Золотой воскресник
Шрифт:
– …Это был первый и последний раз, когда ему сказали, что он хороший мальчик, – закончил он свой рассказ. – И мы расстались – в надежде, что никогда больше не увидимся…
– Еще одна вершина не покорилась нам, – с гордостью говорил Лёня про гору Фудзи, вернувшись из Японии. (Первой была Аннапурна в Гималаях.) – Следующей горой, которая нам не покорится, будет Килиманджаро!
На реке Иордан случайно встретила писателя и переводчика Павла Френкеля. Он живет в Германии, мы давно
– Дай-ка, – обрадовался Паша, – я тебя сфотографирую на фоне распятия…
– Ни в коем случае! – говорю.
– Тогда на фоне Девы Марии с архангелом Гавриилом?
– Нет, нет и нет!
И Паша тайно снял меня омачивающей ноги в Иордане. Это стало самой легкомысленной фотографией за всю историю просветительного паломничества в эти священные края.
Дина Рубина поведала историю своей давней трагической любви.
– Потом каждый из нас написал по рассказу, – сказала она. – Мой, конечно, лучше.
В Доме творчества “Малеевка” сосед по столу, благообразный седой господин, рассказал, что в юности, будучи студентом, подрабатывал в оркестре на богатых цыганских похоронах: цыгане в землю стелили дорогой ковер, а чтоб его не утащили – сверху опускали бетонную плиту. И на плиту ставили гроб.
– Я это вам рассказываю – вдруг пригодится для ваших будущих произведений?
– Сами и напишите! – говорю, удивившись такой щедрости.
А он:
– Да надо бы, но все как-то лень. Пару раз садился писать – такая скука. Вот если б кто-нибудь за мной записывал, а я б рассказывал…
Надежда Кузьминична Холодова, отправляя мой “Роман с Луной” в типографию:
– Ну – всё, – говорит. – Знаете анекдот? Звонок в дверь. Мужик открывает, видит – смерть стоит на пороге. “Ну? И что?” – он спрашивает. “Ну – и всё…” – она отвечает.
Книжный блогер тепло отозвался о “Романе с Луной”, восхитился моими фантазией, юмором, стилем. И в доказательство привел цитаты – все как одна из тех, что написал Тишков, я его иногда усаживала за компьютер, когда у меня дело стопорилось.
Ругаю Лёню, что он много чего напортачил в “Романе с Луной”.
– Зато сколько моих придумок! – заявляет он. – Потому что я не писатель, я графоман! Гладко не получается, всё тяп-ляп, зато у меня много – и разное!
На выставке в Академии художеств собрались аксакалы, всем за 80. Май Митурич спрашивает у Чижикова:
– Ну, и чем ты теперь себя увеселяешь?
– Едой, – ответил Виктор Александрович.
– Я расскажу тебе, чтобы стать ближе, – сказал мне Женя Монин. – Хотя я, конечно, не поэт. Однажды среди лета я пришел к себе в мастерскую и вижу плакат: “Выставка Александра Шилова”. Я сорвал этот плакат, сел за стол, но что-то не работалось, и я написал стихи, которые начинались такой строкой:
ШиловаИ посвятил Боре Кочейшвили.
– Странная история получилась, – говорит Лёня, – я хотел этой рыбе, которую Серёжа выжигает, подрисовать ноги. Но побоялся нарушить его планы. А сейчас смотрю – сидит Серёжа и подрисовывает рыбе ноги.
– Ну, все, – говорит Седов, потирая ладони, заполучив от меня мой старый компьютер, – выйду в интернет, буду переписываться с Шэрон Стоун и Джулией Робертс. Причем одна не будет знать, что я с другой переписываюсь!
Отец Лев:
– Гулять? С Седовым? Только не говори ему: “Поздравь меня, мне дали пенсию!”
Ни фига себе – девушка пришла на свидание: ветеран труда, бабушка двоих внуков, персональный пенсионер…
“Долгие поцелуи помогают избавиться от икоты, страстные – от гастрита, от атеросклероза и от камней в желчном пузыре…” (из медицинской статьи).
Люся – про кого-то:
– Он большой молодец, следит за своим здоровьем, бегает утром и вечером, много ссыт…
Звонит писатель Валерий Роньшин из Питера и просит порекомендовать своего друга в издательство, где у меня вышла “Мусорная корзина для Алмазной сутры”. Тот прочитал “Корзину” и стал пластать такие же романы из маленьких новелл.
– Пишет, как ты, даже лучше! – рекламировал его Роньшин. – Во всяком случае, больше, чаще…
– …и темы более актуальные, – подхватил наш Серёжа, – и денег почти не просит…
– …наверно, сам готов заплатить… – говорю.
– Тогда давай его нам в “Открытый мир”! – с заметно возросшим интересом сказал Сергей. – Мы ему откроем дорогу к славе.
В экспедиции за полярным кругом один геолог учил меня варить борщ:
– Бросай в котелок все лучшее, что у тебя есть, и побольше, – он говорил. – Не скопидомничай: ой-ой, лавровых листков раз, два и обчелся, томатной пасты кот наплакал, соли на донышке, капусты в обрез, картошки с гулькин нос, и – неделя до вездехода. Бросай – не жалей. Пускай у тебя хотя бы раз получится вкусный борщ! Тогда у всех сложится впечатление, что ты хорошо готовишь!
У Якова Акима родилась внучка.
– И сколько весит? – я спрашиваю.
– Да килограммов пять, – отвечает Яков Лазаревич.
Писатель Евгений Попов на праздновании старого Нового года в журнале “Знамя”:
– Идем как-то с Горенштейном, – рассказывает, – а навстречу писатель Кожевников. “Видишь, идет Кожевников? – говорит Горенштейн (писатель, автор сценариев “Соляриса” и “Рабы любви”). – На тебе мою палку – ударь его”. Я говорю: “Это твоя палка. Ты и ударь”. А он: “Ну, понимаешь, мне как-то неудобно…”