Гезат
Шрифт:
День был теплый, солнечный. В этих краях во второй половине осени бывают периоды, как я называю, второго бабьего лета. Если первое — безуспешная попытка вернуться в прошлое, то второе — теплая и грустная улыбка неминуемому будущему. Наслаждаясь приятной погодой, подумал, что никогда не был и, наверное, не стану старым. Моё будущее одновременно и моё прошлое и наоборот…
Это лирическое настроение чуть не стоило мне жизни. Я не сразу услышал, что впереди идет бой. Неторопливо выехав по лесной дороге в долину возле каструма, вдруг увидел, что легионеры-лесорубы отбиваются топорами и кольями от наседавших на них всадников, которых было не меньше сотни. Один из врагов, которому не хватило места впереди, потому что легионеры сбились в кучу на краю леса между деревьями, организовав круговую оборону, заметил меня, позвал двух соратников,
— Вовремя ты подоспел! Без тебя нам бы туго пришлось! Я доложу об этом легату! — произнес он сперва, прижимая левую руку к правой выше локтя, где была неглубокая рана. Затем посмотрел на трупы врагов и добавил: — Ты один перебил больше, чем мы все!
— Так ли это важно?! — бросил я небрежно. — Главное, что мы победили.
— Это да, — согласился он. — Сам соберешь трофеи или пусть мои легионеры это сделают?
— Воины из моей турмы заберут, — сказал я.
Мои подчиненные с удовольствием выполнили этот приказ. Если захватил богатую добычу, надо выставить всем своим. В каструм вчера прибыл обоз с вином и другими товарами, так что гульнем вечером.
Оттянуться вечером не получилось. Мы были уже у ворот каструма, когда с двух сторон в долину начали выезжать всадники, а за ними поперла пехота. Если последние были явно нервиями, то первые — из других племен. То есть нападение на наших лесорубов было не выходкой какого-нибудь захолустного лидера, решившего заработать немного славы и трофеев, а спланированная операция союза племен, в которой передовой, разведывательный отряд большого войска попытался воспользоваться подвернувшейся возможностью. Без раскачки, сходу враги атаковали каструм с трех сторон. С четвертой его прикрывала река Самбра.
Легион уже был готов к отражению штурма. Легионеры стояли на валу, а стрелки — на надвратных, угловых и нескольких промежуточных башнях, которые к тому времени успели соорудить. Моя турма заняла место на валу рядом с угловой башней справа от ворот, через которые возвращались в каструм. Рядом с нами встала вторая турма, а по ту сторону ворот заняли места еще две. В этом углу каструма находились конюшни, в которых стояли наши лошади. Видимо, предполагалось, что свое добро будем лучше защищать. Спешенные всадники расположились во второй линии, за легионерами, а я поднялся на угловую башню, у которой пока было два яруса из трех, причем второй был не закончен. Я остался на первом ярусе рядом с катапультой, чтобы в случае чего быстро спуститься к своим подчиненным. Стоявшие на этом ярусе лучники и пращники без разговоров уступили мне угол, смотрящий в сторону ворот, которые враг будет атаковать в первую очередь. Они видели меня в деле и признали лучшим из них. В углу я поставил оба колчана с тридцатью стрелами в каждом, рядом прислонил щит и пику. Врагов очень много, так что вполне возможно, что придется схватиться и в рукопашной схватке. Возле щита Гленн, пришедший вместе со мной, положил три связки по шестьдесят стрел. Еще две такие связки остались в нашей арбе. Слуга принесет их, если потребуются. Подозреваю, что для этого мне придется гнать его пинками, потому что пацану очень хочется посмотреть «на войну».
Стрелы у меня особенные, длиннее, чем у остальных лучников, поэтому покупаю их у легионных умельцев, а не получаю в случае штурма у интенданта, как другие. Кстати, отражение штурма — единственный случай, когда лучникам выдают стрелы бесплатно. Еще могут после большого сражения восполнить часть или даже все, в зависимости от того, насколько командующий армией будет доволен вкладом стрелков. Во всех остальных случаях за стрелы надо платить, поэтому лучники предпочитают делать их сами и не только себе.
Судя по крикам и звону оружия, на ближней от дороги и дальней от нас стороне каструма уже шел бой. Орут кельты очень громко. Если бы воевали так же хорошо, были бы непобедимыми. К нам они добрались в последнюю очередь. Сначала притопал небольшой отряд, остановился вне зоны поражения лучников. Первым делом начали совещаться. Видать, идти в атаку такими малыми силами не резон, а стоять просто так скучно. Стрела из катапульты завалила двух болтунов, и остальные отошли еще дальше и начали орать всякие непотребные слова, причем не только кельтские, но и римские. Испугались, наверное.
Вскоре к ним подтянулись еще несколько отрядов. Часть отправилась в лес рубить деревья, чтобы завалить ров, а остальные попробовали преодолеть его без вспомогательных средств. Выглядело это довольно буднично, если бы не орали. Прикрывшись щитами, враги неторопливо подошли ко рву и начали спрыгивать в него. Глубина метра три, у краев немного меньше, но все равно без посторонней помощи не выберешься. Двое на щите поднимали третьего. Как бы ни был он высок, приходилось опираться руками на край и подтягиваться, открываясь частично. В этот момент и получал стрелу, сваливался в ров. Я так поразил четверых, после чего у остальных пропало желание высовываться. Прислонившись к ближней к валу стенке рва и оказавшись в мертвой зоне, где мы не могли их достать, враги ждали, когда придут на помощь соратники. Те тащили из леса срубленные деревья, чтобы сколотить мостки и лестницы, и валежник, ветки и камни, чтобы засыпать ров. Кто-то наковыривал мечом земли, насыпал в щит и под прикрытием щитов товарищей вносил свою лепту в общее дело. Вроде бы добавляет немного, но против нашей стороны собралось тысяч десять врагов, если ни больше, и в итоге работа спорилась. Вскоре напротив ворот и в двух местах левее и одном правее насыпали почти вровень с верхним краем рва. После чего пошли на штурм.
Казалось бы, вал — немудреное укрепление, а дает защитникам значительное преимущество. Нападавшим надо карабкаться вверх по крутому склону, частенько помогая себе оружием, и при этом прикрываться щитом. Стоит ему открыться хотя бы на пару секунд, как сразу получит стрелу, пулю из пращи или обычный булыжник. Толчка копьем иногда хватает, чтобы столкнуть к подножию вала, после чего придется снова карабкаться вверх, где за плетеным бруствером ждут легионеры, прикрытые большими щитами и готовые при первой возможности нанести смертельный удар гладиусом или пилумом.
Я вносил свой, как надеюсь, весомый вклад в оборону с недостроенной вышки. Подняв щит над головой, враг подставлял мне свой бок, куда и получал стрелу. На такой близкой дистанции я не промахивался. Так сказать, каждое лыко было в строку. В первую очередь стрелял в тех, кто был в металлических доспехах. Таких было необычно много. Создавалось впечатление, что штурмовать каструм собрались богатые воины со всей Косматой Галлии. Впрочем, доспехи их не спасали. Мои стрелы с расстояния двадцать-тридцать метров запросто рвали кольчужные кольца и влезали в тело наполовину или даже по оперение.
Как-то незаметно опустели два колчана и пошел в дело первый запасной пучок. Убитые или смертельно раненые, потому что раны в живот сейчас не лечатся, антибиотики пока не придумали, скатывались в ров, заполняя его. Вскоре трупов стало так много, что образовали холмик, напоминающий подошедшую квашню, выросшую выше кадки. Следующей волне атакующих надо было идти по трупам или раненым соратникам. Впрочем, вид этой груды тел заметно охладил пыл наших врагов. Откатившись метров на сто ото рва, спрятались за щитами и начали громко проклинать нас на кельтском и латыни. После того, как несколько человек были убиты стрелами из катапульт, отошли еще дальше, но оскорблять не перестали.