Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
,,Добродтели и пріятности суть неотлучныя прелсти моей Клариссы. Она создана быть украшеніемъ своего вка. Весьма хорошо, Белфордъ. Она составитъ оное въ первомъ достоинств,,… Какое жестокое тщеславіе, другъ мой, естьли то не справедливо, что первое достоинство бываетъ всегда цною первой заслуги? Достоинство, первое достоинство, какія пустяки! Ты меня знаешь, и можешь такъ обманываться? Мн долженствуетъ носить руно {Руно похищенное Язономъ, орденъ Бургонской.} поелику я оное пріобрлъ. И такъ поправь впредь свой штиль, и называй Клариссу украшеніемъ благополучнйшаго человка и славнйшаго вселенной завоевателя.
Естьли же она меня любитъ, какъ ты то себ воображаешь; то я не столько въ томъ увренъ, какъ ты. Ея на договорахъ основанныя предложенія, дабы
Что касается до заключенія, длаемое тобою изъ ея взоровъ; то я тебя увряю, что конечно они теб ничего не изъявили о ея сердц, естьли ты себ воображаешь, что любовь иметъ хотя нкое въ томъ участіе. Я наблюдалъ ея взгляды, такъ какъ и ты, и ясне усмотрлъ, что они изражали токмо презрніе ко мн и ко всему обществу, въ которое я ее привелъ. Нетерпливость, съ коею она желала удалиться, не взирая на вс усильныя наши прозьбы, долженствуетъ тебя убдить, что ничего нжнаго ея сердце не ощущало; а сердце ея ни когда глазами ея не было измняемо.
Она вся такъ сказать, составлена изъ души, говоришь ты; и я въ томъ согласенъ. Но для чегожъ представляешь ты себ что душа подобная ея, нашедъ душу подобную моей, и дабы выразить твоими словами, принимая за удовольствіе найти оную, не произвела бы въ свтъ другихъ душъ симъ подобныхъ.
Я нимало не сомнваюсь, какъ ты говоришь, чтобъ адъ не радовался ея паденію. Но я надюсь, что всегда могу сочетаться съ нею законнымъ бракомъ, когда пожелаю; и естьли окажу ей таковую справедливость, то не буду ли имть право требовать отъ нее благодарности? Не уже ли она не почитаетъ себя нимало мн обязанною, прежде, пока меня обяжетъ? Дале же, естьли должно теб сказать; то совершенно не возможно, чтобъ нравы такой двицы, какъ она, получили когда либо столь великое поврежденіе, какъ нравы многихъ прочихъ, которыхъ ты и подвластные теб товарищи ввергнули въ погибель, и которыя теперь служатъ адскими извергами въ разныхъ мсстахъ города. Возьми сіе разсужденіе на свой щетъ, Белфордъ.
Вы можетъ быть отвчать мн будете, что между всми предмтами вашихъ обольщеній не находится ни одного подобнаго величествомъ, достоинствомъ моей Кларисс.
Но я спрашиваю, не принято ли сіе за основательное правило въ нашемъ обществ, что чмъ боле иметъ женщина достоинства, тмъ боле пріобртается славы въ побд? Бдная двушка, на примръ, сельская моя красавица, не имющая подпоры ни въ своей пород ни въ воспитаніи, ниже помощи отъ естественныхъ своихъ разсужденій, должна быть уважена по своей слабости и незнанію; но вы вообще признаться можете, что гораздо мужественне напасть на льва нежели на овечку. Я подражаю орламъ. Они всегда нападаютъ на самыя благородныя добычи.
Никогда не слыхано, чтобъ орелъ нападалъ на воробья. Весьма худое дло, въ такомъ случа, которой меня ободряетъ, состоитъ въ томъ, что по моемъ торжеств, я толико буду увнчанъ славою, что ничто боле не будетъ въ состояніи тронуть моего честолюбія. Всякое другое предпріятіе любви будетъ мною презрно. Я толико же буду злощастенъ моими размышленіями о побд, сколько и Донъ Жуанъ Австрійской своими, по одержаніи славной побды при Лепант, когда онъ жаловался, что никакой изъ будущихъ его подвиговъ не можетъ сравнятся съ первыми начатками его славы.
Я соглашусь, что весьма легко споспшествовать моимъ намреніямъ, и что они можетъ быть заслуживаютъ какое ни есть осужденіе; но отъ кого же? Конечно не отъ тебя и ни отъ единаго изъ подвластныхъ нашихъ сообщниковъ, коихъ развратную жизнь весьма долгое время, прежде нежели я принялъ качество вашего начальника, оправдало то, что теперь зависть или изнеможеніе этихъ силъ принуждаетъ васъ осуждать; я удостоилъ васъ чести изьясня вамъ мои намренія. Вотъ все то, что вы можете думать, и чмъ единственно
Письмо CLXV.
Изъ Едгвара, въ Четвертокъ 4 Маія.
Я увренъ, что ты самой злой человкъ, и что представлять теб самыя лучшія причины противъ того, на что уже ты единожды ршился значило бы подражать тому дураку, которой старался остановить стремительной вихрь своею шляпою. Однако я еще надюсь, что достоинство твоей красавицы возъиметъ конечно надъ тобою какую нибудь власть. Но естьли ты будешь неколебимъ, естьли хочешь отмстить сему юному агнцу, котораго ты отдлилъ отъ ненавидимаго тобою стада, и отъ наглости тхъ, которые его сохраняли; естьли ты не тронутъ ея красотою, разумомъ, знаніемъ, кротостію и невинностію блистающими съ толикимъ сіяніемъ въ сей прелестной двиц; естьли уже опредлено ей погибнуть и погибнуть отъ жестокости такого человка, котораго она изобрала своимъ покровителемъ: то я не пожелалъ бы ни за тысячу міровъ отвчать за твое злодяніе.
По чести, Ловеласъ, сіе дло произвело великое впечатлніе въ моемъ сердц, хотя я и не имлъ чести понравиться безподобной Кларисс. Безпокойствіе мое увеличивается, когда я помышляю о проклятіи звронравнаго ея родителя, и о безстыдныхъ жестокостяхъ всей ея фамиліи. Однако я весьма бы желалъ знать, естьли ты твердо ршился, какими степенями, хитростями и изобртеніями будешь ты продолжать неблагодарное свое предпріятіе; и я тебя заклинаю, дражайшей Ловеласъ, естьли ты человкъ, то не допустишь видимыхъ злыхъ духовъ, по среди коихъ ты ее поставилъ, возсторжествовать надъ нею, и не употребишь средствъ недостойныхъ человколюбія. Естьли ты употребишь простое обольщеніе; естьли ты учинишь ее способною къ слабости любовію или такими хитростями, кои честности не противны: то я сожалть о ней буду мене, и изъ того заключу, что нтъ въ свт такой женщины, которая бы выдержала опытъ любовника твердаго и бодрственнаго.
Въ сію минуту пріхалъ ко мн отъ дяди моего посланецъ. Я освдомился, что его болзнь лишила его движенія, и что лкари дней мало прожить ему оставляютъ. Онъ прислалъ ко мн своего человка съ симъ непріятнымъ обьявленіемъ, ожидая меня, дабы я закрылъ ему очи. Но поелику я необходимо долженъ буду посылать въ городъ каждый день моего человка или кого ни есть изъ его людей, для его длъ или моихъ; то и тотъ и другой въ точности будутъ соблюдать твои приказанія, Сдлай милость пиши ко мн какъ можно чаще. Хотя я много получу по смерти сего бднаго человка; но не могу сказать. чтобъ сіи явленія смерти и священника, приносили мн хотя малйшее удовольствіе. Священника и смерти, долженъ я сказать; ибо ето самой естественной порядокъ, такъ что одинъ бываетъ предвстникомъ другому.
Естьли я усмотрю въ теб холодность и твое отвращеніе меня обязать, то конечно принужденъ буду подумать, что моя смлость теб не понравилась. Но я однако тебя увдомляю, что кто не стыдится длать что либо съ излишествомъ, тотъ не иметъ права негодовать за укоризны.
Белфордъ.
Письмо CLXVI.
Я приношу теб мою благодарность, и г. Гикману за то стараніе, которое онъ употребилъ къ написанію ко мн письма съ толь чрезвычайнымъ тщаніемъ, а я продолжаю покоряться твоей пріятной для меня жестокости.