Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
предложу вам одну.
— А я подумала другое. Но что скажут люди?
— Наплевать! Ведь я убежден, что вы станете моей женой.
— Не говорите глупостей. Для того чтобы стать вашей женой, я должна полюбить вас. А пока…
— Что пока?
— А пока вы просто мне симпатичны только. Но не больше. Смотрите, какая-то странная растрепанная
женщина, идет к нам.
Сергеев оглянулся и замер на месте.
К ним приближалась Тамара Антоновна в сильно растрепанном туалете, со следами слез на напудренных
щеках. Она подошла к Сергееву вплотную. Смерив взглядом и поручика и Анастасию Гавриловну, она
проговорила только одно слово — “негодяй” и, размахнувшись, довольно звонко ударила Сергеева по щеке.
Потом Тамара Антоновна почти бегом пошла к выходу.
— А-а-а… вот оно что, — протяжно сказала Анастасия Гавриловна. — Вы молчите. Вы смущены.
Оказывается, дама права. Действительно, вы лжец и негодяй.
Анастасия Гавриловна взяла в руки саквояж и корзину и не спеша пошла по направлению к дверям.
— Анастасия Антоновна, тьфу… Тамара Гавриловна… — громко закричал совершенно растерявшийся
Сергеев. — Послушайте… Это же недоразумение.
Но платье сестры уже мелькнуло в подъезде и скрылось на улице. Сергеев с досадой ударил себя по
другой щеке. На звук пощечины подбежал номерной.
— Звали-с! Ваше-ство.
— Звали-с! Звали! Сукин сын, — заревел Сергеев. — Вот тебе, на! — Тут же Сергеев учинил драку. А
потом пошел в ресторан и до бесчувствия напился.
*
Проснулся он в двенадцатом часу дня. С похмелья голова его разламывалась на части. Он позвонил;
прибежал хмурый номерной с лицом в синяках. Сергеев попросил его принести два сифона содовой воды. Пил
жадно и так много, что у номерного от изумления поднялись кверху брови.
Вспомнив вчерашнее, поручик поманил к себе номерного, а когда тот подошел к нему вплотную, сказал:
— Не тебя это я вчера отдубасил?
— Так точно, меня. Больше служить вам не буду. Берите денщика.
— Нет, денщика не хочу. А ты что, жаловаться думаешь?
Номерной промолчал.
— Давай помиримся. Вот, на сто рублей и забудем старое.
Номерной взял бумажку, помял ее в руках и ответил:
— Премного благодарен, ваше-ство.
— Ну, ступай.
Номерной вышел.
“С этим уладим. Последнюю сотню отдал, — думал Сергеев, натягивая рейтузы. Надо бы денег
раздобыть. Но где и как? Разве аванс взять? Хотя долгу-то уже месяца за два есть”.
Умывшись, он сел у раскрытого окна и задумался.
“Как скверно вышло вчера. Все эта противная баба Тамарка. Анастасия Гавриловна ушла и не вернется
больше”.
Сергееву стало больно до слез.
“Нет, — решил он. — Напишу-ка я ей все, все. Может быть, она поймет и простит”.
Забегало по бумаге перо. Прошел час, объемистое письмо уже было готово. Сергеев запечатал его в
конверт, сунул в стол и снова задумался.
Тревожно прозвонил охрипший телефон. Сергеев лениво снял трубку.
— Вас слушают.
— Кто это?
— Поручик Сергеев.
— Вас-то мне и нужно, батенька. Говорит Преображенский. Приезжайте сейчас же ко мне.
— Да я нездоров, Ксандр Феоктистович.
— Пустое. Немедленно приезжайте. Дело важное и не терпящее отлагательств.
— Да мне…
— Без разговоров, поручик. Я говорю официально.
— Слушаю-с, господин полковник.
Сергеев повесил трубку, протяжно и глубоко вздохнул.
“Неужели Тамара Антоновна рассказала все мужу?.. Не может быть. Тогда бы он сам приехал
объясниться. Тут что-то другое. Хотя все равно нужно ехать”.
Набросив на плечи шинель, а на голову свою щегольскую фуражку, поручик, быстро вышел из комнаты.
Город, казалось, преобразился. Улица шумела и бурлила. По мостовым шли солдаты с музыкой и
красными флагами. Стараясь итти в ногу с ними, двигались толпы рабочих и нестройно пели революционные
песни.
“Что такое случилось! Праздника нет, а такое оживление, — недоумевал Сергеев. — Не в связи ли с этим
вызвал меня полковник? Вот было бы хорошо. Время делать карьеру дальше”.
*
Преображенский принял его хотя и официально, но радушно. У Сергеева совершенно рассеялись
подозрения. — “Не знает… Молодец, Тамара Антоновна. Спасибо и на этом”.
— Идемте в кабинет, поручик.
Сергеев прошел вслед за полковником в его кабинет и остановился в изумлении. Весь офицерский состав
его бывшего полка, одетый в штатские костюмы, сидел по стульям и диванам в кабинете.
— Здравствуйте, господа.
— А, поручик Сергеев! Здравствуйте.
— Кстати, кстати, — прохрипел простуженным горлом полковник Филимонов.
— В чем дело, господа? Почему вдруг вы все здесь?
— Очень просто.
Преображенский вкратце рассказал историю пятнадцати офицеров. Сергеев с изумлением слушал, но
виду не поддал.
— Так вот, господин поручик, — продолжал Преображенский. — Господа офицеры в данное время на
нашем участка фронта, так сказать, вне закона. Бригадный комитет требует их немедленного ареста. Наш долг,