Есть на Волге утес
Шрифт:
— Грецкий востроном Иойль утвердил — трава сия зверобой, и для нутра токмо полезная. Пытаете напрасно.
6 Аркадий Крупнякор»
— Сними, — угрюмо произнес Стрешнев. Палач начал развязывать на запястьях ремень. Он только вошел во вку^ и был недовешен. Стрешнев, не глядя на тело боярина, вышел и направился к царю.
2
Боярин Шихареа упомянул про Матвеева не зря. Артамон Сергеевич Матвеев начальствовал посольским приказом и резко отличался от всех служилых государевых людей. По чину он был всего рейтарским полковником, сана боярского не имел, но считался самым умным и образованным человеком в Москве. Женатый на знатной шотландке из рода Гамильтонов (при переходе в православную веру наречена Авдотьей Григорьевной), Матвеев превратил посольский приказ в ученое учреждение. Здесь под его попечением вышла переводная книга «Василиологион — история древних парей», а также «Музы или семь свадебных учений». Написана также «Государственная книга Большая», где рассказано о всех русских царях и патриархах. Зачитываясь этими книгами, вдовый государь приблизил Дртамона Матвеева к себе и во всем с ним советовался. Расчетливый и умный, голова посольского приказа исподволь, чаще всего чужими руками, расчищал себе путь к месту первосоветника, к боярскому сану. Сначала он подал мысль о женитьбе. Как принято на Руси, знатным девицам устроили смотр. Царю приглянулась Авдотья Беляева — племянница боярина Шихарева. Но со свадьбой пришлось повременить. Алексея Михайловича постигла вторая беда — вслед за матерью умер царевич Симеон. Пошли слухи, что его отравили. Царь верил и не верил — доказательств не нашли. Через полгода, только сняли траур по Симеону, умер любимый царевич Алексей. Тут уж царь по-настоящему струхнул. К тому же появилось подметное письмо, в котором говорилось: царицу уморил злым зельем из трав дядя Беляевой — Шихарев. У боярина на повети нашли пучки травы, вывешенные на сушку. Шихарева схватили, Авдотья Беляева была опорочена. Еще раньше Матвеев указал царю на Наташу Нарышкину, которая с двенадцати лет воспитывалась в доме Артамона Сергеевича. Царю Наталья понравилась, но против ее восстал Богдан Хитрово, которого царь тоже слушал немало. Хитрово приводил страшные гго тому времени резоны: Нарышкина сызмала воспитана на иноземных обычаях, а молится-де она дома перед иконостасом, который сделан на немецкий образец, играет на нноземных музыках, ходит в «комедийную хоромину», устроенную в доме Матвеева. На помощь себе Богдан призвал дочерей государя, которые были почти однолетки Натальи, и теток царя — богомольных старых дев, хранительниц ветхозаветных порядков. Свадьбу отложили. Матвеев понял — главный его противник Хитрово, и все внимание отдал ему. Малоумного, злобного Стрешнева он не боялся, тот у престола не усидит, и поэтому удалить Богдана он надумал руками Родиона.
Сам не веривший нн в колдовство, ни в чародейство, у государя разжигал ненависть к колдунам и чародеям, внушал страх перед травниками и отравителями. Царь давил на Стрешнева, а тот день и ночь пытал подозреваемых в ведовстве и чародействе людей, как ищейка метался по Москве и все найденное приносил Матвееву. Артамон все «пытошные скаски» хитро передавал царю.
Когда Родион Стрешнев вышел из застенка, начинался рассвет. Небо было еще мутно, но вот уже прокралась на горизонте полоска света, окрасилась в розовую зарницу, окинула шатры башен, маковки церквей и кремлевские стены золотистым цветом.
Над миром вставало утро. Загудели колокола на Иване Великом, пошли трезвонить гго всей Москве. Зовет благовест человеков к заутреням, ранним обедням— начинается новый суматошный день. Стрешнев знал— царь встает рано, сейчас он стоит на заутрене и вот-вот поднимется в крестовую палату. Он, должно, ждет вестей про Шихарева. Поднявшись по каменной лестнице, миновав святые сени, Родион вошел в придел. Там уже ждал государя Артамон Матвеев. Не здороваясь, спросил: I
— Ну, как?
— Понапрасну ночь не спал. Трава зверобой пользительна.
— Государь повелит еще пытать?
— Куда уж. Васька до того хил оказался. Со второго кнута — без памяти.
— Ты 61Ы сходил в тайный приказ. Там, вроде, похлеще зверобоя скаски есть. Про Богдана Матвеевича.
— Да ну?
— Иди-иди. Да не забудь Саньку Хитрово потрясти.
Он, ведомо мне, не в меру скрытен стал. Понял? Я пока государя займу посольскими делами.
Родион ухмыльнулся, вышел. Спускаясь по лестнице, подумал: «Хорошо бы Богдашку свалить, а уж тебя-то, Артамоша, знаю за што на дыбу подвесить».
Кремль уже проснулся. По тесовым половицам, словно черные грачи, ползали монахи, по мостовым, пыхтя от обильных завтраков, покачивая высокими горлатымн шапками, шествовали бояре, за ними семенили дьяки. Тайный приказ недалеко, у Фроловской башни кремля. Двери распахнуты. Родион вступил на порог...
...Возвратился в Крестовую Стрешнев быстро — через час. Царь сидел и читал бумаги. Артамон стоял рядом, тыкал пальцем в свигок, указывал, что читать. На столе стоял медный трехсвечник, мерцал огарками толстых свечей. Воск расплылся, капал на стол. Видно, царь пришел сюда затемно, забыл потушить. Борода у царя расчесана, волосы приглажены на лысину, смазаны маслом — блестят. Тучное тело расплылось в кресле, брюхо затянуто в широкий атласный пояс. Ответив на поклон Стрешнева, царь указал на лавку. Окончив чтение, спросил:
— В Тайном все живы?
— Живы и здоровы, великий государь.
— Что вызнал?
— Большой изменой пахнет, государь. Стало в приказе ведомо: боярин Богдан Матвеич тайно посылал к Никону некого попа Савву и девку Аленку.
— Поп Савва ярый враг Никона и ходил по поручению священнослужителей Москвы, — заметил Матвеев.
— Это государю ведомо.
— А ведомо ли, что та девка Аленка ездила в Во-скресенско одетая казаком и оставалась у Никона на ночь. Она более года жила у боярина в мужской стати и пришла, как полагают, с Дона. Зачем он ее в штаны прятал?
— Мало ли... Богдан Матвеич вдовий, а девка та заметная. И пришла она, сказывают, не с Дона, а с Литвы. Я узнавал.
— Плохо узнавал, Артамон Сергеич. Беседа у Никона была подслушана, и спрашивала та девка патриарха, не может ли он принять человека от вора и душегубца Стеньки Разина. Окромя того, приходил в приказ Степка Наумов, пристав, что оторожил Никона, и сказывал: «Велел-де Никон передать государю, что боярин Хитрово просил грецкого востронома Иойля очаровать Алексея Михайловича и порчу на него поояать». Тот Иойль сперва говорил, что не Богдан просил, а боярин Ртищев. Как пытать стали, сказал: боярин Хитрово его пйо^ид, а он ответил — волховать-де он не умеет, а у теОя-де, боярин, свой казачпшко есть, лучше его колдовать никто в Москве не может. А казачишко тот не кто иной как Аленка. А трав и зелья у нее — мешок.
— Боже мой!—воскликнул испуганно царь. — Боярин Хитрово коло моего стола стоит; я не единожды пищу вкушал при нем.
— И что ему стоило в питие твое али детей твоих отраву бросить, а?
— Боярина взять и накрепко пытать! — крикнул царь, проворно соскочил с кресла и начал ходить пэ палате.
— Не торопись, государь, — спокойно заметил Матвеев. — Богдан Матвеич первосоветник твой, а он никуда не уйдет. Сперва надо взять девку, подвести ее под «Слово и дело», а уж тогда...
— Это еще не все, государь. Хитрово посыла'л кузь-модемьянскому воеводе письмо с инородцами-черемиса-ми, и те учинили в городе бунт. Побединский закрепил бунтовщиков в острог, после чего и другие черные люди стали воровать, и с полтыщи ушли в леса.
— Что в том письме? — спросил царь.
— Не ведомо. Однако, коли инородцы стали бунтовать...
— Я знаю. Богдан напомнил воеводе, что царь повелевает к инородцам относиться ласково. Ведь такой указ, государь, и впрямь был.
— Ты что-то больно много знаешь, Артамон Серге-ич! — воскликнул Стрешнев. — Уж не заодно ли ты с Богдашкой?
— Вот ты, Родион, нынче ночью руки у Шихарева выломал, а он оказался не винен. А по нынешним временам государю надо друзей плодить, а не врагов. Разбойник и вор на Волге появился, помни это! Я боярина не покрываю, а токмо торопиться не советую. Надо подвести Хитрово и девку эту под государево «Слово и дело» — тогда все прояснится. Мы, может, более чем сейчас узнаем.
— Правильно речет боярин, — сказал царь спокойнее. — Поставь Богдана под «Слово и дело». А после полудня вели собрать Большую думу боярскую, с воеводами. Надо порешить, что с вором донским делать.
Уходя от царя, Матвеев довольно потирал руки.
3
— Ну, хорош! — Яков подошел к дяде, снял с него шапку, кинул в угол. Богдан сидел на лавке, сбоку стола, откинувшись спиной на стенку. Глаза закрыты, на бороде хлебные крошки. На столе миска с мочеными яблоками, чаша с хмельным, ковш.