Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
Каждые выходные мы навещали Уизли в Норе, выслушивая, как продвигается подготовка. Честно, иногда хотелось просто взвыть от того ненужного изобилия, которое готовили Молли с Джинни на следующее лето.
Ведь я всегда представляла небольшую свадьбу. Только чтобы самые близкие… или вообще наедине. Какое-нибудь укромное местечко на берегу озера под тенью зеленых деревьев, красивая арка, украшенная живыми цветами, где мы должны будем произнести свои клятвы…
Но это так и должно было остаться моей мечтой: у Молли и Джинни были совершенно другие планы. Но я не обижалась. А смысл? Они
Я была счастлива тогда. Настолько, насколько было возможно в сложившейся ситуации.
Рон был со мной нежен, заботлив, добр. Мне было хорошо и спокойно рядом с ним.
Хотя все чаще он стал задерживаться на работе, и мне приходилось вечера проводить в одиночестве. Было что-то жуткое в этих удушающе тихих часах… Но я не жаловалась, не устраивала скандалов, наоборот, старалась встретить его как можно более тепло.
Рон говорил, что в Министерстве сейчас много работы. И я ему верила. Не могла не верить… Ведь ложь и Рон всегда были несовместимы…
Беда в нашу идиллию пришла неожиданно.
Как в самом дешевом романе.
Я суетилась вокруг стола, накрывая праздничный ужин на двоих.
Наше первое Рождество в статусе почти семейной пары. Мы решили отпраздновать его в уединении. Все многочисленное семейство Уизли спокойно, с понимающими кивками приняло наше решение. Так что этот прекрасный вечер был только нашим…
Красивая небольшая елка с переливающимися огоньками и разноцветными шарами: я собственноручно повесила каждую игрушку на каждую веточку. Без магии. Как в старые добрые времена, когда я была простой девочкой с простыми родителями. Когда я еще не знала ничего о настоящих чудесах и волшебстве. Под нашей зеленой красавицей примостились разномастные упаковки, коробочки и пакеты — подарки. Я не могла дождаться, когда Рон откроет мой…
Я обожала в Хогвартсе зачарованный потолок в Сочельник. Обожала эту иллюзию падающего снега… Рон знал об этом… Поэтому когда я на минутку вышла из комнаты и вернулась… меня ожидала эта волшебная, зимняя сказка… Мы долго кружились в каком-то только нам известном танце под бдительным присмотром наших маленьких снежных красавиц. Рон так мило и тепло улыбался… но меня не покидало ощущение, что он очень напряжен. Решив наконец закончить все приготовления к ужину, прервала наш танец.
Я то и дело поглядывала на Рона: он сидел в кресле. Выглядел задумчивым, немного отстраненным, но я с нарастающим беспокойством пыталась себя убедить, что он просто вымотан: в последние месяцы было слишком много сверхурочной работы.
Ничего.
Сейчас у всех своеобразные Рождественские каникулы. Отдохнет, восстановит силы. И все будет как прежде.
Все было хорошо в этот вечер…
Пока мощный взрыв не снес с петель входную дверь.
На пороге появился ухмыляющийся Кормак Маклагген.
Я так и застыла на месте, во все глаза уставившись на бывшего сокурсника, пытаясь понять, что вообще происходит.
А вот Рон резко вскочил со своего места, отталкивая меня куда-то вбок — сама удивляюсь, как не рухнула на пол — и швырнул проклятие в надвигающегося на нас парня.
Кормак явно ожидал такой реакции, поэтому непринужденно увернулся от зеленого луча. И тут же, не давая Рону опомниться,
Я стояла не живая не мертвая, наблюдая за разворачивающейся дуэлью и все пыталась сообразить… что мне делать? Как помочь Рону?
В какой-то момент у меня в груди появилась стойкая уверенность, что Рон победит: так уверенно и проворно он уворачивался от каждого летящего луча, с таким напором сам атаковал. Казалось, что вот-вот он заденет Маклаггена…
Но…
Кормак был не один.
С ним пришли еще трое мужчин. Все в Министерской форме с холодными, каменными лицами.
Рона скрутили веревками, а два безликих человека крепко удерживали, не оставляя ни единого шанса на освобождение. Меня держал третий мужчина, не позволяя сделать какого-нибудь опрометчивого поступка. Да, я мало что могла без магии. Но мой взгляд постоянно метался к ножу на праздничном столе…
Страж будто услышал мои мысли, еще крепче сжимая своими ручищами запястья. Внутри все дрожало от непонимания, от обиды, от… страха. Что произошло? За что все это представление?
За что?
И тут Маклагген заговорил. Его вычурная, пафосная манера вести беседу всегда раздражала. Но в этот раз она зарождала какой-то животный ужас.
— Как долго я тебя искал. Как долго следовал по пятам, Уизли, — с каждым словом Кормак все ближе подходил к Рону: я видела, как они неотрывно смотрят друг на друга.
Казалось, у них было, что друг другу сказать… за что друг друга ненавидеть.
— Целый месяц я дышал тебе практически в спину, — Кормак прижал кончик волшебной палочки к шее Рона — я тут же дернулась, неосознанно пытаясь помешать, не дать… Сильные руки еще крепче сжали меня, лишая любых попыток двигаться. — А ты-то, мразь, все это время просидел за соседней стеной, в соседнем кабинете! Вот ирония! Глава Повстанцев все это время находился прямо под носом, в самом логове врага!
Я с облегчением увидела, как Маклагген убирает палочку, но следующие его слова заставили меня еще больше затрястись от ощущения неминуемой беды.
— Что ж, Уизли, ты поплатишься за свое предательство!
Несмотря на всю эту ситуацию, я лихорадочно пыталась понять, осознать все сказанное. Повстанцы… кто это? Хотя название говорило само за себя. Неужели кто-то боролся? Неужели… и Рон тоже?
Вот когда я пожалела, что не читала газет, не интересовалась жизнью во внешнем мире.
Кормак отвернулся от буравящего его ненавистным взглядом Рона и медленно направился в мою сторону. Я тут же опустила взгляд, инстинктивно стараясь закрыться от этого человека.
Он резко схватил меня за волосы на затылке, дергая, заставляя посмотреть в свое мерзкое, искаженное злобной гримасой лицо.
— А кто тут у нас? — тонкие губы сложились в гадкую ухмылочку. — Да это же твоя грязнокровная подружка! Грейнджер, как же ты могла предать нашего повелителя и не выдать эту мразь? Что, заодно была с этим ничтожеством?
Я плохо соображала, что он несет. Видела только хищный блеск в невыразительных, безумных глазах.
— Она ничего не знала! — вдруг раздался голос Рона. Это были первые слова, что он произнес с того момента, как эти люди появились в нашем доме. — Отпусти ее!