Горы моря и гиганты
Шрифт:
— Я повторю то, что уже не раз говорил: добровольно мы с себя свои полномочия не сложим. Нашим противникам придется нас к этому принудить. Хотел бы я посмотреть, как они будут действовать.
Делвил:
— Тебя и всех нас никто не собирается принуждать.
— Тогда мы останемся.
Делвил вздохнул, плечи его поникли:
— Так дело не пойдет. Мы не можем двигаться дальше.
— Мы-то движемся. Смотрите на нас, и вы тоже сможете.
Делвил просительно обвел глазами присутствующих:
— Не хочет ли кто другой выступить? Не хочет ли кто-то из брюссельцев — прости меня, Тен Кейр, — сменить Тена Кейра?
— Нет надобности, чтобы кто-то говорил за меня. Мое мнение — это и мнение остальных.
— Но мы никак не стронемся с мертвой точки.
Тен Кейр крикнул, взмахнув руками:
— Делвил, вам уже ничем не поможешь! На чьей ты, собственно, стороне? Может, ты уже уподобился этим райским братьям? С кем твое сердце?
— Успокойся, Тен Кейр, — попросила госпожа Аторе.
— Почему я должен успокоиться? Я так и думаю, как говорю. Делвил — безнадежный случай. Какой-то Тяни-толкай. Он сам не знает, чего хочет. Он беспомощен. Это преступление, Делвил, — быть беспомощным в такое время. Если ты чувствуешь себя беспомощным, последуй примеру Уайт Бейкер.
Делвил, хрипло:
— Обойдусь без твоих советов. Просто позволь мне выйти из игры.
— Никому из тех, кто сейчас находится здесь, я выйти из игры не позволю.
Делвил, хрипло:
— Да, но я в ней участвовать не желаю.
— Вот ты и разозлился. Что ж, это к лучшему. Так ты скорей образумишься. Думаю, то же произойдет и с другими райскими братьями. Они перейдут к обороне, и тогда выяснится, кто сильнее.
— Кто сильнее… Кто сильнее… Проблема не будет решена оттого, что кто-то окажется сильнее.
— Второй погибнет. И проблема таким образом решится!
— Отнюдь — ничего не решится.
Тен Кейр подступил вплотную к Делвилу:
— Чего тебе здесь, собственно, надо? Может, ты шпион?
— Остынь, Тен Кейр. Я вооружен, как и ты. Ты мне ничего не сделаешь.
— Ты в моем доме.
Пембер своим черным коротким телом вклинился между ними. Флегматично прогнусавил, будто ничего не случилось:
— Мы придерживаемся единого мнения относительно того, в чем состоит беда. Так давайте обсудим, какую позицию нам занять.
Делвил поднял руку:
— Я уже успокоился, Пембер. Мы вовсе не придерживаемся единого мнения относительно того, в чем состоит беда. Отнюдь нет.
Грузный Пембер с удивлением отпрянул, смотрел то на Делвила, то на его оппонента.
Тен Кейр, торжествующе:
— Дай ему выговориться.
Пембер:
— Ладно. Тебе что же, Делвил, нравятся змеи, или молчуны, или кто там у них еще есть?
Величавая госпожа Аторе, с невозмутимым сознанием своего превосходства сидевшая у стены, напротив Делвила, приоткрыла улыбчивые глаза:
— Ему, конечно, нравятся змеи.
Делвил, с внезапно обмякшим лицом, жалобно:
— Этого ты не знаешь. Этого вы знать не можете.
Он опустился на колени, спрятал поникшую голову в ладонях; и все услышали его всхлипывания.
Разъяренный Тен Кейр вернулся к световому пятну, пробурчав:
— Ясное дело. Пропал человек.
Безмятежно прозвучал в тишине голос улыбающейся госпожи Аторе:
— Оставьте его, пусть выплачется.
Кто-то шевельнулся рядом с Теном Кейром, сбоку от источника света: сузил зрачок светового глаза. То был Де Барруш, первый усыновленный сенаторами исследователь тепловой энергии: человек со слегка приплюснутым носом, толстыми губами, темным цветом кожи. Заговорил он жестко, ни на кого не глядя:
— Я понимаю, куда клонит Делвил. То, в чем он сомневается, у меня лично сомнений не вызывает. Прогулка по городу должна была ему показать, какие ценности мы защищаем. Увы, тут мы просчитались. Но мы от своего не откажемся. И потом: две тысячи лет назад пришли гунны, которые разрушили все. Тогда было много бедствий, и все пришлось начинать сызнова. Нам такое не нравится. Почему, спросите? Нам это ни к чему.
— Просто, но по существу, Де Барруш, — улыбнулась, все так же безмятежно, госпожа Аторе.
Пембер суетился вокруг упавшего Делвила:
— Похоже, нам придется прервать беседу.
На следующий день, рано утром, Делвил посетил Тена Кейра в его кабинете, где застал и Де Барруша. Оба бельгийца были в сумрачном настроении. Делвил протянул Тену Кейру руку:
— Я пришел к тебе в дом, и я безоружен.
— Садись.
Тен Кейр прошелся по комнате, остановился перед Делвилом, поднес сцепленные ладони ко лбу:
— Итак… Должны ли мы капитулировать? Капитулировать… А знаешь, я не далек от того, чтобы поменяться с тобой ролями. — И он, стоя у окна, скрипнул зубами, топнул ногой, желчно расхохотался. — Хорошо, что ты пришел. Ты, кстати, справлялся об американцах? Так выразительно молчавших вчера? Они уже отбыли на родину.
Делвил вздрогнул:
— Ох.
— О чем же тут охать? Можешь радоваться. Ты ведь хотел создать новый Круг народов. Беги за ними вдогонку. Я-то их сразу раскусил. Они уже созрели.
— Для чего?
— Для отречения. Для капитуляции. Ваша Уайт Бейкер не дает им покоя. Они никакие не господа. И даже не слуги. Они — собаки. Де Барруш, мне стыдно за себя.
Тот поднялся, от волнения прикрыл глаза:
— И мне тоже. Они не заслужили честь сидеть за нашим столом. Похоже, мало кто такой чести заслуживает. А значит, эти немногие должны набраться мужества, чтобы убрать со стола. И отстоять свое право на занимаемые ими места.