Демонология Сангомара. Преемственность
Шрифт:
– Я тоже очень счастлив тебя увидеть.
Кельпи дотронулась влажной рукой до короба и мешка.
– Ах, это… Это корзина с покупками. А это… Ну, это шиноза. И да, я не забыл о тебе, моя грозная Вериатель, – с этими словами Уилл нырнул рукой в карман на груди, достал оттуда серый мешочек, развязал его и высыпал на уже протянутую ладонь девушки горсть сахарных шариков.
Кельпи взвизгнула от счастья и стала хрустеть угощением, выплясывая вокруг молодого мужчины круги. Она облизнулась, обсосала липкие и изящные пальчики и довольная, пофыркивая на свой лад, потянулась губами
– Вериатель, я хотел тебе сказать кое-что. – наконец обратился к девушке Уильям. – Я завтра пойду просить руку Линайи у ее отца.
Девушка замерла, резко развернулась к мужчине и удивленно подняла брови, уперла руки в боки. Мужчина, не понимая, что это значит, остановился. Кельпи вытянула задумчиво губы трубочкой и неожиданно подала парню руку, вопросительно посмотрела на юношу. Тот оцепенел на мгновение, а потом громко рассмеялся.
– Ах, Вериатель, Вериатель… Просить руку девушки – это означает предлагать ей провести вместе остаток жизни, делить пополам радости и невзгоды, породниться и произвести на свет потомство. Я буду любить Линайю всю свою жизнь и она родит мне детей.
Кельпи потрясла головой с вечно мокрыми волосами и прикрыла рот рукой, беззвучно смеясь. Казалось, что ее что-то в словах мужчины сильно позабавило. Наконец, она остановилась прям перед Уильямом, взяла его руку и приложила к своему животу.
Парень непонимающе опустил голову, посмотрел, и похлопал глазами. Вериатель расхохоталась и, резко отпрыгнув от уже открывшего рот для вопросов Уилла, пошла к реке, вошла в нее и растворилась. Ничего не понимающий и ошарашенный Уилл простоял на месте еще с пару минут, вглядываясь в чистые и прозрачные воды реки. Страшное подозрение закралось в мысли, но… Уилл обязательно все выпытает у демоницы завтра. А пока он поправил сползающие лямки корзины и, вспоминая со сладострастием и некоторым страхом тот дивный и одновременно ужасный день у озера, ускорился и пошел по петляющей между сосен тропинке.
Еще не начали петь мацурки, а Уилл уже подходил к дому. Южный ветер принес с собой теплый воздух, стояла очень приятная погода, сосны вокруг деревни тихо шумели, словно переговаривались друг с другом. В поселении сегодня было немноголюдно – большинство селян остались в Вардах у родственников на праздник Аарда.
Парень постучал в дверь дома. Через минуту матушка Нанетта отперла дверь и выглянула наружу.
– Ох, сынок, я уж думала Вы в городе заночуете. А, Малик там остался все-таки? – матушка увидела, что Уильям был один.
– Да, завтра протрезвеет и вернется. – Уилл вошел в дом, в нос ударили вкусные запахи жареной рыбы. – О, я как раз успел к ужину, замечательно.
Уильям сбросил с плеч корзину и мешок с шинозой, мешок поставил в противоположный печи угол.
– Матушка, тут в мешке очень опасное вещество. Я займусь им после ужина, а пока что обходите стороной и ни в коем случае не подносите огонь. – Уильям также посмотрел на жену Малика, которая даже не удосужилась поздороваться, а уже полезла в корзину смотреть покупки.
Они с Маликом были хорошей парой – оба беспардонные грубияны, да еще и выглядели как брат с сестрой: грузные, с маленькими глазами голубого цвета и вечно недовольным выражением лица.
– Хорошо, сынок. Жаль, что Малик остался в городе, такая вкусная рыба получилась. Ох, и мацурки запели. Как вовремя ты вернулся, Уильям, – матушка стала звать всех за стол.
Семья собралась за столом, жена Малика и Нанетта взялись за руки и стали шептать молитвы Ямесу. Уильям молча наворачивал рыбу, заедая молодой репой. Он все думал о том, что пыталась сказать ему Вериатель сегодня. Думал он и о завтрашнем дне, когда пойдет к купцу Осгоду и будет просить руки его дочери.
Когда женщины закончили молитву и приступили к трапезе, мужчина вспомнил.
– А, матушка, я отнес травы бабушке Удде. Сегодня полнолуние, она сказала, что к следующей полной луне, ровно через месяц, сбор будет готов. – ужин был восхитительным, Уильям уплетал его за обе щеки. Еще бы, за весь день ничего не есть.
– Спасибо, сынок. Кстати, я видела сегодня Линайю, они с братом Элиотом пришли навестить тетю. Бедная Маргари захворала.
Уильям уже хотел было признаться матери про то, что завтра он пойдет просить руку и сердце Лины, но в дверь неожиданно постучали. Нанетта подошла к двери и открыла ее, за порогом стоял обеспокоенный Вождь Кадин.
– Нанетта, у тебя еще есть травы из того сбора, который передавала тебе Удда во время лихорадки Малика?
– Да, Кадин, а что случилось?
– У Маргари жар, ее племянница Линайя обтирает ее ручьевой водой, дает отвар из златовика, но лучше не становится.
Нанетта кивнула и кинулась к столу с травами. Через пару минут она вернулась с перевязью сухих трав.
– Давай я схожу с тобой, Кадин, эти травы нужно заваривать по-особому и давать строго порционно отвар.
Нанетта вышла из дому в сопровождении вождя. На дворе был поздний вечер. Уильям и Шароша остались вдвоем. Женщина переносила грязную посуду в таз, чтобы завтра помыть в ручье. Уилл сел около очага и читал в Алхимии страницу про шинозу, поглядывая время от времени на мешок, стоявший в углу.
Прошло пару часов. Нанетты до сих пор не было. Уильям морально готовился к разговору с суровым купцом Осгодом, которого боялся весь городок, потому что этот владелец таверны, постоялого двора и пары лавок пользовался непоколебимым авторитетом в Вардах, да таким, что мог уничтожить любого в городке движением пальца.
“Матушка задерживается, пойду проверю”, – с этой мыслью Уильям с хлопком закрыл книгу, встал с пола и вышел на улицу. Шароша перебирала купленные ткани, сидя в любимом кресле мужа, и даже не повела головой, чтобы посмотреть в сторону младшего брата Малика.
Над деревней взошла полная луна, погода была ясной, а воздух кристально чистым. Где-то там, среди сосен, виднелись желтые многочисленные точки – мацурки пели и у них был разгар брачного сезона. Это марево из светлячков колыхалось то вниз, то вверх, и, зачарованный, Уильям приостановился на мгновение, наслаждаясь тишиной и красотой весенней ночи.