Западноевропейская поэзия XХ века. Антология

Коллектив авторов

ГРУСТНЫЙ ВАЛЬС

Перевод В. Микушевича

На смену битвам и схваткам, После гроз и после побед, Изнеженностью, упадком Новый тянется след. Великая сцена у Нила [64] : Что фараонов трон, Если рабыня пленила Героя, кем держится он! Щиты, пращи, каменья, Эллинский дозор. Уносит ладью теченье Вдаль, на морской простор. Белым богам Парфенона [65] Кощунство грозит искони. Прослыли во время оно Декадансом [66] они. Сколько пробоин и трещин! Хмель не для мертвых тел. Веком веку завещан Великий

чужой удел. Танец из вымершей дали, Из храмов, из руин. Потомки и предки пропали: Никого! Ты один… Танец при северных скалах, — Грустный вальс! Танец мечты — Грустный вальс! В звуках усталых Человек! Ты! Розы в полном цветенье, В море впадают цвета. Дышат глубоко тени, Ночь голубым залита. Там, где все реже и реже Кровоточит волшебство, На мировом побережье Тождество всех и всего. Сначала в стихах заклинали, В мраморе, в красках картия, Музыкою поминали… Никого! Он один! Никого! Ниже, ниже В терновом венце чело. С гвоздиными язвами ближе Бессмертье к тебе подошло. Складки твоей плащаницы, Уксус — тебе питье, Чтобы потом из гробницы Воскресенье твое.

64

Великая сцена у Нила… — Очевидно, имеется в виду гибель Антония и Клеопатры (I в. до н. э.).

65

Парфенон — храм в Афинах.

66

Декаданс — Здесь слово «декаданс» употреблено расширительно, в смысле «вырождение».

* * *

«Твоим ресницам шлю дремоту…»

Перевод В. Микушевича

Твоим ресницам шлю дремоту И поцелуй твоим губам, А ночь мою, мою заботу, Мою мечту несу я сам. В твоих чертах мои печали, Любовь моя в твоих чертах, И лишь со мною, как вначале, Ночь, пустота, смертельный страх. Слаба ты для такого гнета. Ты пропадешь в моей судьбе. Мне ночь для моего полета, А поцелуй и сон тебе.

АСТРЫ

Перевод Г. Ратгауза

Астры — о, дни тревоги… Облик древней чары возник, И чашу весов держат боги На краткий и зыбкий миг. И вновь — золотое стадо Небес, лепестки и свет. Что древней жизни надо Под крылом умирающих лет? И вновь желанное — въяве, Хмель, роза и красный восход. Лето в речной оправе Следит касаток полет. И снова — предположенье, Но все уже ясно давно. И ласточки льнут к теченью И пьют эту ночь, как вино.

ПРОЩАНИЕ

Перевод В. Топорова

Ты кровь моя, наполнившая раны, Ты хлынула, ты льешься все сильней, Ты час, когда негаданно-нежданно Очнется на лугу толпа теней, Ты аромат невыносимой розы, Глухое одиночество потерь, Жизнь без мечты, падение без позы, Ты горе, ты сбываешься теперь. Ты жизнью не стыдясь пренебрегала, Растерянно глядела и звала, Неменьшего страдания искала, Но равного партнера не нашла; Лишь в глубине, ничем не замутненной, Куда не достигает наша ложь, Свое молчанье, скорбный путь по склону И запах поздней розы ты найдешь. Порой сама не знаешь, что с тобою, И пребываешь словно в забытьи: Твои черты, твой образ — все другое, Твои слова, твой голос — не твои; Мои черты успели позабыться, Мои слова, мой голос — все не в счет; С кем было так — того не добудиться, Он прошлое за милю обойдет. Последний день, безмерные пределы, — И ты плывешь, куда велит вода; Прозрачный свет над рощей поределой На листьях застывает, как слюда; Кто станет жить в листве мертво-зеленой, Ведь сад увял и птичий крик затих? А он живет — отринутый, лишенный Воспоминаний: можно и без них.

ЭРИХ КЕСТНЕР

Перевод К. Богатырева

Эрих Кестнер(псевдонимы — Роберт Ноймер, Мельхиор Курц, Ханс Бюль, Эмиль Фабиан, Бертольт Бюргер; 1899–1974). — Автор меланхоличных, часто иронических стихов, примыкал к направлению

«новая вещность». Известны также сатирические стихи, тексты для кабаре, проза и детская проза поэта. Основные книги стихов: «Шум в зеркале» (1928), «Песня между двух стульев» (1932), «Тринадцать месяцев» (1955). В 1934 и в 1937 гг. был репрессирован нацистами. Стихи Кестнера выходили у нас отдельной книгой («Маленькая свобода», М., 1962).

ПИСЬМО МОЕМУ СЫНУ

Уже давно пора иметь мне сына. Я думаю о нем не первый год. Для достижения мечты старинной Мне матери к нему недостает. Но не любая барышня — невеста. Я убеждаюсь в этом все сильней. Пока я счастью не пришелся к месту, Мы не узнаем матери твоей. Но я наверняка тебя увижу. И я заране этой встрече рад. Ты с каждым шагом будешь мне все ближе. Но первый шаг твой будет наугад. Сперва ты будешь плакать, корча рожи, Пока к другим делам не перейдешь, Пока твой ум и взгляд не станут строже, Пока того, что надо, не поймешь. Ты снова перестанешь понимать, Когда научишься смотреть, как взрослый. Сперва нужна ребенку только мать. Отец ему понадобится после. Я поведу тебя средь пышных вилл, Потом пройду с тобою шахтной толщью. Ты будешь удивляться что есть сил. Я буду поучать тебя. Но молча. Я в Ипр и Во [67] с тобою вместе съезжу. На океан крестов мы молча взглянем. Охватят чувства нас одни и те же. И слез — ни ты, ни я — скрывать не станем. Нельзя судить о жизни по рассказам. Я к жизни поверну тебя лицом. Я верю в то, что побеждает разум. Я не пророком буду, а отцом. Но если будешь одного покроя Со всеми, меряясь под их аршин, Назло всему показанному мною, То ты не будешь сыном мне, мой сын.

67

Ипр и Во — места кровопролитных сражений первой мировой войны.

ГОЛОСА ИЗ БРАТСКОЙ МОГИЛЫ

Мы здесь лежим. Мы здесь насквозь прогнили. Вы думаете: «Крепко спится им!» Но мы не можем глаз сомкнуть в могиле. Но мы от страха за живых не спим. Во рту полно земли. Чтоб не орали! Мы криком бы могилу разнесли. Мы с криком из могилы бы восстали. Но мы молчим. Во рту полно земли. Прислушайтесь, как запросто порою Попы вверяют господу страну, А он, который проиграл войну, Оставить просит мертвецов в покое. Вы служащим у господа поверьте! Ведь столько благородства в их речах, И так красивы их слова о смерти: «Жизнь далеко не лучшее из благ!» И мы лежим. Во рту полно земли. Мы думали, что будет все иначе. Мы умерли. И здесь нас погребли. Вас завтра ждет такая же удача. Война. Четыре года преисподней. Вы думаете: «Крепко спят они!» Четыре года — и венки сегодня. О, не вверяйтесь милости господней! Будь проклят, кто забудет эти дай!

ЭЛИЗАБЕТ ЛАНГГЕССЕР

Элизабет Ланггессер(1899–1950). — Трудную для восприятия, изощренно-метафорическую лирику («Садовник и роза», 1947) и прозу Ланггессер считают одним из основных источников «магического реализма» — направления, весьма популярного в литературе ФРГ 50-х годов (магический реализм основан на смешении реальных и фантастико-символических мотивов и образов). Подверглась расовым преследованиям в нацистской Германии; одна из дочерей поэтессы погибла в концлагере.

ПРАВИТЕЛЬ МАРС

Перевод В. Микушевича

Он барабанит по шару земному. К чувствам-сиротам немилостив гром. С ревом грядет он, и руслу речному стать суждено разоренным гнездом. Бой барабанный, вихрь ураганный, опережая зло и добро. А непоседа Нике-победа только одно уронила перо. Он в барабанные бьет перепонки, дробью рассыпав отчаянный страх. Прыгают палочки в бешеной гонке, треск деревянный даже в цепях. Жалобный голос. Только ли колос — цеп сокрушает себя в молотьбе. В натиске бреда Нике-победа первой сломала крылья себе.

МАРИЯ ЛУИЗА КАШНИЦ

Мария Луиза Кашниц(полное имя: фон Кашниц-Вайнберг; 1901–1974). — В зрелом творчестве поэтессы преобладает антифашистская и пацифистская тематика. Опубликовала в послевоенные годы стихи, написанные во «внутренней эмиграции»: «Пляска смерти» (1946). В «Новых стихах» (1957) и др. отчетливо видна гуманистическая позиция Кашниц. Стихи поэтессы публиковались в журнале «Иностранная литература».