Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
Было уже далеко за полдень, когда позвонил Карсон. Фрэнсис взял разговор на себя.
— Все прошло хорошо? — спросил он, как только Карсон появился на экране.
— Отчасти. Я говорил с. О’Нейлом.
— И что же? Он это сделает?
— Вы имеете в виду: может ли он сделать это, не так ли?
— Да…
— Итак, вот какая штука. Я считал, что это теоретически невозможно, но О’Нейл открыл новый аспект теории поля — об этом он еще никому не говорил. Этот человек — гений.
— Мне безразлично, — сказал Фрэнсис, — гений он, или идиот от рождения. Может он создать уменьшитель силы тяжести?
— Думаю, может. Я действительно так думаю.
— Прекрасно. Вы его наняли?
— Нет. Из-за этого я и звоню. Дело обстоит так: я случайно застал его в хорошем настроении и поскольку я раньше работал у него, вызывая его гнев реже, чем другие ассистенты, он пригласил меня пообедать. Мы поговорили о многих вещах, и я помянул о нашем проекте. Это его немного заинтересовало — я имею в виду идею, а не проект. Он обсудил со мной теорию или, скорее, прочитал мне об этом лекцию. Но он не хочет работать над проектом.
— Почему не хочет? Вы предложили ему слишком мало? Может, мне самому поговорить с ним?
— Нет, мистер Фрэнсис, нет. Вы не понимаете. Он не интересуется деньгами. У него их достаточно; больше, чем нужно для исследований и для всего другого. Но сейчас он занят теорией волновой механики и просто не желает заниматься ничем другим.
— Вы ему объяснили, насколько это важно?
— И да и нет. В сущности, нет. Я пытался, но для него нет ничего важнее его собственных желаний. Это один из видов интеллектуального снобизма, с другими людьми он не считается.
— Все в порядке, — сказал Фрэнсис. — До сих пор вы хорошо делали свое дело. Теперь слушайте! Сразу же после того, как я отключусь, вы вызовите “ИСПОЛНЕНИЕ” и надиктуете на ленту все, что сохранилось в вашей памяти из его объяснений. Мы наймем самых лучших специалистов, дадим им материал и будем надеяться, что им в головы придет что-нибудь, с чем мы сможем работать дальше. Тем временем, я пошлю команду, чтобы выяснить тайные желания доктора О’Нейла. У него должны быть слабости; дело лишь в том, чтобы найти их. Может быть, где-то есть женщина…
— С этим он давно покончил.
— …или, может быть, где-то спрятан его внебрачный ребенок. Посмотрим. Я хочу, чтобы вы оставались там, в Портейдже. Вы не смогли его нанять, но, может, вам повезет и вы сможете уговорить его, чтобы он нанял вас. Вы — наш единственный ход к нему. А мы отыщем, чего он хочет или чего он боится.
— Он ничего не боится. Я в этом совершенно уверен.
— Тогда он чего-то хочет. Если он не хочет ни женщин, ни денег, есть что-то другое. Это закон природы.
— Сомневаюсь в этом, — медленно ответил Карсон. — Стойте! Я говорил вам о его хобби?
— Нет. Что за хобби?
— Фарфор. В особенности фарфор эпохи Мин. Я думаю, у него лучшая коллекция в мире. И я знаю, чего он хочет.
— Говорите же, говорите! Не тяните!
— Это маленькая фарфоровая чашка или миска около четырех дюймов в диаметре и двух дюймов в высоту. Ее китайское название означает “Цветок Забвения”.
— Гммм… я ничего об этом не слышал. И вы думаете, он действительно очень хочет ее?
— Я это знаю наверняка. У него в кабинете висит увеличенная трехмерная фотография этой чашки и он все время на нее поглядывает. И ему больно говорить о ней.
— Узнайте, кому она принадлежит и где она.
— Я знаю. В Британском Музее. Даже он не может выкупить ее.
— Вот как? — задумчиво произнес Фрэнсис. — Ну, можете об этом забыть. Продолжайте свое дело.
Клер заглянул к Фрэнсису, и они обсудили новость.
— Для этого нам нужен Бомон, — сказал Клер. — Только правительство сможет забрать что-то из Британского Музея. — Фрэнсис болезненно скривил лицо. — Что вы морщитесь. Разве это не верный путь?
В ответ Фрэнсис спросил:
— Вы же знаете, на каких условиях Великобритания вступила в Межпланетную Федерацию?
— Я не особенно разбираюсь в истории.
— Из него вытекает, что планетное правительство не сможет ничего взять из музея без санкции британского парламента.
— Что из того? Есть договор или нет, планетное правительство суверенно. Это утверждено после бразильского инцидента.
— Да, конечно. Но впоследствии палата общин может внести запрос и тогда мы окажемся в гнусном положении, если Бомон не захочет спасать наше паблисити.
— О’кэй, что вы предлагаете?
— Я вам скажу: мы должны прыгнуть в Англию и установить, как крепко англичане держатся за “Цветок Забвения”, кто именно держится за него и какие у него слабости.
Клер посмотрел на Фрэнсиса и ему показалось, что тот хорошо знает, как вырвать согласие у этого “кого-то”.
— О’кэй, — произнес Клер. — Это ваше с Грейс дело. Возьмете спецракету?
— Нет, мы успеваем на полуночную из Нью-Йорка. До Свидания.
— До свидания. Свяжитесь со мной завтра утром!
Когда на следующее утро Грейс связалась с шефом, он воскликнул:
— Доброе утро, девочка! Что вы сделали со своими волосами?
— Мы нашли нужного человека, — коротко объяснила она. — Его слабость — блондинки.
— Кожу вы тоже высветлили?
— Конечно. Вам нравится?
— Вы выглядите очаровательно — хотя ваш прежний облик нравился мне больше. А что сказал на это Сэнс?
— Ему все равно — он весь в делах. Но перейдем к делу, шеф, мне нужно кое-что сообщить. Мы с этим типом должны совершить дальнюю прогулку. И чтобы что-то извлечь из этого, необходимо будет потрястись на гладкой дороге.