Западноевропейская поэзия XХ века. Антология

Коллектив авторов

ГЕРАКЛ И МЫ

Перевод Юнны Мориц

Тебе говорят: он — большой и великий, сын бога, и кроме того, знаменит кучей блистательных учителей, — старец Лин, просвещенный сын Аполлона, обучил его грамоте, ловкий Эврит преподал уроки искусной стрельбы из лука; Эвмолп, вдохновенный сын Филаммона, развил его склонности к песне и лире; но главное — сын Гермеса, Автолик, чьи густые, дремучие, страшные брови затмевали собой половину лба, обучил его славно искусству аргоссцев — подножке: отменное средство, надежнее нет ничего, чтобы вырвать победу в борьбе, в кулачном бою и, как признано, даже в науке. Но мы, дети смертных, без ведома учителей обладая всего лишь собственной волей, упорством, а также системой селекции и пыток, стали такими, какими смогли. Мы нисколько себя не чувствуем низшими, нам не стыдно смотреть любому в глаза. Наши титулы на сегодняшний день — в трех словах: Макронисос, Юра и Лерос [101] . И

как только наши стихи вам покажутся аляповатыми — сразу вспомните, что они написаны под конвоем, под носом охранников, под ножом, приставленным к ребрам. И тогда нет нужды в оправданиях; принимайте стихи такими, как есть, и не требуйте того, чего у них нет, — вам больше скажет сухой Фукидид, чем изощренный в письме Ксенофонт.

101

Макронисос, Юра и Лерос — острова, служившие в послевоенные годы местом заточения греческих демократов.

ЗОЛОТОЕ РУНО [102]

Перевод Юнны Мориц

Зачем добивались мы золотого руна? Еще одно испытание — возможно, самое страшное; Симплегады, убийства; в Мизии отставший Геракл, и его ослепительный мальчик — Гилас, потонувший в источнике; кормовое весло слома лось, и другого не будет, и не будет отдыха. Колхида, Эет, Медея. Медный бык. Приворотное зелье и бесполезность борьбы. И Апсирт — его по кусочкам отец подбирает из моря. И это руно — уже достигнута цель, и — свежайший страх: как бы смертные или боги у тебя не украли добычу; если держишь руно в руке, его золотая шерсть освещает ночи твои, если держишь руно на плече, его золотая шерсть освещает тебя целиком, ты — мишень и для тех и для этих: никакой возможности спрятаться в тень, чтоб остаться в своем ничтожном углу, обнажиться, и быть, и существовать. Но чем же была бы наша бедная жизнь без этой золотой (как мы все говорим) пытки?

102

Золотое руно. — Рицос пользуется мифом об аргонавтах, совершивших поход в Колхиду за золотым руном. Упоминаются испытания, выпавшие на долю аргонавтов, — сдвигающиеся скалы Симплегады, изрыгающие пламя меднокопытные быки царя Колхиды Эета. С помощью дочери Эета Медеи предводитель аргонавтов Ясон похищает золотое руно. Чтобы остановить погоню Эета, Медея убивает своего брата Апсирта и разбрасывает по морю части его тела.

ИЗ БУМАГИ

(Фрагменты)

Перевод С. Ильинской

* * *

Из бумаги, да, из бумаги. Передай основную линию, чтобы, обрушившись, крыша не разбила стакан, не ударила мертвую.

* * *

Правда? Пришло письмо? Разорви. Потом мы его соберем по клочку, склеим и прочитаем. Ты слышишь выстрелы?

* * *

На той фотографии был старик с бородой. Фотографию сняли. Стерлась бечевка, — сказали, — упала бы, стекло бы разбилось. Теперь за баулом старая фотография смотрит в стену. Там не бечевка. Там проволока.

* * *

То, что пропало, что не пришло, не нужно оплакивать. То, что имел, но утаил, стоит оплакать.

* * *

Задобрил злую собаку? Бросил ей хлеб? (И сахар?) Съест и тебя.

* * *

Дом был стеклянный, пустой, виднелась внутри пустота и медное кольцо в потолке. В подвале — ржавая мышеловка и зеленый сапог лесничего. Я принес их судье — единственные улики.

* * *

Как он намучился, сооружая из этой газеты большую бумажную птицу. (И спрятал в нее настоящую птицу.) Летит, — сказали, — смотрите, газета летит, да как уверенно, ровно. Конечно, летит. А ходить по земле не может.

* * *

Что ты хотел сказать? Я забыл. Всё-то меня прерывают, всё-то я забываю о главном, наверное, не случайно. На рассвете сон застал меня в кресле. По векам моим мизинчиком провела далекая благодарность. Может быть, это мне и хотелось сказать. Об этом я и забыл.

* * *

Я накрыла его тарелку, ушла. Он поест еще теплое. Поймет, что накрыла я. Поймет ли, что нет меня?

НИКИФОРОС ВРЕТТАКОС

Перевод С. Ильинской

Никифорос Вреттакос(род. в 1912 г.). — Родился в деревне Крокес под Спартой. Активный участник Сопротивления. Из поэтических книг Вреттакоса можно назвать «Под тенями и светом» (1929), «Гримасы человека» (1935), «Послание Лебедя» (1937), «Героическая симфония» и «33 дня» (1945), «Время и река» (1957), «Глубина мира» (1961), «Ода к Солнцу» (1974).

Антивоенная тема — одна из основных в творчестве Вреттакоса. Нести людям солнце, «сгружать в души людей небо», раскрывать для них красоту мира и их собственную красоту — в этом видит Вреттакос назначение поэзии.

В 1957 г. Вреттакос посетил Советский Союз, впечатления от этой поездки вылились в книгу «Один из двух миров».

Стихотворения «На перекрестке улиц Эола и Виссы» и «Рождение» печатаются по тексту публикации журнала «Иностранная литература», № 3

за 1965 г. Стихотворения «Речь рук» и «Дело поэтов» переведены впервые.

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ УЛИЦ ЭОЛА И ВИССЫ

Человек на тротуаре словно меряет взглядом время, расстояние, яркость света. Куда идти? Туда? Сюда? Он, видно, не знает. Он подносит ко лбу холодную ладонь и вглядывается пристальнее. Солнце нашего века светит не очень ярко. (Было время, он шагал, он прыгал и танцевал. Было время, когда восходило солнце, и, поднимая голову, он видел его. Он помнит девушку в красном, парк, море, сад.) А война снова грозит прийти. И сжечь его память и его деревянную ногу.

РОЖДЕНИЕ

Что за буря, боже мой! Как ты промокла! Как спутались волосы твои, Мария! Что же ты встала в дверях? Проходи. Погрейся у моего огонька. Я сварю тебе чай. (Заработок у меня мизерный, а у наших друзей нет и этого. Таков уж наш круг.) Вот тебе шаль. В доме беспорядок. Ты оглядываешь его с любопытством. Входи же. Незадолго до твоего прихода в этих яслях родилось стихотворение. Незадолго до тебя пришла и здесь родила печаль мира.

РЕЧЬ РУК

Чуть ли не час говорили со мной твои руки, мне доводилось слышать песни рек и лесов, но эту песню я слышал впервые — ее исполнили руки твои. Кузнечик на сосне приумолк. А там, где пылал закат, вертикали лучей почудились мне следами, — их оставили крылья слетевших на землю богов. В сумерках, окутавших мир, только они и звучали, только они и слышались — руки твои. Десять сверчков на десяти твоих пальцах, глядя в далекое небо, в экстазе пели — и тут мне опять показалось, почудилось, будто следы от крыльев сложились в пять нотных линеек.

ДЕЛО ПОЭТОВ

Поэты живут вне страха. Подобные солнцу, что прямо лучи свои направляет, прямо они говорят. Нет ладони, способной рот им закрыть, заковать вдохновение. Знают они цену династий и тронов; не свод королевских законов Высший закон они чтут. И правду запретную, как тюремный сигнал, повторяют… Поэт — это дух земли, он над нею встает, когда опускается мгла, и сверху сияет, как кусочек молнии, на большой высоте, в ночи.

ОДИССЕАС ЭЛИТИС

Перевод Юнны Мориц

Одиссеас Элитис(наст. фамилия — Алепуделис). — Родился в 1912 г. на Крите. Свои первые стихотворения опубликовал в 1935 г., в 1940 г. выпустил сборник «Ориентации». Один из основателей «новой поэтической традиции» верлибра в Греции. Прозрачные и радостные стихи раннего Элитиса проникнуты чистотой восприятия, доверием и любовью к жизни, к природе. В 1940 г. Элитис принял участие в греко-итальянской войне. Картины страданий и смерти, разрушившие в сознании поэта светлый миф о безграничной радости, запечатлены им в поэме «Песнь героическая и скорбная о младшем лейтенанте, погибшем в Албании» (1945).

В поэме «Достойно есть» (1960) поэт приходит к философскому осмыслению радости как награды за борьбу со злом, за веру в конечную победу добра.

Стихи Элитиса на русский язык переведены впервые.

ГРАНАТОВОЕ СУМАСШЕДШЕЕ ДЕРЕВЦЕ

Не в этих ли белых дворах, где южный ветер пылит И в каменных арках скулит — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое так на свету трепещет и рассыпает свой смех плодоносный… С капризами ветра и лепетом ветра, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое искры зари рассыпает над свежей листвой, Разжигая вселенские краски с ликующей дрожью? Не на равнинах ли этих, где просыпаются девочек голые стайки И золотистыми пальцами клевер срывают малиновый, — Не здесь ли оно, блуждающее в пространстве младенческих снов, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое беззаботно бросает свой свет в их сырые корзины, Рассыпает журчанье их детских имен, — скажите, — Не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, которое борется с пасмурной бездной мира? В сердце дня, который от бешеной ревности распускает семь видов крыльев, Заграждая вечное солнце тысячью толстых призм, Ослепительных, жгучих призм, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Ухватившее гриву, сто раз подстегнутую на диком лету, И не хнычущее, не унывающее, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое криком гранатовым возвещает восход надежды? Окажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, которое вдаль посылает приветы, Помахивая платочками листьев из свежего пламени, Мope, способное миру родить тысячу два корабля, Волны, способные совершить тысячу две попытки, Чтобы льнуть к берегам, неведомо пахнущим, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое снасти трещать заставляет в прозрачном утреннем воздухе? Высоко, с голубою гроздью, загорающейся для праздника, С гроздью, полной опасности, гордости, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое светом своим в ненастье пронзает злого, черного духа, И шафранный воротник молодого дня простирает из края в край, Воротник, обильно расшитый песнями, — скажите, не здесь ли гранатовое сумасшедшее деревце, Которое так торопливо расстегивает золотые шелка ароматного дня? В нижней юбке первоапрелья и в цикадах зрелого августа, — Скажите мне, та, что злится, резвится и сводит с ума, Стряхивая с угрозы черные брызги гнева, И запуская за пазуху солнцу всех поющих, пьянящих птиц, — Скажите мне, та, что перья на вещей груди раздвигает, На вещей груди сновидений наших глубоких, — не она ли гранатовое сумасшедшее деревце?