Базар житейской суеты. Часть 4
Шрифт:
— Новости вамъ, новости! закричала посланница майора Доббина. — Онъ пріхалъ, пріхалъ!
— Кто пріхалъ? спросила Эмми, все еще продолжая думать о своемъ сын.
— Посмотрите сюда! отвчала миссъ Клеппъ, оборачиваясь назадъ.
Мистриссъ Осборнъ устремила слаза по указанному направленію, и увидла тощую фигуру и длинную тнь майора. Въ одно мгновеніе лицо ея покрылось розовой краской, и затрепетавъ въ свою очередь всми членами, она принялась плакать, горько плакать. Мы уже имли случай докладывать внимательному читателю, что это простодушное созданіе совершенно одинаковымъ способомъ выражало и радость свою и горе.
Мы не беремся описывать, съ какою нжностію и любовію взглянулъ на нее мистеръ Добоимъ, когда она подбжала къ нему съ распростертыми руками. Амелія
— Скоро вы увидите еще другую особу, воротившуюся также изъ Индіи, сказалъ майоръ посл кратковременной паузу.
— Какую? мистриссъ Доббинъ? спросила Амелія, длая невольное движеніе имадъ. «Зачмъ же онъ не сказалъ этого прежде?» подумала она.
— Нтъ, отвчалъ Доббинъ, опуская ея руки. — Кто сообщилъ вамъ эту ложную всть? Я хотлъ сказать, что на одномъ со мною корабл прибылъ братъ вашъ, Джозефъ Седли, и прибылъ затмъ, чтобъ осчастливить своихъ добрыхъ родственниковъ.
— Папепька, папенька! вскричала мистриссъ Эмвіи;— радостная новость для васъ! Братъ мой въ Англіи. Онъ пріхалъ затмъ, чтобъ осчастливить васъ. Вотъ майоръ Доббинъ.
Мистеръ Седли, перекачиваясь съ боку на бокъ, поднялся на ноги, и старался собраться съ мыслями. Затмъ, выступая впередъ, онъ сдлалъ майору старомодный поклонъ, назвалъ его господиномъ Доббиномъ, и выразилъ лестную увренность, что почтенный его родитель, сэръ Вилльямъ, здоровъ слава Богу.
— А я вотъ все собираюсь навстить сэра Вилльяма, продолжалъ мистеръ Седли, — господинъ альдерменъ недавно удостоилъ меня своимъ визитомъ.
Мистеръ Седли разумлъ визитъ, сдланный ему лтъ за восемь предъ этимъ.
— Папенька очень слабъ и разстроенъ, шепнула Эмми, когда Доббинъ подошелъ къ старику, и радушно пожалъ ему руку.
Хотя у майора были въ этотъ вечеръ дла, нетерпвшія никакого отлагательства, однакожь онъ весьма охотно согласился на предложеніе мистера Седли откушать у него чаю. Амелія взяла подъ руку свою молодую подругу съ желтой шалью, и пошла съ нею впереди этого маленькаго общества на возвратномъ пути домой. Старикъ Седли достался во владніе майора. Онъ шелъ весьма медленно, едва переступая съ ноги на ногу, и разсказывалъ дорогой старинныя исторіи о себ самомъ, о бдной мистриссъ Бесси, покойной своей супруг, о своемъ первоначальномъ процвтаніи и постепенномъ упадк. Его мысли, какъ обыкновенно водится съ старыми людьми, принадлежали исключительно временамъ давно минувшимъ. Впрочемъ онъ плохо зналъ прошедшія событія, за исключеніемъ одной только катастрофы, постоянно тяготвшей надъ. его головой. Майоръ былъ очень радъ, что спутникъ его говорилъ безъ умолку. Глаза его были неподвижно устремлены на фигуру, рисовавшуюся впереди — прелестную, очарователъную фигуру; о которой привыкъ мечтать онъ съ давнихъ лтъ, и во сн и на яву.
Весь этотъ вечеръ Амелія была очень дятельна и очень счастлива. Она исполняла свои маленькія хозяйственныя обязанности съ необыкновенной граціей, какъ думалъ мистеръ Доббинъ, неспускавшій съ нея глазъ, когда они сидливъ сумерки за чайнымъ столомъ. О, съ какимъ нетерпніемъ дожидался онъ этой минуты, мечтая денно и нощно о всесильной владычиц своего сердца подъ вліяніемъ жгучихъ лучей индійскаго солнца! Оказалось теперь, что идеалъ, имъ составленный, вполн соотвтствовалъ счастливой дятельности. Я вовсе не хочу сказать, что этотъ идеалъ черезъ-чуръ высокъ, и мн даже кажется, что истинный геній не способенъ чувствовать особеннаго наслажденія при взгляд на смачные буттерброды, хотя бы они были
Замтивъ эту наклонность въ своемъ заморскомъ друг, Амелія съ лукавой улыбкой наливала ему чашку за чашкой. Въ миньятюрную ея головку никакъ не западала мысль, что майоръ Доббинъ не вкушалъ еще ни хлба, ни вина во весь этотъ день. Въ гостниниц Пестраго Быка приготовили для него обдъ, и столъ накрытъ былъ въ той самой комнат, гд нкогда майоръ и мистеръ Джорджъ разсуждали о разныхъ розностяхъ, между-тмъ какъ малютка Эмми поучалась уму-разуму въ благородной для двицъ Академіи миссъ Пинкертонъ на Чизвиккскомъ проспект.
Первою вещицей, которую мистриссъ Эзмми показала своему дорогому гостю, былъ миньятюрній портретъ малннькаго Джорджа. Она сбгала за нимъ въ свою комнату, тотчасъ же по прибытіи домой. Портретъ былъ, конечно, далеко не такъ хорошъ какъ оригиналъ, но какъ это великодушно и благородно со стороны мальчика, что онъ вздумалъ предложить своей матери этотъ истнно-драгоднный подарокъ! Впрочемъ Амелія не слишкомъ много распространялась о своемъ Джорджиньк, когда отецъ ея сидлъ въ креслахъ съ открытыми глазами. Старикъ вообще не любилъ слушать о Россель-Скверскихъ длахъ, и особенно объ этомъ гордец, мистер Осборн; онъ не зналъ, по всей вроятности, и не подозрвалъ, что уже нсколько мсяцевъ существуетъ щедротами этого гордеца. Догадка въ этомъ род могла бы окончательно разрушить его старческій покой.
Доббинъ разсказалъ ему все, даже нсколько боле того, что на самомъ дл происходило на корабл «Рамчондеръ»; онъ возвысилъ до необъятной величины филантропическія расположенія Джоя, и великодушную его готовность усладить послдніе дни старика-отца. Дло въ строгомъ смысл, происходило такимъ-образомъ, что майоръ, впродолженіе своего путешествія, всячески старался внушить своему товарищу чувство родственнаго долга, и вынудилъ наконецъ у него общаніе взять подъ свое покровительство сестру съ ея сыномъ. Джой былъ очень недоволенъ послдними распоряженіями стараго джентльмена, и особенно денежными счетами, которые мистеръ Седли вздумалъ отправить въ Индію на его имя, но майоръ искусно умлъ обратить все это въ смшную сторону, разсказавъ о собственныхъ своихъ убыткахъ по этому предмету, когда старый джентльменъ угостилъ его цлыми бочками негоднаго вина. Такимъ-образомъ мистеръ Джой, джентльменъ вовсе не злой по своей природ, быть мало-по-малу доведенъ до великодушнаго расположенія къ своей европейской родн.
Давая полный разгулъ своему воображенію, лицемрный другъ нашъ представилъ эту исторію въ такомъ свт, что будто мистеръ Джой собственно и воротился въ Европу, чтобъ облаженствовать своего престарлаго отца.
Въ урочный часъ мистеръ Седли началъ, по обыкновенію, дремать въ своихъ креслахъ, и Амелія воспользовалась этимъ случаемъ для начатія бесды, имвшей исключительное отношеніе къ Джорджу. Она даже не заикнулась о своихъ собственныхъ страданіяхъ, испытанныхъ ею въ послднее время; достойная женщина бый почти убита разлукою съ сыномъ, но тмъ не мене, она считала, безсовстнымъ и даже преступнымъ жаловаться на свою судьбу. О нравственныхъ свойствахъ Джорджиньки, о его умственныхъ и эстетическихъ талантахъ, и блистательной перспектив, ожидавшей его впереди на широкомъ поприщ жизни, мистриссъ Эмми распространилась съ величайшею подробностію. Въ сильныхъ и чрезвычайно живописныхъ выраженіяхъ она описала его чудную, неземную красоту, и представила сотню примровъ въ подтвержденіе необыкновенной возвышенности его духа. Оказалось, что на него заглядывались даже нкоторыя особы изъ фамиліи милорда Бумбумбума, когда мистриссъ Эмми гуляла съ нимъ въ кенсингтонскихъ садахъ. Она изобразила живйшими красками, какимъ джентльменомъ онъ сдлался въ настоящую эпоху, какой у него грумъ, и какая чудесная лошадка. Учитель Джорджиньки, достопочтенный Лоренсъ Виль, представленъ былъ ею образцомъ изящнаго вкуса, идеаломъ всхъ ученыхъ мужей.