Исидор своими бренными перстами придерживал нос господина и брил ему нижнюю часть лица, воображение уносило его на Зеленую аллею, где он в венгерке со шнурами разгуливал в обществе мадемуазель Рен: он мысленно бродил в тени деревьев по берегам канала, рассматривал проплывающие мимо баржи, или освежался кружкой фаро на скамейке пивной по дороге в Лакен.
But Mr. Joseph Sedley, luckily for his own peace, no more knew what was passing in his domestic's mind than the respected reader, and I suspect what John or Mary, whose wages we pay, think of ourselves.	Мистер Джоз Седли, к счастью для своего спокойствия, не подозревал, что происходило в голове его слуги, так же как почтенный читатель и я не знаем того, что думают о нас Джон или Мэри, которым мы платим жалованье.
What our servants think of us!--Did we know what our intimates and dear relations thought of us, we should live in a world that we should be glad to quit, and in a frame of mind and a constant terror, that would be perfectly unbearable.	Что думают слуги о своих господах?.. Если бы мы знали, что думают о нас наши близкие друзья и дорогие родственники, жизнь потеряла бы всякое очарование и мы все время пребывали бы в невыносимом унынии и страхе.

So Jos's man was marking his victim down, as you see one of Mr. Paynter's assistants in Leadenhall Street ornament an unconscious turtle with a placard on which is written,	Итак, слуга Джоза намечал себе жертву, подобно тому как один из поваров мистера Пейнтера на Ледихолл-стрит украшает ничего не подозревающую черепаху карточкой, на которой написано:
"Soup to-morrow."	"Суп на завтра".
Amelia's attendant was much less selfishly disposed.	Служанка Эмилии была настроена далеко не так эгоистически.
Few dependents could come near that kind and gentle creature without paying their usual tribute of loyalty and affection to her sweet and affectionate nature.	Мало кто из подчиненных этого милого, доброго создания не платил ей обычной дани привязанности и любви за ее кротость и доброту.
And it is a fact that Pauline, the cook, consoled her mistress more than anybody whom she saw on this wretched morning; for when she found how Amelia remained for hours, silent, motionless, and haggard, by the windows in which she had placed herself to watch the last bayonets of the column as it marched away, the honest girl took the lady's hand, and said, Tenez, Madame, est-ce qu'il n'est pas aussi a l'armee, mon homme a moi? with which she burst into tears, and Amelia falling into her arms, did likewise, and so each pitied and soothed the other.	И действительно, кухарка Полина утешила свою хозяйку гораздо лучше, чем кто-либо из тех, кого она видела в это злосчастное утро. Когда она заметила, что Эмилия, молчащая, неподвижная и измученная, уже несколько часов сидит у окна, откуда она следила за исчезавшими вдали последними штыками уходившей колонны, эта честная женщина взяла Эмилию за руку и сказала: - Tenez, madame, est-ce qu'il n'est pas aussi a l'armee mon homme a moi? {Ах, сударыня, а мой-то кавалер разве не в армии? (франц.).} После чего она разразилась слезами, а Эмилия, упав к ней в объятия, тоже расплакалась, и обе стали жалеть и утешать друг друга.
Several times during the forenoon Mr. Jos's Isidor went from his lodgings into the town, and to the gates of the hotels and lodging-houses round about the Parc, where the English were congregated, and there mingled with other valets, couriers, and lackeys, gathered such news as was abroad, and brought back bulletins for his master's information.	Много раз в это утро слуга мистера Джоза Исидор бегал в город, к воротам отелей и домов, расположенных вокруг парка, где жило больше всего англичан, и там, толкаясь среди других слуг, курьеров и лакеев, собирал все новости и приносил домой бюллетени для осведомления своего хозяина.
Almost all these gentlemen were in heart partisans of the Emperor, and had their opinions about the speedy end of the campaign.	Почти все эти джентльмены были в душе приверженцами императора и имели собственное мнение относительно скорого окончания войны.
The Emperor's proclamation from Avesnes had been distributed everywhere plentifully in Brussels.	Прокламация Наполеона, выпущенная в Авене, широко распространялась по Брюсселю.
"Soldiers!" it said, "this is the anniversary of Marengo and Friedland, by which the destinies of Europe were twice decided.	"Солдаты! – гласила она. – Настала годовщина Маренго и Фридланда, которые дважды уже решали судьбы Европы.
Then, as after Austerlitz, as after Wagram, we were too generous.	Мы были тогда слишком великодушны, как и после Аустерлица и Ваграма.
We believed in the oaths and promises of princes whom we suffered to remain upon their thrones.	Мы поверили клятвам и обещаниям государей и оставили их на тронах.
Let us march once more to meet them.	Так встретим же их снова лицом к лицу!
We and they, are we not still the same men?	Разве мы или они стали другими?

Soldiers! these same Prussians who are so arrogant to-day, were three to one against you at Jena, and six to one at Montmirail.	Солдаты! Эти самые пруссаки, которые так дерзки сейчас, под Иеной шли на нас трое против одного, а под Монмирайлем шестеро против одного.
Those among you who were prisoners in England can tell their comrades what frightful torments they suffered on board the English hulks.	Те из вас, кто был в плену в Англии, могут рассказать своим товарищам об ужасах английских понтонов.
Madmen! a moment of prosperity has blinded them, and if they enter into France it will be to find a grave there!"	Безумцы! Случайный успех ослепил их. Но если они вступят во Францию, они найдут там только могилу!"
But the partisans of the French prophesied a more speedy extermination of the Emperor's enemies than this; and it was agreed on all hands that Prussians and British would never return except as prisoners in the rear of the conquering army.	А приверженцы Франции предсказывали еще более скорое истребление врагов императора, и все кругом соглашались, что пруссаки и англичане вернутся во Францию не иначе как пленниками в хвосте победоносной армии.
These opinions in the course of the day were brought to operate upon Mr. Sedley.	Таковы были известия, собранные в течение дня, и они не могли не оказать своего действия на мистера Седли.
He was told that the Duke of Wellington had gone to try and rally his army, the advance of which had been utterly crushed the night before.	Ему донесли, что герцог Веллингтон выехал в армию, авангард которой французы сильно потрепали накануне вечером.
"Crushed, psha!" said Jos, whose heart was pretty stout at breakfast-time.	– Потрепали? Вздор! – сказал Джоз, мужество которого за завтраком всегда возрастало.
"The Duke has gone to beat the Emperor as he has beaten all his generals before."	– Г ерцог выехал в армию, чтобы разбить императора, как он раньше разбивал всех его генералов.
"His papers are burned, his effects are removed, and his quarters are being got ready for the Duke of Dalmatia," Jos's informant replied.	– Его бумаги сожжены, имущество вывезено, а квартира очищается для герцога Далматского, -отвечал Исидор.
"I had it from his own maitre d'hotel.	– Я знаю это от его собственного дворецкого.
Milor Duc de Richemont's people are packing up everything.	Люди милорда герцога Ричмонда уже укладываются.
His Grace has fled already, and the Duchess is only waiting to see the plate packed to join the King of France at Ostend."	Его светлость бежал, а герцогиня ожидает только, пока уложат серебро, чтобы присоединиться к французскому королю в Остенде.
"The King of France is at Ghent, fellow," replied Jos, affecting incredulity.	– Французский король в Генте, - возразил Джоз, притворяясь, что не верит вздорным слухам.
"He fled last night to Bruges, and embarks today from Ostend.	– Он вчера ночью бежал в Брюгге, а сегодня отплывает в Остенде.
The Duc de Berri is taken prisoner.	Герцог Беррийский взят в плен.
Those who wish to be safe had better go soon, for the dykes will be opened to-morrow, and who can fly when the whole country is under water?"	Тем, кто хочет уцелеть, лучше уезжать поскорее, потому что завтра откроют плотины, -и как тогда бежать, раз вся страна будет под водой?

"Nonsense, sir, we are three to one, sir, against any force Boney can bring into the field," Mr. Sedley objected; "the Austrians and the Russians are on their march.	– Чепуха, сэр! Мы можем выставить втрое против того, сэр, что выставит Бонн! – запальчиво воскликнул мистер Седли. – Австрийцы и русские подходят.
He must, he shall be crushed," Jos said, slapping his hand on the table.	Он должен быть сокрушен и будет сокрушен! – заявил Джоз, ударяя рукой по столу.
"The Prussians were three to one at Jena, and he took their army and kingdom in a week.	– Пруссаков было трое против одного при Иене, а он в одну неделю взял всю их армию и королевство.
They were six to one at Montmirail, and he scattered them like sheep.	Под Монмирайлем их было шестеро против одного, а он рассеял их, как овец.
The Austrian army is coming, but with the Empress and the King of Rome at its head; and the Russians, bah! the Russians will withdraw.	Австрийская-то армия наступает, но ведет ее императрица и Римский король. А русские? Русские отступят.
No quarter is to be given to the English, on account of their cruelty to our braves on board the infamous pontoons.	Англичанам не будет пощады, - все помнят, как они жестоко обращались с нашими героями на своих проклятых понтонах.
Look here, here it is in black and white.	Взгляните, здесь все напечатано черным по белому.
Here's the proclamation of his Majesty the Emperor and King," said the now declared partisan of Napoleon, and taking the document from his pocket, Isidor sternly thrust it into his master's face, and already looked upon the frogged coat and valuables as his own spoil.	Вот прокламация его величества, императора и короля, - сказал новоявленный приверженец Наполеона, не считавший более нужным скрывать свои чувства, и, вынув из кармана прокламацию, грубо сунул ее в лицо своему господину, - он уже смотрел на расшитую шнурами венгерку и другие ценности как на свою добычу.
Jos was, if not seriously alarmed as yet, at least considerably disturbed in mind.	Джоз не был серьезно напуган, но все же уверенность его поколебалась.
"Give me my coat and cap, sir," said he, "and follow me.	– Дайте мне пальто и фуражку, сэр, - сказал он, - и следуйте за мной.
I will go myself and learn the truth of these reports."	Я сам пойду и узнаю, насколько верны ваши рассказы.
Isidor was furious as Jos put on the braided frock.	Исидор пришел в бешенство, увидав, что Джоз надевает венгерку.
"Milor had better not wear that military coat," said he; "the Frenchmen have sworn not to give quarter to a single British soldier."	– Милорду лучше не надевать военного мундира, -заметил он, - французы поклялись не давать пощады ни одному английскому солдату.
"Silence, sirrah!" said Jos, with a resolute countenance still, and thrust his arm into the sleeve with indomitable resolution, in the performance of which heroic act he was found by Mrs. Rawdon Crawley, who at this juncture came up to visit Amelia, and entered without ringing at the antechamber door.	– Молчать! Слышите! – воскликнул Джоз и все еще с решительным видом и с непобедимой твердостью сунул руку в рукав. За совершением этого геройского поступка его и застала миссис Родон Кроули, которая как раз явилась навестить Эмилию и, не позвонив, вошла в прихожую.

Rebecca was dressed very neatly and smartly, as usual: her quiet sleep after Rawdon's departure had refreshed her, and her pink smiling cheeks were quite pleasant to look at, in a town and on a day when everybody else's countenance wore the appearance of the deepest anxiety and gloom.	Ребекка была одета, как всегда, очень изящно и красиво; спокойный сон после отъезда Родона освежил ее; приятно было смотреть на ее розовые щечки и улыбку, когда у всех в городе в этот день лица выражали тревогу и горе.
She laughed at the attitude in which Jos was discovered, and the struggles and convulsions with which the stout gentleman thrust himself into the braided coat.	Она стала смеяться над положением, в котором застала Джоза, и над судорожными усилиями, с какими дородный джентльмен старался влезть в расшитую куртку.
"Are you preparing to join the army, Mr. Joseph?" she said.	– Вы собираетесь в армию, мистер Джозеф? – спросила она.
"Is there to be nobody left in Brussels to protect us poor women?"	– Неужели никто не останется в Брюсселе, чтобы защитить нас, бедных женщин?
Jos succeeded in plunging into the coat, and came forward blushing and stuttering out excuses to his fair visitor.	Джозу наконец удалось влезть в венгерку, и он пошел навстречу своей прекрасной посетительнице, весь красный и бормоча извинения.
"How was she after the events of the morning--after the fatigues of the ball the night before?"	Как она чувствует себя после всех событий сегодняшнего утра, после вчерашнего бала?
Monsieur Isidor disappeared into his master's adjacent bedroom, bearing off the flowered dressing-gown.	Monsieur Исидор исчез в соседней спальне, унося с собой цветастый халат.
"How good of you to ask," said she, pressing one of his hands in both her own.	– Как мило с вашей стороны справляться об этом,- сказала она, обеими ручками пожимая егоруку.
"How cool and collected you look when everybody else is frightened!	– До чего же у вас хладнокровный и спокойный вид, когда все так напуганы!..
How is our dear little Emmy?	Как поживает наша маленькая Эмми?
It must have been an awful, awful parting."	Расставание, вероятно, было ужасно, ужасно?
"Tremendous," Jos said.	– Ужасно! – подтвердил Джоз.
"You men can bear anything," replied the lady.	– Вы, мужчины, можете все перенести, -продолжала леди.
"Parting or danger are nothing to you.	– Разлука или опасность - вам все нипочем.
Own now that you were going to join the army and leave us to our fate.	Признавайтесь-ка, ведь вы собирались уехать в армию и бросить нас на произвол судьбы?
I know you were--something tells me you were.	Я знаю, что собирались, - что-то говорит мне об этом.
I was so frightened, when the thought came into my head (for I do sometimes think of you when I am alone, Mr. Joseph), that I ran off immediately to beg and entreat you not to fly from us."	Я так испугалась, когда эта мысль пришла мне в голову (ведь я иногда думаю о вас, когда остаюсь одна, мистер Джозеф), что немедленно бросилась просить, умолять вас не уезжать.
This speech might be interpreted,	Эти слова можно было бы истолковать так: