Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Ричардсон Сэмюэл

Здсь она встала, разспростерши руки, и отворотя голову, дабы сокрыть свои слезы… О мой дражайшей родитель! вскричала сія неподражаемая двица, вы конечно бы пощадили меня отъ ужаснаго проклятія, естьлибъ знали колико я наказана, съ той минуты, какъ заблужденныя мои ноги вывели меня изъ дверей вашего сада, и соединили съ г. Ловеласомъ! потомъ упадши на свой стулъ, она облилась слезами.

Любезнйшая моя, сказалъ я ей, взявъ ее за руки, которыя были еще разпростерты! кто бы могъ удержаться отъ столь трогательнаго воздыханія, хотя страстнаго! [поелику я надюсь еще жить, Белфордъ, то почувствовалъ трепетъ, слезы появились на моихъ вкахъ, и я едва осмлился на нее воззрть.] Что же я сдлалъ, что могъ заслужить сіе нетерпливое восклицаніе? Подалъ ли я вамъ причину въ какое ниесть время, моими разговорами, моими поступками, моими взглядами, сумнваться

о моей чести, моемъ почтеніи, и обожаніи? Я могу приписать сіе имя моимъ чувствованіямъ для великихъ вашихъ добродтелей. Зло произходитъ отъ того, что мы какъ съ одной такъ и съ другой стороны въ недоумніи находилися. Удостойте меня изъясненіемъ своихъ мнній: равномрно и я вамъ свои изъясню, и въ то время мы будемъ щастливы. Дай Боже, чтобъ я всегда любилъ, такъ какъ люблю васъ, и естьли я сумнваюся о такомъ чувствіи: то да погибну, естьли знаю, какъ бы могъ я видть васъ моею! позвольте мн думать, дражайшая Кларисса, позвольте мн токмо думать, что вы предпочтете меня въ выбор: позвольте сказать, я ласкаюсь, что вами не ненавидимъ и не презираемъ!…

Ахъ! г. Ловеласъ, мы жили вмст такъ долго, что могли познать свои нравы и поведенія. Они столь мало сходствуютъ, что вы можетъ быть восчувствуете великое ко мн отвращеніе, когда я буду вашею. Я думаю… я думаю что мн невозможно оказать того, чего вы требуете отъ чувствованій, кои вы ко мн имете. Естественное мое свойство совершенно перемнилось. Вы подали мн весьма худое мнніе о своемъ пол, а особливо о себ. Вы принудили меня отъ того въ самое то время почитать себя стольже худою, что лишась навсегда удовольствія, свидтельства собственныхъ моихъ чувствованій, которое весьма для женщины нужно, дабы вести себя достойно въ сей жизни, я никогда не буду въ состояніи воззрть на людей съ видомъ наджнымъ.

Она остановилась. Я молчалъ. Клянусь Богомъ, подумалъ я самъ въ себ, сія безпримрная двица, можетъ наконецъ совершенно меня погубить.

Она начала опять: чтожъ остается мн желать, естьли бы вы освободили меня отъ всего обязательства относительно къ вамъ, и не препятствовали бы мн слдовать теченію моей судьбы?

Она еще разъ остановилась. Я продолжалъ молчать. Я размышлялъ, не долженъ ли былъ отрщися отъ всхъ моихъ намреній относительно къ ней; и не имлъ ли довольно опытовъ о добродтели и величіи души превосходящей всякія подозрнія.

Она еще начала: благосклонно ли для меня ваше молчаніе, г. Ловеласъ? Скажите мн, что меня освободили отъ всякаго обязательства въ разсужденіи васъ. Вы знаете, что я вамъ никогда онаго не общала. Вы знаете, что равномрно и вы не обязаны своими. Я нимало не забочусь о тсныхъ моихъ обстоятельствахъ…

Она хотла продолжать. Любезнйшая моя, прервалъ я! хотя вы приводили меня въ столь жестокое сумнніе вашею печалію, но я употребилъ послдніе сіи дни къ брачнымъ приготовленіямъ. Я дйствительно торговалъ екипажи.

Екипажи, г. мой! такъ, блескъ! пышность! что значитъ екипажъ? Что значитъ жизнь и все на свт, для такой нещастной двицы, которая иметъ весьма ниское о себ мнніе; которая стенаетъ подъ проклятіемъ родителя, которая не можетъ и на самую себя взглянуть безъ укоризны, ниже подумать о будущемъ безъ ужаса! будучи утверждена въ пагубныхъ сихъ мнніяхъ супротивленіемъ, всмъ своимъ желаніямъ ею усматриваемомъ, будучи принужденна отрещись отъ дражайшихъ своихъ родственниковъ лишенна всякихъ удовольствій и надежды. Не откажите мн въ свобод искать убжища въ какой нибудь мрачной неизвстной, пещер въ которой ни враги, коихъ вы на меня навлекли, ниже друзья, коихъ вы мн оставили, не могутъ слышать тхъ словъ, по которымъ почитаютъ они меня виновною до той щастливой минуты смерти, которая можетъ быть возродитъ паки ихъ нжность и состраданіе, загладя вс ея преступленія.

Я не могъ отвчать ни единаго слова. Никогда такого волненія не произходило въ душ моей; признательность и удивленіе опровергали вс мерзскіе обычаи, предумышленныя намренія, коими ты знаешь, колико я тщеславился; великое множество новыхъ умысловъ, кои въ моемъ разум и сердц представлялись, искушали меня сдлаться честнымъ человкомъ; обиды двицы Гове умножили боле оное чувствіе, и я не находилъ боле силы защититься. Я бы пропалъ, естьлибъ Доркаса не пришла весьма въ надлежащее время съ письмомъ. Надпись была слдующая: разверните его немедлнно, г. мой.

Я подошелъ ко окну и развернулъ сіе таинственное письмо. Оно было отъ самой Доркасы, которая усильно меня просила

въ двухъ словахъ. "Задержать ея госпожу, чтобъ дать ей время переписать весьма важную бумагу.,, Она общалась тогда кашлянуть, когда свое дло кончитъ. Я положилъ мое письмо въ карманъ, и обратился опять къ моей красавиц, которая была уже не въ та комъ безпорядк, ибо имла время нсколько успокоиться во время моего чтенія. Окажите единую милость, сказалъ я ей, любезная Кларисса, увдомьте меня токмо, одобряетъ ли двица Гове мои предложенія. Я знаю, что она мн врагъ. Я намренъ былъ отдать вамъ отчетъ о той перемн, которою вы укоряли меня въ моемъ поведеніи; но вы лишили меня того мннія вашимъ гнвомъ. По истинн, любезная моя Кларисса, вы въ великомъ гнв. Думаете ли вы, чтобъ мн не весьма печально было видть мои желанія столь долгое время отвергнутыми, въ пользу властительныхъ вашихъ намреній для примиренія съ вашею фамиліею, которая не мене того желаетъ примириться? Отъ сего то произходитъ отсрочка, которую вы назначили къ торжествованію брака предъ нашимъ прибытіемъ въ Лондонъ, не смотря на усильныя мои прозьбы, и на жестокости, съ коими поступала съ вами ваша сестрица и вся ваша фамилія: отъ сего то вы предупредили себя противъ четырехъ моихъ друзей, и считали за обиду, что я осмлился ухватить одно письмо; мало думая чтобъ въ переписк такихъ двицахъ, какъ вы и ваша пріятельница, мое любопытство могло быть чрезвычайно. Оттуда произходитъ отдаленность, въ коей вы меня содержали почти всю недлю, ожидая успха отъ другаго переговора. Но узнавши, что онъ безполезенъ; отославъ мои статьи къ Анн Гове, дабы изстребовать у ней на оное мннія, какъ я то вамъ совтовалъ и самъ; удостоивъ меня своимъ сотовариществомъ въ субботу въ вечеру въ комедіи, и засвидтельствуя мн, что даже до послдней минуты, мое поведеніе не заслуживало укоризны; думаете ли вы сударыня, чтобъ перемна, которую я примтилъ въ васъ въ слдующіе дни, не должна была мн причинить столько же удивленія сколько и печали? и когда я усмотрелъ что вы всему противитесь, по полученіи отвта, котораго съ нетерпливостію ожидали вы отъ двицы Гове; то не долженъ ли я изъ того заключить, что оно произошло единственно отъ ея внушенія? Не долженъ ли я судить что оно заключаетъ въ себ какой ниесть новой переговоръ; новой умыселъ, которой принудилъ васъ содержать меня во отдаленности, дабы ожидать отъ того успха, и котораго намреніе состояло въ томъ, чтобъ уйти отъ меня навсегда? Ибо сіе пожертвованіе не пребывало ли всегда предварительною вашею статьею? И такъ виноватъ ли я, сударыня, что пришелъ въ изступленіе отъ сего страха, и не имлъ ли я права укорять васъ, что вы меня ненавидите? теперь, любезнйшая Кларисса, да будетъ мн еще однажды позволено васъ спросить, что думаетъ двица Гове о моихъ предложеніяхъ?

Естьли бы я была разположена съ вами спорить, г. Ловеласъ; то весьма бы легко могла отвчать на прекрасную вашу рчь. но теперь довольно для меня будетъ сказать вамъ что ваши поступки мн всегда казались неизьяснимы. Естьли вы имли только справедливыя намренія то мн кажется, что вы весьма привыкли оказывать ихъ непонятнымъ образомъ. Я не могу ршительно сказать, отъ умысла ли погршность сія произходитъ или отъ чистаго сердца; но дйствительно уврена, что большую часть страннаго вашего поведенія должно приписать одной или другой изъ сихъ двухъ погршностей.

Пропади, вскричалъ я, та чертовка, которая столь худо побуждаетъ васъ думать о врнйшемъ въ свт сердц!

,,Какъ вы смете, г. мой?…,, Она при семъ остановилась, опасаяся по видимому боле изъясниться, къ чему имлъ было я намреніе ее принудить.

Какъ я смю… Что такое, сударыня, смотря на нее весьма важнымъ видомъ? Какъ я смю?

"Опасной человкъ! смете ли вы?…,, Словъ у ней не доставало.

Я смю… что же я смлъ, сударыня? И что значитъ опасной человкъ?

,,Какъ вы смете при мн ругать кого ниесть?

Такъ то хотла она безъ всякаго опасенія отъ меня отдлаться; но отъ Ловеласа не такъ легко отойти можетъ.

,,Что же, любезная Кларисса. Разв въ самомъ дл кто ниесть васъ къ "оному побуждаетъ? Естьли етотъ кто ниесть играетъ сію ролю противъ меня… то я его проклинаю, кто бы онъ не былъ.

На ея лиц изъявилась досада. Сіе то въ первый разъ послужило въ мою пользу.

"Я вижу, сударыня, что не обманулся въ моихъ подозрніяхъ. Теперь мн весьма удобно изъяснить тотъ нравъ, которой совершенно вамъ несвойственъ.,,,