Застава на Аргуни

Иванов Николай Федорович

— Мне ничего еще не ясно.

— А что ты думаешь об избиении китайцев на лесоразработках.

— По-моему, оно не имеет отношения к переходу границы. Простое совпадение. Не так Накамура глуп, чтобы рассчитывать на такой легкомысленный трюк.

Торопов подошел к окну.

— Давай рассуждать так… Могла Ланина «съездить» Накамуре по морде?

— Маловероятно, — ответил Панькин.

— Вот и я так думаю. «Съездить» она не могла. Они уже давно состоят в интимных отношениях. Значит, тут что-то другое.

Торопов рассеянно посмотрел на Панькина.

—

Предположим, что они затеяли какую-то серьезную операцию. Но тогда я не могу представить себе, чтобы этот матерый волк отказался по доброй воле от такой шикарной любовницы.

— А почему по доброй воле?.. Гадюка она! Ужалит! — сказал уверенно Панькин.

— Да, надо ждать какой-то каверзы…

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Капитан Ван Мин-до потерял покой. Почти две недели он не получал никаких вестей от резидента Хорькова, одного из самых надежных своих агентов, работавших на советской стороне. По нескольку раз в день радиостанция кордона давала ему позывные, но все безрезультатно.

Ван доложил Накамуре, запросил указаний.

В шифровке, полученной из миссии, ему предписывалось держать радиостанцию Хорькова на контроле и никаких других мер не принимать. Радисты кордона, не снимая наушников, сидели у рации, ждали позывных, но резидент как в воду канул.

Прошло еще три дня. Часто звонил Накамура, интересовался, нет ли каких вестей с русского берега. Заместитель начальника миссии нервничал. По холодному, раздражительному тону Накамуры Ван Мин-до понял, что провал Хорькова будет истолкован в верхах как очередная неудача руководителя уда-хэвской разведки. Карьера Вана повисла на волоске.

Пропала обычная самоуверенность, желание соперничать с русскими. В памяти всплыла брошенная как-то Накамурой фраза: «Тебя, Ван, кормят Хорьков, Новиков и Кулунтай. На этой «троице» ты и пашешь, и сеешь, и урожай собираешь. Без них тебя и дня не продержат!»

Ван и сам хорошо знал цену этой «троице». И вот теперь Хорькова, должно быть, ему больше уже не иметь.

Хорьков работал в японской разведке давно. Выполнил не один десяток важных заданий. Начальник кордона подсчитал, что уплатил этому агенту более семидесяти тысяч в иенах и гоби. Не каждому разведчику удавалось заработать такие большие деньги!

Последний год Хорьков сидел резидентом на одном из полустанков советской железной дороги. Занимая скромную должность путевого обходчика, он был на хорошем счету у железнодорожного начальства и свободно мог выполнять задания своих хозяев. Как резидент, Хорьков держал связь с агентами, собирал от них информацию и передавал ее по радио Ван Мин-до. Одновременно он давал сведения о железнодорожных перевозках.

Зная цену этому агенту, Ван Мин-до не удивлялся, когда получал указания: платить Хорькову хорошо. И вот Хорьков исчез.

«Провалился, что ли, — думал китаец. — Русские застукали? Рация испортилась?» Последнее предположение он тут же отбросил. Рацию Хорьков сумел бы исправить. Радист он опытный.

Удивляла

Вана и бездеятельность Накамуры. Не в характере японца было ждать сложа руки.

«Пытается, видимо, восстановить связь другими каналами», — размышлял он.

Ван был прав. Накамура действительно принимал меры к восстановлению связи. Но попытки эти не удались. Давать задания на явку с провалившимся агентом Накамура не решился.

Потеряв еще неделю драгоценного времени, Накамура хотел было дать указания Вану, но потом передумал и сам выехал в Уда-хэ.

Угрюмый вошел он в кабинет начальника кордона и, не раздеваясь, тут же приступил к делу. Рассказав о своем плане, он приказал вызвать Кулунтая. Посыльный вскоре вернулся и доложил, что Кулунтай валяется в харчевне мертвецки пьяный.

Взбешенный Накамура накричал на Вана, пригрозил снять с работы. Пришлось ждать, пока Кулунтай не придет в себя.

Кулунтай явился опухший, бледный, с синеватыми кровоподтеками на щеках. Накамура, покачав недовольно головой, отрывисто рявкнул:

— На задание идти можешь?

Кулунтай, не спрашивая разрешения, взял со стола сигарету, не спеша прикурил.

— Смотря какое задание.

— Самое серьезное.

— Сколько заплатите?

Накамура уже по опыту знал, что если Кулунтай заговорил о деньгах — значит готов на все.

Не удостоив манегра ответом, японец подошел к стене, откинул занавеску, прикрывавшую карту, поманил Кулунтая. Агент бросил в пепельницу окурок, приблизился к карте. Ван стал за его спиной.

— Границу перейдешь здесь! — Накамура ткнул пальцем, показав на участок одной из соседних погранзастав. — Переправщики будут на месте. По этой долине выйдешь к железной дороге. Поездом проедешь до этой станции. На путевом околотке разыщешь человека, возьмешь у него сведения, передашь инструкции. Возвращаться обратно будешь здесь, — показал он снова на карту. — Переход и возвращение — только ночью. Обязательно ночью.

Накамура протер платком очки, продолжал:

— Явку, документы и деньги получишь у капитана Ван Мин-до. Сегодня же выехать к месту переправы.

— Сколько? — выпятив нижнюю губу, спросил опять Кулунтай.

— Две тысячи.

Манегр кивнул. Такая сумма его устраивала. Ясно было, что работа предстоит нелегкая. Столько денег дают за серьезные дела.

— Приведи себя в порядок, — предупредил японец, показывая на обросшее лицо Кулунтая. — Ханшина в рот — ни капли, иначе… — Накамура провел рукой по горлу.

Кулунтай скрылся за дверью.

…Переброска Кулунтая прошла удачно. По чернотропию манегр в полночь пересек границу и устремился к железной дороге.

Пограничники обнаружили нарушение лишь утром, при проверке границы на след с собаками. Выиграв шесть-семь часов, Кулунтай с первым же попавшимся поездом приехал на полустанок.

Пока пограничники прочесывали приграничную полосу, Кулунтай пришел в сторожку путевого обходчика.

Сообщив Хорькову пароль, Кулунтай рассказал, зачем он приехал.