Чужие грехи
Шрифт:
— Ma tante, вы сами не знаете, что говорите! воскликнула съ гнвомъ Мари Хрюмнна. — На какія это любовныя свиданія я вызжаю?
— Да сама-же ты говоришь, что здишь съ нею по театрамъ и по баламъ, сказала княжна. — А для чего она здитъ? Ловить новыхъ любовниковъ, врно, еще желаетъ, ну, а ты ширмой служить можешь. Не двочка, слава Богу, сама должна понимать все это!..
— Богъ съ вами, ma tante! Богъ съ вами!.. Ни я, ни она не заслужили этихъ оскорбленій! проговорила со слезами въ голос Мари Хрюмнна, уязвленная въ самое сердце. — Очень жаль, право, что я заговорила объ этомъ. Впрочемъ, и то хорошо, что я знаю, какого вы мннія объ
— Что-о? воскликнула княжна, сдвинувъ брови. — Она ко мн хотла сдлать визитъ? Вы тамъ вс съ ума сошли, кажется!.. Да если она когда-нибудь осмлится, такъ она услышитъ отъ меня то, чего не слыхала, можетъ быть, ни отъ кого еще! Да, да, вы тамъ, въ вашемъ свт, нынче вс съ ума сошли, якшаетесь Богъ знаетъ съ кмъ, какихъ-то жидовъ, благо они банкиры, въ салоны принимаете, кокотокъ, благо он вышли замужъ за полуумныхъ богачей, въ дамы-патронесы возводите! Ну, а я стараго вка человкъ. Мн ужъ поздно на вашъ ладъ себя передлывать, да и не для чего… Въ наше время такія-то личности черезъ порогъ не переступали въ свтскія гостиныя.
Мари Хрюмина ехидно и злорадно улыбнулась.
— Что-жь, ma tante, вамъ-же хуже будетъ, если Евгенія Александровна не прідетъ къ вамъ сама, а потребуетъ отъ васъ дтей въ себ, злобно замтила она.
— Дтей потребуетъ къ себ? воскликнула въ сильномъ гнв княжна. — Да ты это изъ чего взяла? Кто ей отдастъ ихъ?
— Она мать!
— Мать, бросившая ихъ чуть не съ пеленъ! Мать, никогда не справившаяся о нихъ! волновалась княжна. — Что ты мн говоришь! Какія могутъ быть у нея права на этихъ дтей! Да если-бы у нея и были какія-нибудь права на нихъ, такъ я, слава Богу, еще не вс связи потеряла, не беззащитной какой-нибудь проходимкой сдлалась! Да я къ властямъ обращусь, я поду, къ шефу… А, да что съ тобой говорить! Поглупла ты совсмъ, треплясь среди всей этой дряни…
Княжна махнула рукой и замолчала. Но она была взволнована и съ трудомъ переводила духъ.
Мари Хрюмина поднялась съ мста и, сухо раскланявшись со старухой, исчезла. Она помчалась въ Евгеніи Александровн такъ быстро, точно она боялась, что она разразится истерическими слезами прежде времени. Къ счастію, этого не случилось: истерическія рыданія начались именно въ ту минуту, когда она сбросила съ себя шляпку и опустилась на кушетку въ будуар госпожи Ивинской.
— Мари, Мари, что съ тобой, мой другъ! приставала Евгенія Александровна.
— Ахъ, что она про тебя говоритъ, какъ она тебя позоритъ! всхлипывая, твердила Мари Хрюмина.
Новыя подруги уже дошли до такой близости, что говорили другъ другу «ты».
Боже мой, какія густыя краски наложила Мари Хрюмина на разсказъ о свиданіи съ княжной, какое громадное количество этихъ красокъ потратила она на свое описаніе. Она даже сообщила, что княжна уже собирается хать къ митрополиту, чтобы онъ наложилъ эпитимью на Евгенію Александровну, что княжна уже справлялась у шефа жандармовъ, нельзя-ли выслать Евгенію Александровну за дурное поведеніе. Разсказъ принялъ какіе-то чудовищные размры. Она описала въ подробности, что разсказала княжна дтямъ про ихъ мать, какъ вооружила дтей противъ матери. И среди всего этого хаоса чудовищныхъ извстій, среди рыданій, звучалъ одинъ припвъ; «и меня назвала старою двкой!»
Надо было знать хорошо всю мелочность Евгеніи Александровны, чтобы впередъ предвидть, къ какимъ результатамъ можетъ привести подобное
— А, она думаетъ, что я все таже Евгенія Александровна Хрюмина, которую не хотли принимать къ себ родные ея мужа! говорила она въ ярости, ходя по будуару.
— Она думаетъ, что ея связи сильне связей моего мужа, моихъ связей! Она забываетъ, что Владиміръ, принявъ при развод всю вину на себя, отдалъ вс права на дтей мн. Она думаетъ, что со мной такъ-же легко сладить, какъ съ нимъ! Меня вдь нельзя подкупить!.. Посмотримъ, посмотримъ! Глупая старуха! Теперь я понимаю, отчего княгиня Марья Всеволодовна охладла ко мн, откуда идутъ вс толки про меня! Это она, она… Ну, что-жь, надо покончить это дло!..
— Нтъ, ты представь себ, говоритъ, что я служу теб ширмой! восклицала, еще всхлипывая, Мари Хрюмина.- здимъ на свиданія!
— Это надо кончить, надо кончить! Она хочетъ, чтобы мой мужъ заподозрилъ меня, чтобы меня выгнали отвсюду, я понимаю это! волновалась Евгенія Александровна. — Нтъ, довольно я молча страдала отъ нихъ, довольно!
— Къ митрополиту хочетъ хать, поясняла Мари Хрюмина. — Я говоритъ, выведу все на чистую воду… Ты, говоритъ, старая двка и покрываешь ее!..
Господинъ Ивинскій засталъ Евгенію Александровну въ слезахъ и крайне встревожился.
— Что съ тобой, Женя? озабоченно спросилъ онъ.
— Ахъ, Жакъ, я такъ несчастна, такъ несчастна! воскликнула томнымъ голосомъ Евгенія Александровна. — Мои несчастныя дти гибнутъ и мн не даютъ права даже взглянуть на нихъ!
— Какія дти? спросилъ господинъ Ивинскій, совсмъ забывшій, что у его жены есть еще дти кром тхъ, которыхъ онъ призналъ своими.
— Евгеній и Ольга, пояснила Евгенія Александровна. — Меня не хотятъ даже допустить къ нимъ. Но вдь я мать, Жакъ! Что будетъ, если они погибнутъ. Говорятъ, Евгеній стоитъ на краю пропасти… Господи, неужели я еще должна пережить судъ надъ нимъ…
— Но я не понимаю, чего тутъ волноваться? проговорилъ господинъ Ивинскій, пожимая плечами. — Вели ихъ привезти сюда — вотъ и конецъ весь.
Дйствительно, это было такъ просто!
— А ты? спросила Евгенія Александровна, обнимая мужа и ласкаясь къ нему. — Ты позволишь имъ жить у меня?
— Да мн-то что? небрежно замтилъ Ивинскій и улыбнулся снисходительной улыбкой:- Я ихъ не увижу почти. Мн нужна ты и только ты!
Онъ нжно поцловалъ жену.
— Тамъ внизу совершенно пустой этажъ. Можно отвести имъ нсколько комнатъ, взять гувернера или кого тамъ надо, сказалъ онъ.