Мысли на фоне леса:на каждой из них — дождевые капли,на каждой — осень.Ах, кусты малины твердят о своем,тебе на ухо шепчут ягоды —красные — падая в мох.Твой слух не внимает им.Мои уста не шепчутся с ними.Слова не мешают им падать.Рука об руку с тайными мыслями.В чаще теряется след.Луна закрывает глаза — желтая,вечная.
ОСТАНОВИ МГНОВЕНЬЕ
Останови мгновенье,где были навалены канаты и доски,носильщики у хозяина играют в карты,в доме скорби снова огонь,и
первый смех послышится скоро.
КАРЛ КРОЛОВ
Карл Кролов(род. в 1915 г.). — Известный поэт и переводчик. Наибольшей выразительности добивается в антифашистских и антивоенных стихах, собранных в книги: «Обыск» (1948), «Знаки земли» (1952) и др. В позднем творчестве преобладает пейзажная и философская лирика с элементами социальной критики: «Пейзажи по мне» (1966), «Ничто иное, как жизнь» (1970). При нацизме оставался в Германии.
МУЖИ
Перевод В. Топорова
Они идут обнажая в здоровом хохотебелые глыбы клыков и сполоснутых десен красное мясос пружинистыми мышцами с чреслами полными похотазабывчиво замолчав о зверье полуночного часао верных гиенах всплывающих в венах и в жилахчьи жадные всхлипы слышны в разоренных могилахДоверчиво глядя идут исполинские дядиглаз угли а фиг ли то черны то кари то синипока не раздуты Проходят при полном парадевисит автомат на плече Век-иуда висит на осине [71]уныло качаясь и чуть не кончаясь от скукипод солнцем любви при змее колыбельной наукиМир без красоты руготня под стеною казармыбеспамятный дрых по ночам в меблированных дотахгде звезды внизу а вверху полевые жандармыВ вине и в дерьме в мертвецах и в курях в анекдотахжеланья гнездятся Не в силах от них оторватьсяжрут пьют убивают и прут богатырские братцыПод каждой травинкой весны под босыми ступнями пастушекГефест-хромоножка Ахиллу который спешит [72]кует украшает затейливой росписью пушекщит к битве последней Мир драной резинкой лежитВойна враскорячку любая войнишка и с каждойдешевой войнючкой поделятся славой и жаждойКак птицы под их сапогами облитые кровью глубиныНикто не подскажет что смерть непотребна на вкусчто лемехом смерти на две половины полынныйпласт жизни разрезан и время пошло под откосНа предохранителе сердце в стволе не осталосьтревоги топочут как боги на призрачной нашей дорогеТопочут грохочут то смуглые то белокурыеи волосы веют дыханьем чумы на ветруна мытаре-ветре готовом принять и натуроюи глазки подслепые черными лапами труткрасавцы мерзавцы мужчины в соку И пропоротот уха до уха их гогот сжигающий ниву и город
71
Век-иуда висит на осине… — По легенде, Иуда повесился на осине. Кролов имеет в виду возможность «атомного самоубийства» века.
72
… Гефест-хромоножка Ахиллу, который спешит… — По «Илиаде», бог огня Гефест сковал Ахиллу новый щит, взамен утерянного в бою, в котором погиб Патрокл.
СЧАСТЬЯ ДОВОЛЬНО МНОГО
Перевод В. Куприянова
Счастья довольно многоТогда бывает,Когда тело вдруг невесомоПарит на ветру,Плечи, грудь и колени,И вдруг так воздушноВстречает другое тело,В таком жеЛегком полете.Из них творит атмосфераОдну сплоченную душу.В кроны растений незримоВплетено их очарованье.Целую вечность можноСлушать, словно их шепот,И то, как они друг другуДарят взаимноСвою невесомость.Счастья всегда прибываетЧуть-чуть над нашей землей.Но никому не доводится этого видеть.
ЦИКЛОН
Перевод Г. Ратгауза
Сегодня еще мне можноУслать тебя спать спокойно.А пока я на улице вечернейПосмотрю с соседями рядом,Как всходит месяц.Медленно будет
месяцНа наших глазах меняться,Потому что циклон уже близко.Если бы только можноНе слышать псов озверелых,Которые близко где-тоПируют над первым мертвым…В их голосе слышен хриплыйМеталл, который и в наших голосах прозвучитЗавтра,Когда из окон, как флаги,Сожженные выглянут лица,Когда синие строчки водыРаспадутся на красные буквы.
РОБИНЗОН
Перевод В. Топорова
Мои руки самитянутся за кораблемцепкими пальцамия пытаюсь зацепить парус на горизонтеСперва мне удавалосьловить таким образом некоторыесамодвижущиеся предметынапример форелейНо муссон безжалостнотопил мою эскадрусводил судорогой рукиили же что-нибудь у меня ломалоськомпасрульс кораблями нужно обращаться нежноПоэтому я окликал их по именикаждый разпо моему собственномуТеперь я с этим покончил и довольствуюсьобществом нескольких чудищнескольких слов
СОН
Перевод Н. Гребельной
Пока я сплю,Пропадает новизна игрушкиВ руках ребенка,Тускнеет ее раскраска,И — она уже непривлекательна.Не успеешь и глазом моргнуть.В дверном косякеТорчит без дела нож,Недавно нацеленный мне в грудь.Да и теперь, поглядывая на него,Убийцы мечтают о своем.Спокойное время. Время спячки!Слышно пульс тех,Кто надеется остаться невидимками.Теперь в почете мудростьУмалчивания.Теперь растения цветутОсторожно.И нет здесь глаз,Которым все это было бы в диковинку.
ЛЕТНИЙ ПОЛДЕНЬ
Перевод Н. Гребельной
Подорожная пыльная грива,Как помол корицы, рыжа.Языки лопухов ленивоСвисают в полдневный жарИ судачат, что в час покояСлышу я барабанный треск.Порвалась субстанция зноя,Только эха донесся всплеск.Ветерка зеленая плетка(Тишина да ореховый прут),Знай, тебя приласкает кротко(Словно эльфы кружатся тут),Как предчувствие близкой прохлады,Остужающей в чаще зной.Это в душную дрему садаЯ врываюсь — ветер сквозной.
РЕКВИЕМ
Перевод С. Залина
Ты нежный лик, из облаков сквозящий,Когда дневные трубы множат страх,Блаженный лик, в ночной глуши горящий,Бесчувственный, похолодевший прах,Ты тяжесть хрупких плеч, к моим прижатых,Уста, что шепчут наши имена…Все сгублено дыханием проклятых,Очнувшихся от рокового сна,Все кануло, распалось в темных звуках,В отравленном круговращенье тел.Для адских мук — забыть о сладких муках,На горший променять благой удел?Сосуд скудельный, скудный сгусток боли!Ты исцелилась от минувших лет —И только здесь, в мятущейся юдоли,Нет исцеленья и забвенья нет!..Над нами где-то та же, но иная,Не мучая, не раня, не кляня,О прошлом и о будущем мечтая,Ты ожидаешь одного меня!
ГАНС МАГНУС ЭНЦЕНСБЕРГЕР
Перевод Л. Гинзбурга
Ганс Магнус Энценсбергер(род. в 1929 г.). — Острая критика фашизма, милитаризма, буржуазной реакции особенно сильно прозвучала в ранних сборниках поэта («Защита волков», 1957, «Язык страны», 1932, «Азбука для незрячих», 1964). Творчество Энценсбергера знакомо советскому читателю по переводам Л. Гинзбурга.