Игра в классики на незнакомых планетах
Шрифт:
Среди которых числился лейтенант Курт фон Берг.
— Там у них есть пачка немецких документов, — объяснил инспектор. — Тех, которые маки перехватили. Но больше я ничего не нашел — все перетряс. Это, конечно, ничего не доказывает.
Из прозрачных глаз Пеленна исчезало равнодушие.
— В мэрии, говоришь, — сказал стажер.
В субботу вечером в баре было набито битком и прокурено насквозь — «Ренн» принимал «ПСЖ». Легуэн еще с улицы услышал дружное «А-ах-х...». Нырнул внутрь.
— Забили?
— Пронесло, штанга...
Стажер взял сидра. Увидел в углу преподавателя истории. Жан Матье сидел в одиночестве и болел. За «ПСЖ».
— Не боитесь? — спросил Легуэн, устраиваясь рядом на батарее.
— Я тихонько. Тут уж я ничего сделать не могу, это моя команда с детства.
Экранный судья просвистел на перерыв.
— Да, несчастная находка, конечно, — сказал учитель. — Знаете, иногда здесь еще попадаются неразорвавшиеся бомбы. Да этот бедный Берлю. Надо же — получить по голове фонарем!
— Любопытно, — заинтересовался стажер. Агент Берлю стал на полдня национальным героям, потирая голову в баре над кружкой темного и рассказывая о произошедшем всем, кто желал слушать. Но он сам не знал, чем его ударили. Врач сообщил, что рана его — слава богу — не настолько глубока, чтоб можно было определить, чем ее нанесли. Он лично склонялся, например, к рукоятке пистолета.
— Так вы говорите, это был фонарь, господин Матье?
— Я? Говорю? Я просто предположил, — испугался Матье. Ощутимо испугался.
Стажер глянул на его ноги. Черные начищенные туфли. Преподавательские.
— Так вы, значит, ничего не знаете об этих немцах?
— Я ведь вам уже говорил, инспектор.
— Странно. Даже пересмотрев все документы? Мне архивистка в мэрии сказала, что вы особенно интересовались той пачкой немецких документов — знаете, которые остались у макизаров?
— Сожалею. — Учитель глядел на экран, но взгляд его не следил за игроками, застыл. — Ничем не могу вам помочь.
Нападающий «Ренна» обвел двух парижан и запустил мяч в «девятку». Бар взорвался ором. Жан Матье понурил голову.
Пришел конец апреля, и полиция забастовала. Даже комиссар Легерек, который не любил профсоюзы и не бастовал из принципа, сдался и отправился отдыхать. Инспектору Пеленну полагалось входить в аварийную команду, но он укатил в Ренн на семинар по борьбе с терроризмом.
Легуэн остался один в пустом участке с молчащей мини-АТС. Не то чтобы он сильно возражал. Сидел над своим блокнотом и слушал дуэт мухи и кофейного автомата.
— Странно получается, — сказал он мухе. — Как ты свяжешь кельтские шабаши и убитых бошей?
Муха потерла лапки. Это было за пределами ее компетенции.
Через какое-то время Легуэн опять заговорил:
— Мне кажется, мы с самого начала ставили вопрос неправильно.
Кофейный автомат замолчал и прислушался.
— Вопрос не в том, почему маньяк охотился за приезжими. А в том, какого лешего забыли четыре туриста в ночном лесу.
Бельтайн, Ламмас, Самайн... Четыре человека, приехавших с разными целями, оказываются рядом с захоронением в четырех точках цикла.
Что можно делать на шабаш? Плясать через костер? Колдовать на костях? Что там говорила старая Магали — в ночь на Сен-Жан чертовы огоньки манят кладом...
Стоп.
Стажер осторожно поставил чашку с кофе на стол.
Немцы тащили с собой трофеи. Экспроприированное золото, фамильные драгоценности, отобранные у расстрелянных... Курт фон Берг и его три приятеля отправились в лес, где не было маки, а вернулся оттуда только один. И его сын много лет спустя приехал на место захоронения... Приехал вести раскопки, но о телах не обмолвился.
Легуэн позвонил другу в Париж. Поблагодарил за факс, пообещал бутылку шушенна — вот только вернется.
— И как ты там держишься, — голос шел из другого мира.
— Ты и представить себе не можешь, как здесь интересно, — искренне сказал Легуэн. — Тут такое дело... — Он коротко объяснил ситуацию. — Так вот тот археолог — его прислали из Парижа-8. У него в бумагах все как-то смутно. Ты не мог бы связаться с университетом и спросить, что он тут собирался раскапывать?
Стажер положил трубку. Подумал. В городе было время обедать.
Он поставил мини-АТС на автоответчик, взял куртку и отправился к Марго Галлек.
Он долго стоял на крыльце дома из обычного здесь серого камня. Неприветливого дома с захлопнутыми ставнями. Надавил еще раз на звонок. В конце концов дверь отворилась.
— Кем вам точно приходился Ян Галлек?
Марго глядела на него недоверчиво. С раздражением.
— Послушайте, я ведь все это уже полиции рассказывала.
— Возможно, мадам Галлек, в этом деле появились новые факты.
— Какие? Какие еще могут быть новые факты?
— Вы не могли бы просто сказать мне, мадам...
— Он приходился мне троюродным братом. По отцу.
— Вы часто виделись?
— Нет. Не часто, — ответила она утомленно. — На праздники.
— Он много раз приезжал сюда?
Женщина возвела глаза к небу. Было ей далеко за тридцать. Волосы не уложены как следует, на домашнем платье на одну расстегнутую пуговицу больше, чем нужно.
— Нет. Он не приезжал... до того случая.