Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Ричардсон Сэмюэл

Но разсмотримъ, относительно къ самимъ вамъ, слдствія сихъ взоровъ или того предпочтенія, въ которомъ васъ къ своевольцу подозрваютъ. Толико непорочная душа, какъ ваша, соединится съ самою порочнйшею его пола! человкъ сего свойства займетъ вс ваши старанія; онъ ежеминутно будетъ исполнять васъ безпокойствіями, какъ о немъ такъ и о васъ самихъ. Божественное и человческое могущество, самые священнйшіе законы; для него суть ни что, вы увидите его презирающаго все то, что есть почитаемаго людьми во всякое время и во всхъ мстахъ. Но чтобъ ему нравится, и сохранить для себя хотя нкую власть въ его сердц, то принужденными будете находишься отречься отъ всхъ похвалы достойнйшихъ вашихъ склонностей, вникать въ его вуусъ и удовольствія, оставлять добродтельныхъ своихъ собседовательницъ, обращаться съ его сообщниками! Можетъ быть будете вы оставлены вашими друзьями по причин безпрестаннаго поношенія

его дяній. Надетесь ли вы, дражайшая сестрица, чтобъ съ такимъ человкомъ могли вы быть долгое время столь благополучны, какъ теперь? Естьли вы того не надетесь, то посмотрите, которую изъ настоящихъ вашихъ добродтелей вы намрены принести ему въ жертву, и которому изъ его пороковъ почитаете себя способною подражать, единственно токмо для того, дабы ему нравиться. Какъ можете вы истребить ту склонность къ симъ должностямъ, къ исполненію которыхъ вы ощущаете теперь толико кротости? И естьли вы уступите хотя единожды; то можете ли быть увренными въ томъ, на чемъ позволено вамъ будетъ остановиться.

Вашъ братецъ признается, что касается до пріятности особы, то г. Сольмсъ не можетъ сравнятся съ г. Ловеласомъ. Но что значитъ видъ въ глазахъ такой двицы, какъ вы! Онъ познаетъ также, что первой не иметъ поступокъ другаго: но сія выгода, безъ хорошихъ нравовъ, кажется ли вамъ заслуживающею мене разсужденія? Гораздо было бы превосходне для женщины, сочетаться бракомъ съ такимъ человкомъ, котораго бы она могла образовать поступки, нежели сыскать ихъ совершенно образованными ко вреду своихъ нравовъ; симъ то часто получаются достоинства, кои полагаютъ пріобрсти въ путешествіяхъ. Ахъ дражайшая моя сестрица, естлибъ вы со мною здсь находились, хотябъ во Флоренціи, отъ куда я пишу, въ Рим, или въ Париж, гд я также весьма долгое время прожилъ, и увидлибъ, какой плодъ большая часть нашихъ молодыхъ людей пріобртаютъ въ сихъ славныхъ городахъ, вы любили бы ихъ лучше таковыми, каковы они были при первомъ своемъ положеніи, когда полагаютъ, что природная ихъ грубость необходимо требуетъ чтобъ хать въ иностранныя земли, дабы изучиться учтивости.

По возвращеніи ихъ вы видите, какая бываетъ разность. Моды, пороки, разпутства, и часто болзни иностранныхъ земель, составляютъ совершеннаго человка. Присовокупите къ тому презрніе къ природной своей земл и къ тмъ, которые ее населяютъ, хотя самъ заслуживаетъ боле презрнія, нежели самый презрительнйтій изъ тхъ, коего онъ презираетъ; вотъ что вообще присовокупя къ тому наглость незнающую стыда, называютъ дворяниномъ путешествующимъ.

Я знаю, что г. Ловеласъ заслуживаетъ нкое изключеніе. Онъ дйствительно одаренъ отличными качествами и весьма свдущъ въ наукахъ. Онъ пріобрлъ почтеніе во Флоренціи и въ Рим; и его видъ, присоединившейся къ благородному и изящному его разуму, доставилъ ему великія выгоды. Но безполезно говорить вамъ, что когда своеволецъ одаренъ качествомъ то онъ не въ примръ опасне своевольца, не имющаго разсудка. Я присовокуплю также, что ето великая погршность г. Ловеласа, естьли онъ не пріобрлъ уваженія боле отъ знатныхъ особъ во Флоренціи живущихъ. Онъ впустился въ нкоторыя мотовскія предпріятія, которыя подвергнули опасности какъ его особу такъ и его вольность, и которыя принудили его знатнйшихъ друзей его оставить. Почему и пребываніе его во Флоренціи и въ Рим было гораздо короч, нежели сколько пробыть онъ тамъ разполагался.

Вотъ, что я могъ сказать о г. Ловелас. Для меня гораздо бы было пріятне когдабъ справедливость позволила мн засвидтельствовать о немъ совершенно сему противное. Но что касается вообще до совершенныхъ своевольцовъ; то я, которой дйствительно ихъ знаю, и которой не токмо извстенъ о томъ, что они завсегда питаютъ въ сердцахъ своихъ нкое коварное противъ вашего пола намреніе, но что часто и весьма щастливо въ ономъ успваютъ; я почитаю за долгъ присовокупить здсь нкоторыя размышленія о семъ презрительномъ свойств.

Своеволецъ, любезнйшая моя сестрица, хитрецъ и исполненной пронырливостію гуляка, бываетъ обыкновенно человкъ нечувствующій угрызенія совсти. Онъ человкъ несправедливой. Благородное правило, не длай другимъ того, чего не желаемъ, чтобъ намъ длали, есть первое правило, которое онъ нарушаетъ. Онъ каждый день оное нарушаетъ; и чмъ боле находитъ къ тому случаевъ, тмъ боле восхищается торжествомъ своимъ. Его презрніе простирается до чрезвычайности къ вашему полу. Онъ нимало не думаетъ чтобъ были непорочныя женщины, поелику онъ самъ всякимъ страстямъ преданъ. Всякая глупость благопріятствующая ему утверждаетъ его во таковой омерзенія достойной неимоврности. Его мысли безпрестанно занимаются умноженіемъ тхъ успховъ, изъ коихъ онъ составляетъ свои утхи. Естьли по нещастію

какая женщина влюбится къ таковаго человка, то можетъ ли она снести хотя единую мысль раздлять свою любовь почти со всмъ городомъ, а можетъ быть и съ тмъ, что токмо есть наипрезрительнйшаго? И дале, предавшись столь гнуснымъ склонностямъ сладострастія, какая женщина, имющая хотя нсколько разборчивости не востала бы противъ такого человка, которой обращаетъ въ посмяніе врность и нжность, и которой нарушаетъ обязательство любви своимъ неистовствомъ? ни униженныя прозьбы, ни текущія слезы его не тронутъ, а пріумножатъ еще его гордость. Онъ будетъ тщеславиться, съ разпутными своими сотоварищами, а можетъ быть и съ толико же развращенными женщинами какъ и онъ, тми страданіями и униженіями, которыя самъ причинилъ; и естьли иметъ право брака, то доведетъ свое скотство до того что сдлаетъ ихъ свидтельницами своего торжества. Не подозрвайте меня въ прибавленіи чего ни есть. Я ничего не сказалъ такого, чемубъ не было примровъ,

Долженъ ли я говорить о размотанныхъ имніяхъ, о заложенныхъ или проданныхъ помстьяхъ, и о безчестныхъ хищеніяхъ у своею потомства и о множеств другихъ безпорядкахъ, коихъ бы описаніе было чувствительно и весьма трогательно для такой нжной и нсколько разборчивой особы, какъ вы?

Колико вдругъ нещастій, и какимъ страннымъ образомъ! Здсь дло идетъ о томъ, дабы оныхъ избгнуть, дражайшая моя сестрица, дабы сохранить теб власть длать добро, къ коему ты пріобыкла, и особливо пріумножить оное тмъ доходомъ, которой ты можешь получать отъ своего помстья, дабы продолжать теб свои пріятныя упражненія и примрныя дянія, словомъ, дабы утвердить непрерывное продолженіе вашихъ добрыхъ склонностей; дло идетъ о одномъ пожертвованіи, т. е. о пожертвованіи преходящимъ наслажденіемъ взоровъ. Ктобъ не согласился естьлибъ былъ увренъ, что вс качества не могутъ находиться въ одномъ человк, оставить столь безразсудное желаніе дабы вмсто того получить толь твердыя и продолжительныя?

Разсудите о всхъ сихъ обстоятельствахъ,въ коихъ я бы настоялъ съ гораздо большею твердостію, естьлибъ нужно было употребить оную такою благоразумною съ особою, каковы вы. Разсмотрите оныя со вниманіемъ, моя любезная сестрица, и естьли ваши родственники не хотятъ, чтобъ вы остались двицею; то ршитесь ихъ обязать. Пусть токмо не говорятъ, чтобъ примръ многихъ другихъ особъ вашего полу и качествъ, боле имли надъ вами силы, нежели долгъ и разсудокъ. Чмъ мене бываетъ человкъ пріятенъ, тмъ боле оказываетъ онъ благоугожденія. Знайте, что добропорядочной человкъ, опасается лишишься добраго имени, слдственно доброе имя составляетъ всю его наджду въ разсужденіи хорошаго его съ вами обхожденія.

Сей случай представляется вамъ къ поданію того знатнаго примра, коего можно ожидать отъ дочерняго уваженія, не упустите его. Сей примръ весьма васъ достоинъ. Отъ вашей добродтели того надются, хотя относительно къ вашей склонности и весьма жаль, что оный вамъ предлагается. Пусть говорятъ, къ вашей слав, что въ семъ то обстоятельств ваши родители вамъ обязаны. Тщеславное выраженіе, дражайшая сестрица! но оправданное тмъ насиліемъ, которое вы учините надъ склонностію своего сердца. Чтожъ касается до вашихъ родителей, которые изліяли на васъ всякія благодянія, но кои ршились твердо настоять въ своемъ требованіи, и никогда онаго не оставятъ, да и не длали нималаго послабленія во многихъ подобныхъ случаяхъ, для чести своей, для разсудка и своей власти, требуютъ чтобъ вы въ семъ случа ихъ обязали.

Я надюсь къ скоромъ времени лично поздравить васъ съ оказаніемъ толико похвальной преклонности. Желаніе разпорядить и окончить все касающееся до качества опекуна, есть первое главнйшее обстоятельство, побуждающее меня оставить Италію. Я буду искренно радъ, когда возмогу исполнить сей долгъ къ удовольствію всхъ, а наипаче къ твоему, любезная моя сестрица. Естьли по прибытіи моемъ я увижу установленное согласіе въ столь дорогой фамиліи, то сіе принесетъ мн неизреченную радость, и я можетъ быть разположу дла мои такъ, дабы препровесть остальные мои дни съ вами вмст.

Письмо мое весьма продолжительно. Мн остается токмо уврить васъ о глубочайшемъ почтеніи, съ которымъ я пребываю любезийшая моя сестрица, вашъ нижайшій и покорнйшій

Морденъ.

Я думаю, дражайшая моя Гове, что ты прочла письмо двоюроднаго моего брата. Весьма поздо уже желать, чтобъ оно пришло ране. Когда бы я его и прежде получила, то можетъ быть не мене бы имла откажности ршиться на свиданіе, поелику я нимало не думала хать съ г. Ловеласомъ.

Но я также ни мало не помышляла, чтобъ прежде свиданія подала я ему такую наджду, по которой бы онъ пришелъ приготовившись, и которой уничтоженіе его хитрости учинили къ нещастію безполезнымъ.