Рудольф Борхарт(1877–1945). — Поэт идейно отошел от круга Георге, но так и остался автором для интеллектуальной элиты. Более известен как переводчик античных писателей. Значительное время жил в добровольном изгнании в Италии, где и был схвачен гестапо в 1944 г. Умер вскоре после удавшегося побега из концлагеря. Книги стихов — «Полуспасшаяся душа» (1920), «Творение из любви» (1923), «Ямбы» (в названии обыгрывается древнегреческое значение слова — «стихи-поношения», 1935; изданы посмертно в 1967 г.) и др. — свидетельствуют о большом формальном мастерстве в сочетании с некоторой тематической и эмоциональной бедностью. Переводится впервые.
НАДПИСЬ НА ОБРАТНОЙ СТОРОНЕ ЗЕРКАЛА
Если в зеркало она глядится,Снова, снова я шепчу:«Что за чудо — не спугните… чу! —В этом тусклом обруче таится…»Зеркало, все прочее — забвенье,Все — игра пустых
теней,Если только от нее и к нейНежное летает отраженье.Просияй — и счастья целый ворохЕй верни, и пусть в лучахСумрак пропадет, растает страх —Безотчетный, скользкий страх во взорах.В горький час яви моей любимойСветлый лик — тот самый лик,Глядя на который я постигЧудо жизни в миг неповторимый.
БОКАЛ
Ты глядишь, бокал вина,Как глаза моей тревоги.Или впрямь душа больна?Мрак мерцает черноокий.Переливы льда в кругу стекла,Зеркало теней, крутая мгла.Над бокалом аромат —Над бокалом бесы скачут.Жажду дикую таят,Злость и яд в ухмылке прячут.У меня в мечтах она одна —И звенит в ушах: «Так пей до дна».Не грусти, любовь моя,Обо мне не думай плохо.Хоть и много выпил я,Все же я не выпивоха:Пьяница у бочки задремал,А тебя я вижу сквозь бокал.Подниму бокал огняИ поставлю осторожно.Этот лед обжег меня.Неужели невозможноПоднести к губам ее ладонь,Чтоб проник сквозь камень мой огонь?
Мой милый друг, тебя мне жаль:Один — всю ночь — у моего порога!Мне душу бередит твоя печаль.Но все пройдет. К чему тревога —Ничто не вечно. Я в себе не властна.К примеру, если заново начать,Как знать, — а вдруг все сложится прекрасно,Все то, что не сбылось, — как знать.Откуда золото? Ответ туманный:Об этом знает новый кавалер.Но если он залез в твои карманы,Я награжу тебя на свой манер.На все твои мольбы, записки, речиЧто мне сказать? Я только вся в слезах.Назначь мне час и место встречи.Мы будем рядом — и что мне страх!Не скрою, я пленилась новизною.Она прекрасной кажется всегда.Оставь упреки — я тебя не стою.Избавь меня от ложного стыда.Казалось мне, когда была твоею,Что я люблю. Но ты забудь мечту.Нет, я не для тебя. Я не сумеюНайти в себе любовь и чистоту.Хороший мой, постой, не уходи же!Останемся друзьями. Слово дам,Другие недурны, но ты мне ближе.Ты мне по нраву — ты знаешь сам.Как девочка на шаре, я ликую.Мне боязно — но поиграть позволь,Не возноси меня на высоту такую:Сорвусь — а для тебя такая боль!
57
Манон. — Стихотворение написано от лица героини романа аббата Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско» (1733).
ГАНС КАРОССА
Перевод Арк. Штейнберга
Ганс Каросса(1878–1956). — Был в начале творческого пути приверженцем неоромантизма («Стихи», 1910; «Бегство», 1916, и др.), позже тяготел к классической традиции («Звезда над морем огней», 1946; последние разделы в «Собрании стихотворений», 1948). Позиция поэта в гоцы войны была двойственна: оставаясь в Германии и даже возглавив созданный фашистами Всеевропейский союз писателей (1941 г.), он в своем творчестве этих лет был крайне далек от идей национал-социализма, апеллировал к человеческой совести, к милосердию, что само по себе было для заправил «третьего рейха» «контрпропагандой». Поэтому Каросса считается одним из важнейших представителей так называемой «внутренней эмиграции» (это видно и из публикуемых в томе стихотворений). Его стихи на русский язык впервые были переведены И. Фрадкиным (1969).
ПЛЕННИЦЫ И СТАРИК
Когда мы стелем на снегу полотна,От ветра сгорбясь, и едва бредем,Охранники нас обступают
плотно,Следя за нашим каторжным трудом.Угрюмый сброд, победой охмеленный, —Вы бедный мой народ готовы сжечь!Один лишь к нам добросердечно склонныйСтарик, что разумеет нашу речь.Он нам не враг. Он знает наше горе.Я думаю: он страшно одинокСреди конвойных, в полупьяной своре.Знать, он из тех, кого отметил бог!Враги меня зовут последней дрянью,Лентяйкой, — но старик совсем иной;Он ворожит по звездам и Писанью.Мудрец, он предсказал мне, что весной,Как ласточки, воротимся мы сноваНа родину, — так он шепнул, как друг,И по ночам, в бараке, это слово —Бальзам для изъязвленных наших рук.1942
НАД НЕПОГОДОЙ
Туман приполз; густеет муть сырая.Ручей, сквозь пламенные веретенаОгней последних окон, мчит бессонно.Все отсветы померкли, догорая.Бреду во мгле, прислушиваясь к гуду.Глаза двух коз — попутчиц боязливыхСледят за мной. Вдруг в каменных массивах,В их недрах что-то вздрогнуло, и всюдуТравинки взвихрены зачином шквала;Но стебли гибкие меня учили,Как дать отпор внезапной грубой силе.Вперед! — и этой мглы как не бывало.Крутыми стежками всхожу на склоны,А там, над смольной празеленью хмуройГлухих низин, ширяет коршун бурый,Слепящим светом сверху озаренный.
ЭРИХ МЮЗАМ
Эрих Мюзам(1878–1934). — Поэт, драматург, публицист. Дебютировав как экспрессионист («Пустыня, кратер, облака», 1914), постепенно отошел от этого направления в стремлении к прямому публицистическому эффекту («Горящая земля», 1920). В 1919 г. был участником борьбы ва создание Советской республики в Баварии. В начале 30-х годов резко выступал против фашизма. Был помещен в концлагерь, где нацисты инсценировали его самоубийство. Стихи и рассказы Мюзама печатаются у нас начиная с 20-х годов.
Р-Р-РЕВОЛЮЦИОНЕР
Перевод С. Маршака
Германской социал-демократии
Он мирно чистил фонари,Но записался в бунтариИ вдоль по улице под флагомШагал р-р-революцьонным шагом.Кричал он громко: «Я бунтую!»А шапочку носил такую,Что говорила напрямик:Мой обладатель — бунтовщик!Но люди с флагами шагали,Заняв всю улицу в квартале,Где он обычно до зариУсердно чистил фонари.Когда ж рабочие отрядыРешили строить баррикадыИ принялись под треск пальбыВалить фонарные столбы,Он возмутился: «Что такое?Столбы оставьте вы в покое!Зачем валить их, дикари?Я чищу эти фонари!»В ответ раздался дружный хохот,Потом донесся звон и грохот.И вот защитник фонарейДомой убрался поскорей.И, безотлучно сидя дома,Он написал два толстых тома:«Как записаться в бунтариИ мирно чистить фонари».
ПАВШИЙ БОЕЦ
Перевод В. Левика
Кто заснул могильным сном,Тот любви не знает.Тот не спросит, кто о нем,Плача, вспоминает.Что ж о мертвых нам скорбеть, —Надо жить живому!Только жизнь он должен впредьСтроить по-иному.Ведь свободен тот, кто спитПод могильной кущей.Из цепей, нужды, обидВырвись ты, живущий!Коль достойна смерть венца,Делу павших следуй.Меч возьми у мертвецаИ вернись с победой!Пал один — другие в строй!В бурю ли, в ненастье —Каждый миг бросайся в бойЗа людское счастье!И в оплату за друзей,Кровь проливших смело,О погибших слез не лей,Завершай их дело!