Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
резолюцию протеста против ареста большевиков и здесь же в резолюции высказали полное недоверие
Временному правительству, с призывом к объединению трудящихся города и деревни вокруг советов. У входа в
здание, на площади, поставили стол, крытый красным сукном, и тут же записывали фамилии солдат и рабочих,
пожелавших вступить в партию.
Правда, от меньшевиков пытался произнести речь местный лидер, занимавший пост председателя совета.
Но ему не только не дали говорить, но чуть было не избили, стащили за ноги с трибуны.
Когда митинг закрыли, и толпа рабочих, горожан, солдат растеклась по домам, Удойкин распорядился
установить военный караул у партийного комитета. — “На всякий случай”, — как заявил он протестующему
Драгину.
*
Впервые после долгих лет позиционного прозябания Нефедов был свидетелем и участником громадного
революционного подъема. Он просто не верил своим глазам — так быстро менялись события.
Бунт в полку, чуть не переворот в городе. “Дела”, — шепнул он про себя.
Тотчас же после митинга Драгин не преминул зазвать его в свой кабинет и там подробно потолковать с
ним.
— Карточку вам приготовят. А пока давайте продолжим разговор. Вы из полкового комитета?
— Да.
— Хорошо было бы иметь вас в дивизионном комитете. В этом теперь задача. Вся армия должна узнать
правду.
— Я буду в бригадном комитете, как выбранный.
— Нужно быть в дивизионном или еще лучше — в армейском. Хотя трудно туда попасть. Оформился он
недавно, и там крепко засели эти проклятые оборонцы. Полк надежный?
— Можно сказать, вся бригада за большевиков, — смело ответил Нефедов.
— Это хорошо. Кто из большевиков в полку и бригаде?
— Васяткин и еще кое-кто.
— Васяткин — хороший большевик, я знаю его. Расскажите, что у вас было. Да поподробней.
Взводный долго рассказывал.
— Отлично. Вы с одним из членов комитета выедете сегодня же на место. Нажмите на бригаду, чтобы
передвинула ваш полк к городу. Я уверен, что Временное правительство против нас вышлет карательный отряд
из ударников или офицеров. Нужно быть настороже.
— Это мы сделаем. А если бригада не разрешит, так мы из полка батальон вышлем.
— Вот и хорошо. Вы отправляйтесь-ка сегодня в полк, Абрам.
Подошел человек на костылях.
Драгин вкратце рассказал ему про обстановку в полку, бригаде и дивизии.
— Нужно окончательно обольшевичить дивизию. Выезжай-ка, брат.
— Рад стараться, ваше высоконеперескочишь, — шутливо ответил Абрам и, обращаясь к Нефедову,
добавил:
— Всегда готов. А ты, товарищ, не смотри на мои костыли с таким недоверием. Они, брат, целого полка
стоят.
— Я ничего, — смутился Нефедов.
Когда они выходили на улицу, взводный в дверях столкнулся с Гончаренко. Они дружески поздоровались.
— Ты чего здесь? — спросил Гончаренко.
— Да за тем, зачем и ты.
— Ну, тогда молодец.
— Знакомы. Едем с нами, Гончаренко, — предложи Абрам.
— Нет, оставь, — возразил ему Драгин. — Гончаренко здесь будет нужен. Вы там дивизию завоевывайте,
укрепляйте комитеты. Полк передвиньте ближе к городу. А мы тут сегодня же совет завоюем. Теперь он по
праву должен быть наш. Массы за нами.
— Ишь ты, завоеватель, — трунил Абрам.
— И еще какой! Весь мир завоевать должны мы, — в тон ему ответил Драгин и добавил, обращаясь к
Нефедову:
— А насчет офицеров мы сегодня же выясним.
*
Сергеев выбежал за двери своего номера, слыша, как рассерженная Тамара Антоновна посулила ему
вслед целую гору неприятностей.
“Как быть? Что делать… Там Тамара Антоновна… С ней уже все кончено. Здесь, у входа, Анастасия
Гавриловна. Иду. Будь что будет”, — так думал Сергеев, сбегая вниз по лестнице.
В приемной гостиницы на кресле сидела сама Анастасия Гавриловна. Она пополнела, посвежела и
казалась прелестной в темном костюме сестры милосердия. Завидев его, она шутливо послала ему воздушный
поцелуй.
— Долго же заставляете ждать себя, господин поручик.
— Ах, Анастасия Гавриловна! Я так счастлив. Я так безумно рад… Но что поделаешь, все заседания у
меня. Проклятые эти большевики — покоя не дают!
— Что, у вас там большевики? Разве? А мне сказал номерной, что у вас сидит какая-то дама. Да что вы
так покраснели? Что же тут такого?
— Как не стыдно ему… Я проучу этого негодяя. Как он смел! У меня заседание по вопросам борьбы с
большевизмом, а он…
— Ах, вот что. Ну, номерной мог и перепутать. Так вы намереваетесь и дальше заседать?
— Что вы, что вы?
— Нет, почему же. Дело прежде всего. Мы увидимся с вами завтра.
— Ах, нет, ни за что. Там и без меня обойдутся. Анастасия Гавриловна, пойдемте в ресторан. Вы
голодны?
— Как вам сказать? Есть немножечко. Да не спешите так. Постойте. Куда вы?
— А где вы остановились?
— Пока нигде. Куда вы меня тянете? Постойте, пустите руку.
— Оставьте ваши вещи у номерного и останавливайтесь у меня. Поужинаем, и баиньки.
— Как вам не стыдно… Вы грубиян, Сергеев!
— Анастасия Гавриловна — как вы могли подумать… У меня две комнаты, обе запираются. Вот я и