Базар житейской суеты. Часть 4
Шрифт:
— Все знаетъ онъ, говорила мистриссъ Эмми, — и нтъ для него тайнъ въ искусствахъ и наукахъ. Какое у него общество, какіе вечера! Вы сами человкъ образованный: многому учились, многое читали, вы такъ умны, Вилльямъ, такъ проницательны— не запирайтесь: покойникъ всегда отзывался о васъ съ самой лестной стороны — вы, говорю я, непремнно придете въ восторгъ отъ вечеровъ мистера Виля, профессора моего Джорджиньки. У него собираются въ послдній вечеръ каждаго мсяца. Онъ говоритъ, что Джорджинька можетъ добиваться какого угодно мста въ Парламент, или въ университет по ученой части. Вы не можете представить, какъ онъ уменъ. Да вотъ не хотите ли удостовриться собственными глазами.
И подойдя къ фортепьяно, она вынула изъ ящика тетрадку, гд хранилось собственноручное сочиненіе Джорджа. Сей великій памятникъ генія находится еще до сихъ поръ въ распоряженіи мистриссъ Эмми. Вотъ
О самолюбіи. — Изъ всхъ возможныхъ пороковъ, унижающихъ характеръ человка, самолюбіе есть порокъ самый ненавистный, чудовищный, и достойный презрнія. Непозволительная любовь къ самому себ, или лучше, къ своему я, неизбжно ведетъ къ самымъ ужаснымъ, страшнымъ преступленіямъ, и причиняетъ величайшія несчастія какъ цлымъ обществамъ, такъ и фамиліямъ отдльно взятымъ. Такъ мы видимъ, что самолюбивый мужъ вовлекаетъ въ нищету свое семейство, и нердко причиняетъ оному гибель. Такъ случастся равномрно, что и глава цлаго общества наноситъ оному обществу ужасный вредъ, если не обуздываетъ, силою воли, порывовъ своего самолюбія.
Примръ. — Самолюбіе Ахиллеса, какъ справедливо замтилъ поэтъ Гомеръ, причинило Грекамъ тысячи несчастій (См. Hom. Iliad. Lib. 1. v. 2). Такъ, и въ наше время, самолюбіе покойнаго Наполеона Бонапарта причинило Европейцамъ безчисленныя бдствія. Да и что выигралъ самъ онъ, сей новый Ахиллесъ нашего времени? Гибель, всеконечную гибель: его изгнали изъ Европы и заточили на пустынномъ остров среди Атлантическаго Океана, на остров Св. Елены.
Изъ всхъ сихъ примровъ легко можетъ убдиться всякій, что намъ никакъ не должно слдовать обманчивымъ внушеніямъ своекорыстныхъ и честолюбивыхъ разсчетовъ. Напротивъ-того, мы всми мрами должны стараться, при своемъ образ дйствія, сообразоваться съ интересами и разсчетами своихъ ближнихъ.
Джорджъ Седли Осборнъ.
Сочинено въ дом Минервы, 24 апрля, 1827.
— Какъ вамъ это покажется? Въ его лта приводитъ примры изъ греческихъ писателей на ихъ собственномъ язык! продолжала восторженная мать. О, Вилльямъ, прибавила она, протягивая свою руку майору, — какое сокровище Провидніе ниспослало мн въ этомъ малютк! Онъ единственное утшеніе моей жизни, онъ… онъ — истинный образъ и подобіе своего отца!
«Сердиться ли мн, что она по сю пору такъ врна ему? думалъ Вилльямъ. Ревновать ли мн ее къ своему другу, истлвшему въ могил? Могу ли я стовать, что Амелія способна полюбить только однажды и навсегда? О, Джорджъ, Джорджъ, какъ мало ты умлъ цнить сокровище, бывшее въ твоихъ рукахъ!»
Эта мысль быстро промелькнула въ голов Вилльяма, когда онъ держалъ руку Амеліи, приставившей платокъ къ своимъ глазамъ.
— Другъ мой, говорила она, — вы всегда были такъ предупредительны, такъ добры ко мн!.. Тсс! Папа кажется проснулся, — извстите завтра Джорджиньку, общайте мн это.
— Навщу, только не завтра, сказалъ бдный майоръ Доббинъ. Дайте напередъ поуправиться мн съ своими длами.
Онъ не считалъ нужнымъ признаться, что еще не видлся съ своими родителями и сестрицей Анной; всякой благонамренный читатель, нтъ сомннія, побранитъ за это опущеніе почтеннаго моего друга. Скоро онъ простился съ мистриссъ Эмми и ея отцомъ, оставивъ имъ, на всякой случай, городской адресъ Джоя.
Такъ прошелъ первый день по прибытіи майора Доббина въ британскую столицу.
Когда онъ воротился въ гостинницу Пестраго Быка, жареная курица, приготовленная къ обду, совсмъ простыла, и въ этомъ охлажденномъ состояніи мистеръ Доббинъ скушалъ ее за ужиномъ. Зная очень хорошо, что члены родной его семьи ложатся спать очень рано, майоръ разсчиталъ, что было бы весьма неблагоразумно безпокоить ихъ своимъ визитомъ въ такую позднюю пору, и на этомъ основаніи онъ отправился провести вечеръ въ партер Геймаркетскаго театра, гд, думать надобно, было ему очень весело.
ГЛАВА LVIII
Старое фортепьяно
Визитъ майора погрузилъ престарлаго Джона Седли въ бездну раздумья и душевнытъ волненій. Во весь этотъ вечеръ Амелія уже никакъ не могла обратить своего отца къ его обыкновеннымъ занятіямъ и развлеченіямъ. Лишь-только неожиданный гость вышелъ со двора, мистеръ Седли принялся копаться въ своихъ ящикахъ и конторкахъ, перерылъ ихъ и перевязалъ бумаги дрожащими руками, сортируя все, какъ слдуетъ, по статьямъ, которыя надлежало представать вниманію Джозефа, какъ-скоро нога его переступитъ черезъ порогъ родительскаго дома. Все приведено было въ стройный, систематическій порядокъ, и ниточки, и тесёмки, и покромки, и векселя, и росписки, и письма, полученныя въ разное
— Насилу-то управился, сказалъ наконецъ мистеръ Седли, въ назиданіе своей дочери, слдившей за всми движеніями старца, — вотъ это бумаги по виннымъ погребамъ, а вотъ опилочные документы, угольные, селитряные. Вотъ мои письма въ Калькутту и Мадрасъ, и отвты изъ Индіи майора Доббина, кавалера Бани, а вотъ и письмо Джозефа. Надюсъ, другъ мой Эмми, заключилъ старый джентльменъ, — что сынъ мой не найдетъ никакой неправильности во всхъ этихъ длахъ.
Эмми улыбнулась.
— Едва-ли, папа, Джой станетъ смотрть на эти бумаги, сказала она, — я не думаю,
— Ты, мой другъ, не знаешь этихъ вещей, возразилъ старецъ, многозначительно кивая головой.
Дйствительно, мистриссъ Эмми не отличалась тутъ особенными свдніями, но и слишкомъ свдущія особы, какъ намъ кажется, заслуживаютъ иногда большаго сожалнія. Вс эти грошовые документы, разложенные на стол, старикъ тщательно прикрылъ чистымъ шелковымъ платкомъ, полученнымъ изъ Индіи въ подарокъ отъ майора Доббина, и отдалъ торжественное приказаніе домовой хозяйк и ея служанк, чтобы он ни подъ какимъ видомъ не осмливались трогать этихъ бумагъ, имющихъ быть представленными на разсмотрніе «господину Джорджу Седли, высокородному сановнику ост-индской Компаніи, воротившемуся изъ Калькутты въ Лондонъ». Этотъ инспекторскій смотръ долженъ, по всмъ разсчетамъ, начаться завтра по-утру.
И на другой день по-утру Амелія нашла своего отца еще боле недужнымъ, печальнымъ и разстроеннымъ, нежели какимъ былъ онъ въ послднее время.
— Мн что-то дурно спалось въ эту ночь, другъ мой Эмми, сказалъ онъ, я думалъ о бдной моей Бесси. Какъ бы теперь хорошо было здить. ей въ карет Джоя, если бы она была жива! Были времена, когда мистриссъ Седли держала свои собственный экипажъ.
И глаза его наполнились слезами, заструившимися по его старческому, морщинистому лицу. Амелія отерла ихъ своимъ платкомъ, съ улыбкой поцаловала старика, сдлала щегольской узелъ на его галстух, и украсила его грудь превосходною булавкой. Затмъ мистеръ Седли надлъ великолпныя манжеты, праздничный фракъ, и принялся въ этомъ наряд ожидать своего сына съ шести часовъ утра.
На главной Соутамптонской улиц есть блистательные магазины съ готовымъ платьемъ, откуда черезъ прозрачныя стекла проглядываютъ днемъ и ночью пышные жилеты всхъ сортовъ, шелковые и бархатные, бланжевые и малиновые, сизые и голубые. Тутъ же разставлены въ симметрическомъ порядк послднія модныя картинки съ изображеніемъ чудныхъ джентльменовъ, плутовски-лорнирующихъ окружающіе предметы; чудныхъ мальчиковъ съ огромными бычьими глазами и курчавыми волосами; чудно-безобразныхъ леди въ амазонскомъ плать, галопирующихъ въ Пиккадилли подл вновь сооруженной статуи Ахиллеса. Мистеръ Джой, какъ любознательный путешественникъ, обратилъ ученое вниманіе на вс эти произведенія изящнаго искусства, и хотя калькуттскіе художники снабдили его разнообразными и богатйшими статьями мужскаго туалета, однакожь, при възд въ британскую столицу, онъ считалъ теперь неизбжно-необходимымъ запастись и украсить свою особу наилучшими произведеніями европейской иголки. На этомъ основаніи, сановникъ Индіи пріобрлъ для себя превосходные жилеты: малиновый атласный, испещренный золотистыми бабочками, черный бархатный съ волнистымъ воротникомъ и красный тортановый съ блыми полосками. Прибавивъ къ этому сокровищу богатйшій голубой атласный галстухъ съ золотой булавкой огромнаго размра, мистеръ Седли, самодовольный и счастливый, разсчиталъ весьма основательно, что онъ можетъ теперь, съ нкоторымъ достоинствомъ, въхать въ столицу Трехъ Соединенныхъ Королевствъ. Въ послдніе десять лтъ характеръ Джоя нсколько перемнился. Прежняя застнчивость и двственная робость, вызывавшая краску на его лицо, уступили теперь мсто боле прочному и мужественному сознанію своихъ собственныхъ достоинствъ.