Йога. Возвращение к истоку. Беседа по сутрам йоги Патанджали
Шрифт:
В последний момент он все еще был Иисусом, сыном Иосифа и Марии, тогда то и возникли все сомнения — естественно. Я не осуждаю его — это естественно, совершенно естественно, так и должно быть. Но затем он понял смысл: «Что я делаю? Это не Бог отрекся от меня, это я отрекся от Бога. Мои ожидания не оправдались». Вместе со вспышкой света он внезапно понял: «Я цепляюсь за свое эго. Я прошу чуда. Я прошу спасения! Кто я такой, и почему целое должно заботиться обо мне». Должно быть, на его лице возникла улыбка, облака исчезли, и он расслабился. И он сказал: «Да будет воля твоя. Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Не слушай мой глупый ум. Кто я, чтобы советовать, что тебе нужно делать? Кто я, чтобы лелеять ожидания? И когда ты здесь, почему я должен беспокоиться об этом?»
В этом расслаблении, когда он перестал сопротивляться, Иисус стал Христом. Он больше не был сыном Марии и Иосифа, он стал сыном Бога. Трансфигурированный, трансформированный, родилось новое бытие, которое все принимает тотально. Больше не возникает никаких проблем. Если Бог хочет, чтобы его распяли, так и должно быть — это и есть чудо! И, на самом деле, крест является доказательством того, что оно произошло. Христианство существует из-за креста, не из-за Иисуса. Если бы в тот день ему удалось спастись, он бы мнил себя великим волшебником или чем-то вроде этого. Но в этой глубокой сдаче, где все жалобы исчезают, произошла встреча бытия с бытием: он позволил Богу возобладать над ним. Именно так — через смерть, через сдачу — он воскрес. Он больше не был прежним существом — в него вошло тотально новое, девственное качество. Старое ушло, родилось новое, и между старым и новым нет никакой связи.
Вы спрашиваете меня, если жизнь это блаженная космическая игра, тогда почему... тогда почему существует страдание. Страдание существует потому, что вы все еще не часть космической игры. В вашей жизни происходит своя маленькая драма, и вы хотите ее играть. Вы не часть целого; вы пытаетесь создать свой собственный маленький мирок. Каждое эго создает свой собственный мир, поэтому возникает проблема.
Плывите вместе с целым, и страдание исчезнет. Страдание это симптом: оно говорит вам о том, что вы, должно быть, боретесь с целым, вот и все. Вы не страдаете за свои грехи, совершенные в прошлом; вы страдаете за грех, который происходит прямо сейчас, совершается прямо сейчас. Когда вы боретесь, не принимаете, это есть грех.
Слово «грех» (sin) прекрасно. Оно произошло от корня, который означает «разделять» (to separate). Само слово «грех» произошло от корня, который означает разделять: вы разделены, это является вашим единственным грехом. Если вы становитесь едиными, грех исчезает. Все христианство основано на концепции греха — что, если человек отделен от Бога, он грешник. Концепция Патанджали прямо противоположна — противоположна, но она служит и дополнением. Он настаивает на том, что «йога» означает быть соединенными в одно целое. Грех и йога: грех означает быть разделенными; йога означает снова стать соединенными в одно целое. Если вы снова соединитесь с целым, тогда не будет страдания. Чем дальше вы уходите от целого, тем больше вы страдаете. Чем в большей степени вы есть, тем больше вы страдаете.
Четвертый вопрос:
Иногда я чувствую, что вы — просто сон...
Это правда. Теперь вы должны углубить это чувство, чтобы иногда вы могли чувствовать, что вы и сами есть сон. Сделайте это чувство еще глубже. Наступит момент, когда вы придете к знанию того, что и все, что есть, тоже является сном. Если вы знаете, что все, что существует, является сном — вы свободны.
Именно на этом основана индуистская концепция майи. Она говорит, что все нереально; она просто говорит, что все есть сон. Дело не в том реально это или нереально. Как вы можете определить, что такое сон — реален он или нет? Если он нереален, тогда как он может существовать? Если он реален, тогда как он может так легко исчезнуть — вы открываете свои глаза, и его больше нет? Сон должен находиться где-то в промежутке между реальностью и нереальностью. Он должен обладать какими-то качествами реальности и какими-то качествами нереальности. Так как он существует, он должен быть реальным. Сон это мост — он не принадлежит ни тому ни этому берегу, он ни здесь ни там.
Если вы принимаете сон как реальность, вы становитесь мирскими. Если вы принимаете сон как нереальность, вы бежите в Гималаи, отрекаясь от мира. И оба подхода являются крайностями. Сон стоит как раз посредине: он и реален и нереален, он является и тем и другим. Не нужно убегать от него — он нереален. И не нужно за него цепляться — он нереален. Не нужно посвящать снам всю свою жизнь — они нереальны. И не нужно отвергать их — потому что, как вы можете отвергнуть то, что нереально? Это не стоит того.
Именно так и возникла моя концепция саньясы: вы живете во сне, зная, что это сон. Вы живете в мире, зная, что это сон. Тогда вы живете в мире, но мир не живет в вас. Вы входите в мир, но мир не входит вас. Вы остаетесь частью мира. На самом деле, вы получаете еще большее наслаждение
— потому что это сон, и вам нечего терять. Тогда вы избавляетесь от чувства вины. На самом деле вы начинает играть как дети — потому что это сон! Вы можете радоваться ему; вы можете наслаждаться им. Вам не из-за чего чувствовать вину. Жизнь есть празднование, жизнь отречения в мире, вы живете, и все же остаетесь для мира посторонними; потому что, когда вы знаете, что что-то является сном, вы можете наслаждаться этим, не чувствуя никакой вины, вы можете уйти от этого безо всяких проблем.
Вы идете в кинотеатр смотреть фильм: все это сон. В течение трех часов вы наслаждаетесь им. Затем зажигается свет — вы вспоминаете, что это был просто спектакль, игра света и тени на экране. Теперь экран пуст. Вы возвращаетесь домой и забываете об этом. Весь мир движется на огромном экране. Когда вы понимаете это, ваши глаза открываются. Вы знаете, что это сон — нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться им, это был прекрасный сон, но теперь вы дома.
Это трудно. Быть мирским легко, потому что вы принимаете мир как реальность. Быть не мирским, стать отшельником в Гималаях, тоже легко, потому что вы оставляете мир как нечто нереальное. Но жить в реальности, прекрасно зная, что все нереально, зная, что все есть сон, это самое трудное в мире — и если вы преодолеваете эту самую большую трудность, это помогает вам расти.
Мирские люди хитры, но не разумны; не мирские люди просты, но не разумны. Те люди, которые живут в мире очень хитры, но не разумны, а те люди, которые оставляют мир и идут в храмы, в Гималаи — они просты, они не хитры, но они также и не разумны, потому что разумность растет только тогда, когда вы сталкиваетесь со всеми видами ситуаций — но осознаете. Вы проходите через ад, но с совершенно осознанным умом, тогда растет разумность. Чтобы разумность росла, нужен вызов. Если вы отказываетесь принимать вызов, вы просто гниёте, но не растёте. Вот почему я настаиваю: будьте в мире, но будьте не от мира.
Пятый вопрoc:
Как так происходит, что я всё ещё потерян?
Никто не может ответить на этот вопрос, кроме вас. Вы потеряны; и, должно быть, вы знаете почему. Должно быть, вы играете в прятки с самим собой. Я знаю, что вы это прекрасно знаете. Вы хотите быть потерянными, вот почему вы потеряны. В тот момент, когда вы решаете, что хотите быть потерянными, никто не станет вас удерживать, никто не будет стоять у вас на пути. Но вы предпочитаете еще немного поспать: вы молитесь только од одном: «Бог, пускай я буду просветленным, но не прямо сейчас». Такова ваша молитва: «Пускай я буду пробужденным, но не мог бы ты подождать еще немного».