Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов
Шрифт:
Потомъ онъ приказалъ меня просить по крайней мр, что бы согласилась съ нимъ вмст пить чай, напоминая Доркас о томъ, какъ онъ обходился вчерась въ вечеру, какъ будто бы было для него достоинство то, что не заслужилъ отъ меня укоризны: а сіе и приказала я ему сказать. Однако возобновила общаніе видть его завтра, какъ только онъ того пожелаетъ или съ нимъ завтракать.
Доркаса сказала, что онъ въ великомъ гнв. Я слышала, какъ онъ кричалъ и бранилъ всхъ людей. Ты мн сказала, любезная моя, въ одномъ изъ твоихъ писемъ, что когда твоя мать приводитъ тебя въ гнвъ, тогда ты стараешься съ кмъ ниесть поссориться. Мн бы было весьма досадно сдлать толь худое между вами сравненіе; но дйствіе страсти, коей не сопротивляются, есть равное въ обоихъ полахъ.
Онъ въ сію минуту прислалъ мн сказать, что желаетъ со мною ужинать. Но какъ мы препроводили
Между тмъ какъ я о себ разсуждала; то онъ вошедъ, стучался въ мои двери, онъ мн сказалъ печальнымъ голосомъ, что неотмнно желаетъ меня видть въ вечеру, и что онъ дотол не оставитъ меня спокойну, пока не узнаетъ, чмъ онъ заслужилъ сей поступокъ.
Я должна его удовольствовать. Можетъ быть онъ ничего новаго мн не скажетъ: я съ нимъ буду въ досад.
(Двица Кларисса не могла знать, какое было намреніе г. Ловеласа, ни причины его печали: сіе должно узнать отъ него самаго, то есть: изъ собственныхъ его писемъ. По описаніи суроваго вида съ которымъ онъ взходилъ къ дверямъ ея покоя, просить ее вмст отужинать, онъ продолжаетъ свое повствованіе.)
"Весьма несносно, отвчала мн развратница, столь рдко видть себя госпожею надъ самой собою. Я сойду чрезъ полчаса.,,
Должно было возвратиться назадъ, и дожидаться ее до того часа. Вс женщины укоряли меня что подалъ ей примръ, поступать со мною съ такою жестокостію. Он доказали то мн по склонностямъ своего пола, и по всмъ обстоятельствамъ, что я ничего не получу своею покорностію и что не долженъ опасаться худшаго, сдлавъ ей крайнюю обиду. Он неотступно меня просили по крайней мр обходиться нсколько смле, дабы усмотрть, какое произойдетъ отъ того дйствіе, и ихъ причины были оправданы гнвомъ. По моихъ открытіяхъ я ршился принять нкоторыя вольности, и продолжать дале, слдуя тому какъ он будутъ приняты, и возлагать вс проступки на ея жестокость. Утвердившись въ семъ намреніи, я началъ прохаживаться въ столовомъ зал, ожидая ея прибытія: но я почувствовалъ въ колняхъ дрожъ, никогда страждущій параличемъ не имлъ толь мало власти надъ своими движеніями. Она вошла съ тмъ благороднымъ видомъ, какой ты видлъ, поднявъ голову, лице держа нсколько въ сторону, грудь ея была въ пріятномъ движеніи, и самое сіе положеніе длало ее еще чувствительнйшею. Белфордъ, какъ можно, чтобъ печаль и строгой видъ придавали новыя прелсти сей высокомрной двиц? Но ея красота теряетъ ли когда свою власть? Я однимъ взглядомъ примтилъ, что сія непреклонная красавица разположена ссориться. Суровой видъ, которой я принялъ, когда дрожащею своею рукою схватилъ за ея руку, привелъ ее въ такой страхъ, что она опасалась, дабы я не учинилъ какого насилія. Но я еще не усплъ на нее взглянуть, какъ почувствовалъ, что сердце мое поражено стало любовію и уваженіемъ. Дйствительно, Белфордъ, ето Ангелъ, а не двица. Впрочемъ, естьлибъ не были уврены, что ето женщина; тобъ въ самомъ ея младенчеств не надли бы на нее платья сего пола. Она сама, безъ сего увренія, сталали бы носить оное?
,,Сдлайте милость, сударыня, я васъ прошу, я покорно васъ прошу увдомить меня, чемъ заслужилъ я вашъ гнвъ?
,,Я васъ также прошу, г. Ловеласъ, для чего я столь мало имю воли въ моемъ уединеніи? Что вы мн скажите, посл вчерашняго вечера, какъ я здила съ вами въ комедію, и препроводила половину ночи противъ моей воли, слушая ваши разговоры?
,,Я имю сказать, сударыня, что не могу сносить той отдаленности, въ коей вы меня содержите, будучи въ одномъ дом. Я многое имю вамъ сказать о нашихъ настоящихъ и будущихъ пользахъ. Но когда я думаю открыть вамъ всю мою душу, то вы токмо думаете меня отъ себя удалять. Вы содержите меня въ неизвстности, которая проводитъ меня въ отчаяніе: вы стараетесь искать отсрочки: конечно вы имете такія намренія, на кои не хотите согласиться. Скажите мн, сударыня, я васъ заклинаю сказать мн въ сію минуту, безъ всякаго обиновенія, въ которой день долженъ я предъ васъ предстать. Я не могу терпть сей отдаленности: неизвстность, въ коей вы меня содержите, совершенно мн несносна.
,,Въ которой день, г. Ловеласъ? Я надюсь что ето будетъ не въ худой день. Я васъ прошу, г. мой, не столько жать мои руки, (усиливаяся ихъ вырвать) сдлайте милость пустите меня.
,,Вы меня ненавидите
,Я никого не ненавижу, г. мой.
Вы ненавидите меня сударыня, повторилъ я. Какъ ни былъ я ободренъ и ршителенъ; но имлъ нужду въ новомъ поощреніи. Сатана вышелъ изъ моего сердца при вид враждебнаго ему ангела, но онъ не затворилъ дверей, и я чувствовалъ, что онъ ушелъ недалеко.
,,Вы мн кажетесь не очень здоровы, г. Ловеласъ: Я усматриваю въ васъ чрезвычайное движеніе. Но сдлайте милость не сердитесь. Я никакого вамъ зла не сдлала. Пожалуйте не обижайте меня, дабы я васъ не разсердила.
,,Дражайшій предмтъ моихъ восхищеній! [обнявши ее] Вы никакого мн зла не сдлали! ахъ! какого зла не сдлали вы мн? чмъ я заслужилъ ту отдаленность, въ коей вы меня содержите!…,, Я не зналъ что долженъ сказать.
Она усиливалась освободиться,,,Я покорнйше васъ прошу, г. Ловеласъ, выпустить меня отсюда. Я не понимаю отъ чего вы въ гнв. Я ничего не сдлала такого, что бы могло нанести вамъ обиду. Вы повидимому намрены меня разсердить. Естьли вы не хотите меня усшратить тмъ гнвомъ, въ коемъ я васъ вижу. Прикажите мн выдти, я въ другой разъ выслушаю все, что вы ни по желаете мн сказать. Вы можете меня увдомить о всемъ завтра поутру. Я васъ усильно прошу, естьли вы хотя нкое имете ко мн чувствованіе почтенія, позволить мн выдти.,,
Ночь, ночь, Белфордъ, чрезвычайно необходима. Должно чтобъ нечаянной приходъ и ужасъ подйствовали надъ нею въ послднемъ опыт. Я не могъ исполнить своего намренія. Не въ первой разъ я вознамривался испытать, способна ли безподобная сія двица прощать.
Я поцловалъ съ великою горячностію ея руку!…,,Итакъ выдьте любезная, прелюбезная Клариса! такъ, я чрезвычайно печаленъ. Я не могу терпть той отдаленности въ коей вы меня содержите безъ всякой причины. Однакожъ выдьте, сударыня, поелику вы хотите идти; но судите о мн великодушно. Судите о мн, чего я достоинъ, и обнаджте меня, что увижусь съ вами завтра поутру съ тми чувствованіями, которыя, приличествуютъ нашему состоянію.,, Говоря сіе, я велъ ее къ двери и выпустилъ. Но вмсто того, чтобъ придти къ госпожамъ, я удалился въ мой покой, въ коемъ замкнулся ключемъ, будучи пристыженъ и устрашенъ величественнымъ ея видомъ, и безпокоющегося ея добродтелію.
[Вс сіе прибавлено изъ письма Г. Ловеласова, а издатель начинаетъ здсь опять повствованіе двицы Кларисс, которая описываетъ свой ужасъ при семъ случа сими словами.]
Какъ скоро вошла я въ горницу; то онъ ухватилъ меня за руку съ такимъ движеніемъ, что я ясно усмотрла его намреніе со мною ссориться. Какая же тому причина, любезная моя? Клянусь моею жизнію, я никогда не знала столь гордаго и нетерпливаго человка. Меня ужасъ обьялъ. Вмсто того, чтобъ казаться сердитою какъ я то хотла, я сдлалась весьма тихою. Я съ трудомъ могу воспомянуть первыя его слова, толико я ихъ устрашилась. Но я весьма хорошо слышала: Вы меня ненавидите, сударыня, вы меня ненавидите: И столь ужаснымъ голосомъ, что я желала бы отъ него быть за сто верстъ. Я никого не ненавижу, отвчала я ему: благодаря Бога, я никого не ненавижу. Вы меня устрашаете г. Ловеласъ. Позвольте мн удалиться. Онъ оказалъ мн чрезвычайное презрніе. Я никогда не видала столь мерскаго человка, какъ онъ казался мн въ своемъ гнв. Какая причина, моя любезная? Онъ жалъ мн руку. Наглой человкъ! онъ съ великою силою жалъ мою руку! однимъ словомъ онъ, казалось по своимъ взорамъ, и своимъ выраженіямъ, обнявши меня, хотлъ подать мн случай его раздражить; такъ что я не могла иннаго сдлать какъ его просить, что я часто длывала, выпустить меня вонъ, и общать ему, что я возвращусь поутру, какъ ему будетъ угодно.
Не скоро онъ склонился на сей договоръ. Выпущая меня вонъ, онъ поцловалъ такъ крпко мою руку, что и теперь еще красное пятно видно.
Окончи, любезнйшая моя Анна Гове, окончи, я заклинаю тебя, свой переговоръ съ гжею. Товнсендъ. Тогда я покинула бы моего тирана. Разв не видишь, какъ онъ постепенно успваетъ въ своемъ намреніи? Я страшуся даже взглянуть на его хищенія: и не подалъ ли онъ мн здсь причины опасаться отъ него боле зла, нежели мое негодованіе позволяетъ мн выразить? О любезная моя окончи свой планъ, и дозволь мн оставить столь страннаго человка. Приводя меня въ досаду, онъ долженъ былъ имть такія намренія, въ коихъ онъ не осмлился бы признаться. Какіяже они быть могутъ?