Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
А вдруг все это правда? Вдруг именно сейчас кто-то… Аж зубы свело, ведь я прекрасно понимал, кто скрывался за этим «кто-то»… Если ей сейчас больно? Вдруг на нее напали?
Нет! Это невозможно!
Или… или все-таки?
Мне хотелось схватить голову ладонями и орать не своим голосом!
Сердце так и выпрыгивало из груди, в ушах шумело от прилившей к голове крови!
Что мне делать?
Как заставить себя избавиться от этого необоснованного ужаса?
А… так уж ли он не обоснован?
—
Черт. Я был так поглощен своими страхами, что совсем позабыл об этом невольном зрителе.
— Ничего, — выдавил я из себя, пытаясь натянуть на лицо привычную маску безразличия.
Судя по всему, вышло не очень…
Малфой скривил губы в ухмылке:
— Мне завтра нужен свеженький напарник, а не ходячий, злобный труп с трясущимися от волнения руками… Еще в меня случайно проклятием попадешь… А я жить хочу.
К чему он клонит?
— Так что иди проверь свою грязно… В общем трансгрессируй домой, удостоверься, что там все нормально, и возвращайся!
Мне не нужно было предлагать дважды.
— Люциус — ты настоящий друг!
— Вот и не забывай об этом, — хмыкнул Малфой.
***
Четыре трансгрессии — и я во дворе нашего дома…
С каких пор я употребляю слово «нашего»?
Была глухая ночь, но я сразу обратил внимание, что в доме горит свет.
Метнулся к двери, убеждая себя в том, что просто Гермионе не спится, или Тинки еще хозяйничает по дому…
Ничего плохого не произошло…
Но меня ожидало жестокое разочарование.
В коридоре царили хаос и разруха: клочки штор, осколки люстры, ошметки порванной обшивки мебели… Кровь застыла в жилах, когда среди этого бедлама мой взгляд выхватил крошечное тельце Тинки.
Я тут же кинулся к ней: домовая была жива, но без сознания.
Значит, Гермиона лишилась защитницы.
Катастрофически стало не хватать кислорода, ноги сделались ватными, а грудь стянул жесткий, удушающий обруч страха, отчаяния и боли.
Я знаю, кто за этим стоит.
Я убью его.
Звенящую тишину прорезал вскрик и последовавший за ним звук падения.
Здесь.
Я не мог поверить в такую удачу.
Гермиона здесь.
Это просто милость судьбы!
Никогда лестница на второй этаж не казалась такой бесконечной. И почему я не трансгрессировал? Не знаю…
В какой из комнат?
Звук возни решил мои метания практически моментально.
Ворвавшись в комнату, я увидел ее: тонкая девичья фигура лежала перед камином, широкоплечий мужчина, в котором я без труда узнал Маклаггена, прижимал всхлипывающую девушку коленом к полу, не давая двигаться, и своими ручищами рвал на Гермионе одежду.
Видно, мое появление осталось незамеченным: юнец даже не обернулся.
Сквозь
— Я же тебе говорил, Грейнджер! Я тебя предупреждал! Я всех их прикончу! Всех! Всех до одного!
Всхлип-вскрик, поднимающий в душе еще одну волну ярости и боли.
— Так что покажи, чему тебя научили, шлюха! И не жди, что твой престарелый заступник появится! Уж я постарался забросить его подальше!
А вот это перебор, Кормак.
Все, что ты сегодня натворил — перебор.
— Ошибаешься, — мой голос звучал спокойно, угрожающе. И как мне это удалось? Ведь мой мозг сейчас мечтал только о мучениях этой сволочи. Я просто жаждал вцепиться в горло этой мрази! — Престарелый заступник все же здесь!
Маклагген замер… и в ту же секунду подскочил, разворачиваясь и швыряя в меня проклятие.
— Слабо, Кормак! Очень слабо и предсказуемо, — заметил я, с легкостью отражая заклятие. — Во-первых, это я тебя когда-то обучил этим приемам, а во-вторых, ты никогда не был способным учеником.
Хоть я и следил пристально за каждым движением парня, краем глаза заметил, что Гермиона перекатилась на бок, сжалась в комочек, пытаясь стянуть ладонями порванную одежу. Ее била крупная дрожь.
Волны нежности, облегчения, вперемешку с отчаянием поднялись в душе.
Нужно быстрее заканчивать с этим ублюдком, пока Гермиону не накрыла истерика.
— Ах, значит, я предсказуемый! Ну, держись, старый урод! — взвыл Кормак и бросился вперед, невербально осыпая меня чередой проклятий.
Хм… а чему-то он на самом деле научился.
Но… Маклагген точно не относился к той категории учеников, что превзошли своего учителя.
К тому же у Кормака явно не все в порядке с нервами и самолюбием. Значит, на них и будем играть.
— Я почти впечатлен, — криво ухмыльнулся, подмечая в глазах противника удивление, неверие и… раздражение. Отлично. Ясный разум юнцу уже отказал. То, что нужно. — На некрепкую троечку.
Да, вот он — огонь ярости. Вот за что Распределяющая Шляпа отправила Маклаггена в Гриффиндор: стоит его уязвить — и он тут же теряет голову. Не хватает выдержки.
Замечательно. Противник с затуманенным яростью сознанием — это не противник.
Теперь была моя очередь нападать.
Несколько ярких вспышек — Макклагена зацепило. Зашипев от боли, он сделал то, что я не предусмотрел.
Как в замедленной съемке видел: вот его ладонь сжимается на тонком девичьем плече и тянет Гермиону вверх. Собрался использовать, как живой щит?
Не выйдет.
Я оказался быстрее.
Не знаю, как мое проклятие не угодило в Гермиону. Я специально использовал простое оглушающее заклинание. Только, чтобы иметь право на ошибку.