Замогильные записки Пикквикского клуба
Шрифт:
— Это, однакожъ, удивительный фонарь, какого ни разу не приходилось мн держать въ своихъ рукахъ! — воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, отуманенный чудными эфектами, какіе фонарь производилъ безъ всякаго намренія со стороны м-ра Пикквика. — Въ жизни я не видалъ такого сильнаго рефлектора.
— Послушайте, сэръ, намъ не миновать бды, если вы будете кружиться этакимъ манеромъ, — сказалъ Самуэль, когда м-ръ Пикквикъ длалъ тщетныя попытки сообщить приличное направленіе своему чудному свтилу. — Вотъ, я слышу шаги молодой леди. Ну, м-ръ Винкель, маршъ черезъ заборъ!
— Остановитесь! — вскричалъ м-ръ Пикквикъ. я самъ напередъ долженъ говоритъ съ ней. Самуэль, помогите мн.
Самуэль
— Но вдь этакъ можно ушибить васъ, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ.
— Не безпокойтесь обо мн, сэръ, — отвчалъ Самуэль. — Подайте ему руку, м-ръ Винкель. Скоре, господа.
Пока Самуэль говоридъ такимъ образомъ, м-ръ Пикквикъ, употребляя усилія, почти неестественныя для джентльмена его тяжести и лтъ, усплъ наконецъ вскарабкаться на спину своего врнаго слуги, и потомъ, мало-по-малу, при содйствіи м-ра Винкеля, ему удалось утвердиться на верхнемъ бревн забора, причемъ одно плечо Самуэля послужило пьедесталомъ для великаго человка.
— Милая моя, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, уловившій взоръ миссъ Арабеллы, стоявшей по другую сторону садовой стны, — не бойтесь, моя милая, это я.
— Ахъ, зачмъ вы здсь, м-ръ Пикквикъ? — воскликнула Арабелла. — Уйдите отсюда и скажите, чтобъ вс они уходили. Я ужасно боюсь. Не оставайтесь въ такомъ положеніи, м-ръ Пикквикъ, вы упадете и расшибетесь, я знаю.
— Прошу васъ не безпокоиться обо мн, мой ангелъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ ласковымъ голосомъ, — для меня тутъ нтъ ни малйшей опасности, увряю васъ. Не вертитесь, Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, оборачиваясь назадъ.
— Я стою хорошо, сэръ, — отвчалъ м-ръ Уэллеръ, — только вамъ надобно поскоре покончить этотъ разговоръ. — Вы тяжелы, сэръ.
— Еще минуту, Самуэль, — отвчалъ м-ръ Пикквикъ.
— Я хотлъ только сказать вамъ, мой ангелъ, что молодой другъ мой никогда бы не получилъ отъ меня согласія на эти тайные переговоры, еслибъ репутація ваша подверглась малйшей опасности. Зная мое присутствіе въ этомъ мст, вы можете, конечно, говорить съ нимъ что угодно и сколько угодно. Вотъ все, мой ангелъ, что я хотлъ сказать вамъ.
— Очень вамъ благодарна, м-ръ Пикквикъ, очень, очень благодарна, — сказала миссъ Алленъ, отирая платкомъ свои слезы.
Вроятно, молодая двушка сказала бы еще что-нибудь, еслибъ вдругъ голова м-ра Пикквика не исчезла съ величайшей быстротой. Онъ имлъ неосторожность оступиться на плеч Самуэля и упалъ на землю. Это, однакожъ, нисколько не смутило великаго человка. Быстро поднялся онъ на ноги и, приказавъ м-ру Винкелю скоре оканчивать свиданіе, побжалъ изъ садовой калитки въ переулокъ съ пылкой энергіей и отвагой молодого человка. Подстрекаемый благимъ примромъ, м-ръ Винкель мгновенно вспрыгнулъ на стну, и только пріостановился на минуту дать приличное наставленіе Самуэлю относительно его господина.
— Я ужъ тутъ приму свои мры, — отвчалъ Самуэль. — Оставьте его на мои руки.
— Да гд онъ? Что онъ длаетъ, Самуэль? — спросилъ м-ръ Винкель.
— Потха да и только, — откликнулся Самуэль, выглядывая изъ садовой калитки. — Старшина на караул и расхаживаетъ по переулку съ своимъ фонаремъ, точь-въ-точь, какъ незабвенный Гай-Фоксъ {Guy Fawkes. Такъ назывался человкъ, пойманный на мст преступленія, съ фонаремъ въ рукахъ, во время извстнаго "пороховаго заговора". Портретъ Гай-Фокса ежегодно сожигался при стеченіи многочисленной публики, и обрядъ этотъ прекратился недавно.}. Отродясь я не видалъ такого молодца. Бьюсь объ закладъ, что сердце его родилось раньше его тла, по крайней мр двадцатьюпятью годами.
Но м-ръ Винкель уже не слушалъ боле этого великолпнаго панегирика своему другу. Соскочивъ со стны, онъ бросился прямо къ ногамъ миссъ Арабеллы и сталъ изливать передъ нею свои страстныя чувства съ такимъ краснорчіемъ, которое могло быть достойно даже самого м-ра Пикквика.
Между тмъ, какъ вс эти событія происходили на открытомъ воздух, одинъ пожилой джентльменъ ученой профессіи сидлъ въ своей библіотек за два или за три дома и писалъ философскій трактатъ, промачивая по временамъ свое горло стаканомъ кларета изъ объемистой бутылки, стоявшей подл него на толстомъ фоліант. Терзаемый мукой головоломной работы, пожилой джентльменъ посматривалъ время отъ времени то на коверъ, то на потолокъ, то на стны и, когда ни коверъ, ни потолокъ, ни стнные обои не могли оснить вдохновеніемъ его отуманеннаго мозга, ученый мужъ считалъ необходимымъ выставлять свою голову изъ открытаго окна.
Собирая такимъ образомъ свои разсянныя мысли, пожилой джентльменъ уже давно смотрлъ на окружающій мракъ, какъ вдругъ вниманіе его обратилось на блестящую струю свта, появившуюся въ воздух въ незначительномъ разстояніи отъ его жилища. Мгновенно свтъ исчезъ; но черезъ нсколько времени, феноменъ повторился снова, не однажды или дважды, но нсколько разъ сряду. Ученый мужъ положилъ перо и началъ размышлять, какими естественными причинами можетъ быть объяснено явленіе этого рода.
Это не метеоръ: блестящая точка слишкомъ низка для метеора. Не свтлякъ: слишкомъ высока. Никакъ нельзя сказать, что это ignis Fatuus, или свтоноска, или фейерверкъ. Что-жъ это такое? какой-нибудь необыкновенный и чудесный феноменъ природы, еще неизслдованный досел ни однимъ естествоиспытателемъ. Нтъ сомннія, ему первому суждено было открыть это явленіе, и онъ обезсмертитъ свое имя, если внесетъ его въ лтописи науки. Преисполненный этими мыслями, натуръ-философъ схватилъ опять свое перо и записалъ на скорую руку годъ, мсяцъ, день, часъ, минуту и секунду, когда онъ первый разъ увидлъ необыкновенное явленіе, сопровождавшееся такими-то, такими-то и такими-то признаками. Все это впослдствіе должно было послужить матеріаломъ для огромнаго трактата въ пять томовъ in-quarto, исполненнаго великихъ изслдованій и глубочайшихъ соображеній, которымъ предполагалось удивить и озадачить всхъ мудрецовъ въ подлунномъ мір.
Погруженный въ созерцаніе своего будущаго величія и славы, натуръ-философъ облокотился съ большимъ комфортомъ на спинку своихъ креселъ. Таинственный свтъ изливался еще съ большимъ великолпіемъ чмъ прежде, перепархивая съ одной точки на другую по разнымъ направленіямъ глухого переулка и вращаясь, повидимому, въ такой-же эксцентрической орбит, какъ кометы.
Ученый мужъ былъ холостякъ. За неимніемъ жены, которой можно было бы сообщить результаты своихъ наблюденій, онъ позвонилъ слугу.
— Проффль, — сказалъ ученый джентльменъ, — въ воздух совершаются ныншнюю ночь какія то необыкновенныя явленія. — Видли-ли вы это? — сказалъ онъ, указывая изъ окна на свтящуюся точку, которая въ эту минуту появилась опять.
— Да, сэръ, я видлъ.
— Что вы объ этомъ думаете, сэръ?
— Что я объ этомъ думаю, сэръ, объ этомъ то-есть?
— Да. Вы родились и выросли въ деревн. Что вы можете сказать въ объясненіе этого блуждающаго свта?
Ученый джентльменъ съ улыбкой взглянулъ на своего слугу, какъ будто желая предварить, что онъ ничего не смыслитъ въ этихъ вещахъ. Проффль призадумался.
— Это должно быть воры, сэръ, — сказалъ онъ, наконецъ.
— Вы глупы; можете убираться въ кухню, — сказалъ ученый джентльменъ.