Девятьсот семнадцатый
Шрифт:
— Бумажка в комитет-то?
— И в комитет и в совет. Только наплевать нам.
— Пойдем к учителю. К Митрофанову. Он с нами. Поговорим с ним. Ты солдат собери.
— Не солдат, а большевистскую организацию теперича.
*
Сельский учитель, высокий, худой, желчный мужчина с большим кадыком и широким носом принял
солдат приветливо.
— Может, чайку, товарищи, — с морозу-то?
— Нет, Кузьма Герасимович. Мы к тебе, как к выбранному. Ты, как член совета и грамотный.
— О чем говорить хотите?
— Да вот поговорим. На, бумажку прочитай.
— От кого, от комиссара? Что, грозит? Наплевать нам. Ну-ка рассказывай, товарищ Хомутов. Как у нас на
селе дела. Слухи разные ходят. Только я не верю.
Когда Хомутов закончил свой рассказ, правдиво осветив последние события на селе, учитель вскочил с
места, хлопнул Хомутова по плечу и заявил:
— Они формально правы, но не по существу. Нам нужно юридически отделиться от них. Давайте
проделаем такой опыт. Я читаю газеты и учитываю всю обстановку, рекомендую самоопределиться.
— Что-то не понимаем.
— Ты проще.
— Образуем свою республику, и весь разговор. Будем сами дела решать. Никому подчиняться не станем.
А когда Учредительное собрание соберется, — посмотрим. Что скажете на мои предложения?
Солдаты в тягостном молчании сидели, понурив головы.
— Чего задумались? Я хоть беспартийный, но понимаю обстановку, сочувствую большевикам и убежден,
что предлагаю верную мысль. Раз нет законной центральной власти, раз центральная власть против народа, —
так пусть будет законная власть на местах. Тогда-то с нами комиссар Временного правительства юридически
ничего поделать не сможет. Учредительное собрание мы признаем, программу действий своих имеем и власть
свою изберем.
— А как это делается-то? Ты растолкуй нам, — попросил Хомутов.
— Как делается-то? Проделаем так: совет выберет временный комитет волости с президентом
республики. Напишем воззвание к народу и ко всей России. Вот и все.
— Ну-ка напиши, а мы посмотрим.
— Это я быстро.
Учитель присел к столу и на чистом листке бумаги принялся что-то быстро писать.
Солдаты во главе с Хомутовым смотрели на него и напряженно молчали.
— Ну, вот, готово. Осталось только проставить имя, отчество и фамилию президента. Кого, товарищи?
Кому вы все доверяете?
— Хомутова, Тимофея Герасимовича, — тоном, не терпящим возражений, заявил Пастухов. — Он, как
член полкового комитета… и как много сделавший для революции. Большевик к тому же.
— Верно, товарищи.
— Правильно! Хомутова в президенты, — дружно поддержали все солдаты.
— Ну, вот и все, — заявил учитель. — Значит, Тимофей Герасимович Хомутов — президент нашей
волостной республики.
— Да ты зачти, что написал.
— Пожалуйста, слушайте.
ВОЗЗВАНИЕ
Товарищи!
Земля принадлежит народу. Народ — хозяин России и призван творить в ней свою волю.
Временный комитет постановил: передать всю землю — крестьянам, а заводы — рабочим, с подчинением всей
волости временному комитету во главе с избранным народом президентом республики — Тимофеем Герасимовичем
Хомутовым, каковому и подчиняться впредь до созыва Учредительного собрания.
— Вот и все, — кончив читать, сказал учитель.
— Так у нас же заводов нет, а ты написал.
— Это ничего. Так все пишут. Это политическая программа.
— Ага! — протянул одноглазый солдат. — Ну так что ж, пусть будет так.
— Сегодня я размножу на машинке, и через заседание сегодня же провести. Экземпляр пошлем в город, в
совет, другой — Временному правительству, третий — губернскому комиссару, а четвертый — в газету. Ну, что
ж, попьем чайку, товарищи.
— Нет, стой, — прервал его Хомутов. — А ведь забыл я совсем, прямо из головы выскочило. Мне-то ведь
в часть вертаться надо. В командировке я. Ждут ведь товарищи. Уеду, право слово. Выберите другого
президента.
— Никуда ты не уедешь, — решительно заявил Пастухов. — Не отпустим мы тебя, и весь разговор. Как в
порядке партейности.
— Правильно, Пастухов.
— Здесь нужнее быть…
— Ты, как большевик, теперь против войны, значит, куда же едешь? Чудак, право, раз против войны,
зачем же на войну ехать?
— Да к товарищам я. Мы сообща вертаться будем.
— И не думай. Без тебя вернутся товарищи. Письмо напишешь, а мы документы дадим от совета и от
партия, что задержали, и крышка.
Хомутов стоял посередине комнаты в раздумье.
— Воля народа, Тимофей Герасимович. Ничего не поделаешь, — пожал плечами учитель.
— Соглашайся. Ведь без тебя-то дело у нас не пойдет.
— Буду кочевряжиться. Ведь не дезертир, а выбранный есть от народа.
Хомутов, безнадежно махнув рукою, сказал, что согласен.
— Надо за дело. Пошли, ребята, созывай совет. А ты, Кузьма Герасимович, давай, печатай воззвания.
Будешь как секретарь правительства. Записывайся-ка в большевики.
— Зачем это? Хотя почему бы и не записаться. Ваши взгляды разделяю насчет земли. Но там видно будет.
На улице Хомутов шел рядом с Пастуховым и молчал.