Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
негр, помоложе, нес под мышкой небольшой сверток с до-* рожными вещами. — Бережливость, Эвклид, бережливость — вот основа всех основ, — начал или, вернее, продолжал на сочном и звучном голландском языке владелец дома, отдавая стар¬ шему слуге последние распоряжения перед отъездом. — Бережливость многих сделала богатыми, но еще никого не доводила до нужды. Благодаря бережливости дом мой пользуется уважением, и, поверь мне, ни один купец в ко¬ лониях не имеет лучшей репутации и более широких свя¬ зей в деловом мире, чем я. Ты лишь отражение благосо¬ стояния своего хозяина и поэтому, мошенник, с тем большим рвением должен блюсти мои интересы. Если тело погибнет, что станется с тенью? Если я прихворну — ты зачахнешь; если я буду жить впроголодь — ты умрешь голодной смертью; если я умру — ты... Мм-м... Оставляю на твое попечение мое добро, дом и конюшни, и чтоб беречь мою добрую славу! Слышишь, Эвклид? Я отправ¬ ляюсь в «Сладкую прохладу» отдохнуть на лоне при¬ роды... Чума и мор! Видно, народ будет без конца валить в этот перенаселенный город, и здесь станет так же не¬ выносимо, как в Роттердаме в разгар лета. В твоем возра¬ сте уже следует кое в чем разбираться, и, я надеюсь, ты будешь заботливым и благоразумным хранителем моего жилища, пока я отсутствую. Так вот, сударь, я недоволен компанией, которую ты водишь: это неприлично для дове¬ ренного слуги человека, занимающего видное положение в обществе. Что касается твоих двоюродных братьев Брома и Кобуса, то они просто мерзавцы, не говоря уж об английском негре Диомеде — это отъявленный негодяй! Все ключи уже у тебя, вот тебе еще ключ от конюшни. — Он с явной неохотой достал его из кармана. — Но смотри у меня! Ни одна лошадь не должна покидать стойло, разве что на водопой. И следи, чтоб их кормили точно в назна¬ ченное время. Проклятые мошенники! Для манхаттан-
— Это какой-нибудь злой человек донес тогда хозяи¬ ну, — угрюмо и не очень уверенно пробурчал негр. — Мои глаза донесли мне! Не будь у хозяина глаз, хороший порядок завели бы негры на белом свете! В тол¬ стой книге — ты видел, я особенно часто заглядываю в нее по воскресеньям — записаны отпечатки ног всех негров на острове; и, если кто-нибудь из этих бездельников посмеет появиться на моей земле, можешь быть уверен, что ему не избежать знакомства с городским тюремщиком! И о чем только думают эти мошенники? Уж не считают ли они, что я купил в Голландии лошадей, потратился на их объездку, перевоз и страховку, рисковал, что они забо¬ леют в пути, и все ради того, чтобы видеть, как у них с ребер оплывает жир, словно воск с кухонной свечки! — Что ни случится дурного на острове — все негр виноват! Кто же тогда делает всю полезную работу? Интересно знать, какой цвет кожи был у капитана Кидда?1 — Какой бы ни был, черный или белый, он был отпе¬ тый негодяй, и ты знаешь, как он кончил. Еще раз напо¬ минаю тебе, что этот морской разбойник начал с того, что скакал по ночам на лошадях своих соседей. Его судьба должна бы явиться предостережением всем неграм в ко¬ лонии. Исчадья тьмы! У англичан довольно своих него¬ дяев на родине, и они вполне могли бы уступить нам этого пирата, чтобы мы повесили его здесь, на островах, для острастки всем черномазым Манхаттана. — Это и белому было бы полезно посмотреть, — про¬ ворчал Эвклид, обладавший упрямством избалованного голландского негра, своеобразно сочетавшимся с привя¬ занностью к человеку, в услужении которому он вырос. — Говорят, па корабле Кидда было всего двое черных, и те родом из Гвинеи. — Придержи язык, скакун-полуночник! И ухаживай получше за моими рысаками. Вот тебе два голландских флорина, три гроша и испанский пистарин. Один фло¬ рин — для твоей старой матери, остальное — тебе на гу¬ лянье. Но, если только я узнаю, что твои негодные двою- 1 Капитан Кидд — пират и шотландский капер (частный судовладелец, который на свой страх и риск, но с разрешения правительства воюющего государства нападает на неприятельский флот, а также на нейтральные корабли, везущие военную контра^ банду). Схвачен в Америке и в 1701 году повешен в Англии. 395
родные братья или Диомед посмели сесть на моих скакунов, тем хуже для всей Африки! Череп и кости! Вот уже семь лет я пытаюсь откормить лошадок, а они до сих пор похожи больше на хорьков, чем на солидных меринов! Окончание этой речи донеслось уже издали и звучало скорее как монолог, чем обращение к тезке великого мате¬ матика. Слушая прощальные назидания, негр растерянно посматривал на хозяина. В его душе явно шла борьба между врожденной склонностью к непослушанию и тай¬ ным страхом перед способностью хозяина все узнавать на расстоянии. Пока хозяин еще не скрылся из виду, негр с сомнением следил за ним, но, как только тот завернул за угол, оба негра на крыльце многозначительно, перегля¬ нулись, покачали головой и, разразившись громким сме¬ хом, вошли в дом. До. самого вечера преданный слуга стоял на страже интересов отсутствующего хозяина с вер¬ ностью, доказывавшей, что он считает свое существование неотделимым от человека, полагающего себя вправе рас¬ поряжаться его жизнью. Но, как только часы пробили десять, они вместе с уже упомянутым молодым негром взгромоздились на ленивых, разжиревших лошадей и га¬ лопом проскакали несколько миль в глубину острова, чтобы повеселиться в одном из притонов, посещаемых людьми их цвета кожи и положения. Если бы олдермен 1 Мйндерт ван Бёверут подозревал о том, что произойдет вскоре после его отъезда, он бы, наверно, покидал свой дом не в таком радужном распо¬ ложении духа. По спокойному выражению его лица, кото¬ рое редко бывало встревоженным без веской причины, можно было заключить, что он верит в действенность сво¬ их угроз. Состоятельному бюргеру было немногим больше пяти¬ десяти. Один англичанин со свойственным его нации чувством юмора однажды во время дебатов в муниципаль¬ ном совете отозвался об олдермене как о человеке, состоя¬ щем из одних аллитераций. Когда его попросили выра¬ зиться яснее, он описал оппонента как коренастого, кра¬ снолицего, крутонравого; надменного, назойливого, на¬ стырного ; высокопарного, высокомерного, выспреннего. Но, как обычно для прибауток, в этих словах было больше остроумия, чем правды, хотя, сделав небольшую поправку 1 Олдермен — член совета графства и городского совета, 396
на натяжки, продиктованные политическим соперничест¬ вом, читатель получит достаточно наглядный для нашего повествования портрет. Если прибавить, что олдермен был очень богатым и удачливым купцом, и холостяком к то¬ му же, этого будет достаточно для его характеристики на данной ступени нашего рассказа. Несмотря на ранний час, энергичный и процветающий купец, покинув свое жилище, шествовал по узким и пустынным улицам родного города размеренной и велича¬ вой походкой. Несколько раз он останавливался потолко¬ вать с доверенными слугами своих знакомых, неизменно завершая расспросы о здоровье хозяина каким-либо шут¬ ливым замечанием в адрес чернокожего собеседника, из чего следует заключить, что, невзирая на столь преувели¬ ченную требовательность по части домашней дисциплины, достойный бюргер был человек незлобивый. Расставшись с одним из таких негров, без дела слонявшихся по ули¬ цам, и завернув за угол, олдермен впервые за все утро увидел человека одного с ним цвета кожи. Наш бюргер вздрогнул от неожиданности и сделал невольное движе¬ ние, чтобы избежать непредвиденной встречи, но тут же, 397
поняв, что это невозможно, покорился неизбежности с та¬ ким видом, будто несказанно рад свиданию. — Восход солнца... утренняя пушка... и господин ол¬ дермен ван Беверут! — воскликнул встречный. В такой последовательности начинается день в нашем городе! Олдермен ван Беверут был вынужден ответить на это вольное и несколько шутливое приветствие. Сняв шляпу и поспешив придать своему лицу обычное выражение, он церемонно поклонился, как бы желая пресечь игривый тон, в котором была начата беседа. — Колония имеет основания сожалеть о том, что гу¬ бернатор, который так рано покидает свое ложе, больше не служит ей. Нет ничего необыкновенного в том, что мы, торговые люди, поднимаемся спозаранок; но не все жи¬ тели нашего города поверили бы своим глазам, если бы им выпало такое счастье, как мне: встретить вашу свет¬ лость в столь ранний час. — Сэр, многие жители колонии имеют основания не доверять своим чувствам, но никто не ошибется, считая олдермена ван Беверута деловым человеком. Тот, кто занимается торговлей бобровыми шкурами, должен быть упорен и предусмотрителен, как бобр! Если бы я был чиновником геральдической палаты, я дал бы тебе такой герб, Миндерт: оскалившийся бобер, по всему полю мехо¬ вая мантия, которую поддерживают два охотника-индейца из племени мохоков и девиз: «Трудолюбие». — А что вы скажете, милорд, о поле без единого пят¬ нышка — олицетворении чистой совести, щедро дающей руке и девизе: «Бережливость и справедливость»? — отве¬ тил олдермен, не разделявший шутливого настроения сво¬ его собеседника. — Щедро дающая рука мне нравится, хоть это и пах¬ нет тщеславием. Я вижу, вы хотите сказать, что род ван Беверутов на сегодняшний день не нуждается в услугах геральдической палаты? Помнится, я уже видел где-то вашу эмблему — ветряная мельница, водяная дамба, зеле¬ ное поле, усеянное черными овцами... Но нет! Память — предательская штука! Утренний воздух способствует игре воображения! 1 М о х о к и — одно из индейских племен Северной Америки, обитавшее по берегам Гудзона и его притока — реки Мохо^ 398
Которое не может служить монетой для расплаты с кредиторами, милорд, — язвительно подхватил Миндерт. — К великому сожалению. Это весьма неблагора¬ зумно, олдермен ван Беверут, вынуждать джентльмена бродить по ночам, словно тень отца Гамлета, и скры¬ ваться при первом крике петуха. В ухо моей царственной кузины был влит яд худший, чем в ухо «убиенного дат¬ чанина», иначе сторонники господина Хантера не имели бы причин торжествовать! — А разве нельзя предложить залог тем, кто замкнул за вами дверь темницы? Тогда ваша светлость полу¬ чили бы возможность прибегнуть к противоядию. Этот вопрос задел больное место экс-губернатора. Его словно подменили. Лицо вельможи, на котором все время играла усмешка светского шутника, стало важным и серьезным. Во всем его' облике, одежде, осанке, во всей долговязой, хотя и не лишенной изящества фигуре, мед¬ ленно шагавшей рядом с плотным олдерменом, чувство¬ валась вкрадчивая непринужденность и льстивая манер¬ ность — качества, обретаемые даже самыми порочными людьми, долго вращавшимися в высшем свете. — Ваш вопрос, любезный ван Беверут, доказывает доброту вашего сердца и подтверждает репутацию велико¬ душного человека, которой вы пользуетесь в обществе. Действительно, королеву убедили подписать рескрипт о моем отозвании и назначить господина Хантера губер¬ натором колонии, но все это можно было бы изменить, если бы мне удалось получить аудиенцию у моей царст¬ венной родственницы. Я не отрицаю неблагоразумия не¬ которых своих поступков, сэр. Мне не пристало опровер¬ гать их в присутствии олдермена ван Беверута, извест¬ ного своими добродетелями. Согласен, было бы лучше, как вы только что изволили намекнуть, если бы моим девизом явилась «Бережливость». Но щедро дающую руку на моем гербе вы у меня не отнимете. У меня есть недостатки, сэр, но даже мои враги не посмеют сказать, что я когда- либо оставлял друга в беде. — Я менее всего склонен обвинять вас в этом, ми¬ лорд, хотя никогда не имел случая испытать вашу дружбу. — Ваша беспристрастность вошла в поговорку! «Че¬ стен, как олдермен ван Беверут!», «Великодушен, как олдермен ван Беверут!» только и слышишь со всех 399
сторон; некоторые говорят еще: «Богат, как олдермен ван Беверут», — при этом бюргер замигал голубыми глаз¬ ками, — но что стоят честность, богатство я великодушие без влияния в свете? Необходимо иметь вес при королев¬ ском дворе. Хотя колония наша более голландская,,нежели английская, среди членов муниципального совета почти нет представителей фамилий, известных в провинции вот уже половину столетия. Всякие Аликзандеры, Хйткоты, Моррисы и Кеннеди, Де-Лансй и Ливингстоны господ¬ ствуют в совете и в законодательном собрании, в то время как лишь немногие из ван Ренсселеров, ван Куртландтов, ван Шюйлеров, Стюйвезантов, ван Бёекманов и ван Бе- верутов занимают посты, соответствующие их истинному положению в колонии. Представители всех национально¬ стей и религий, только не потомки основателей, пользу¬ ются здесь привилегиями. Богемцы Фёлипсы; гугеноты Де-Ланси, Байарды и Джеи; ненавистники королевы Мор¬ рисы и Ладлоу — короче говоря, все они пользуются у правительства большим уважением, чем исканные пат¬ роны К — Так уж повелось с давних пор. Я и не припомню, когда было иначе! — Совершенно верно. Но государственному уму не подобает опрометчиво судить о людях. Если даже здесь столь предвзято позорят мое управление, легко предста¬ вить себе, в каком искаженном свете доносят о нас на ро¬ дину! Время помогло бы просветить мой разум, но мне было отказано в этой возможности. Еще бы один только год, почтенный сэр, и в муниципальном совете преобла¬ дали бы голландцы. — В таком случае, милорд, не случилось бы несчастья, которое вас постигло. — А разве поздно пресечь зло? Настала пора рас¬ крыть Анне2 глаза на все и вернуть ее расположение. Для восстановления справедливости, сэр, требуется немно¬ гое — подходящий случай. Мне больно сознавать, что по¬ добное бесчестье пало на представителя королевской фамилии! Стереть это пятно с короны должны стремиться 1 Патрон — лицо, имевшее большое земельное поместье в колонии при старом голландском правительстве в Нью-Йорке и Ныо-Джерои. 2 Анна — Анна Стюарт, королева Великобритании и Ирлан¬ дии (1702—1714). 400
все верноподданные, и для этого понадобится так немного усилий... Что скажете, господин олдермен Миндерт ван Беверут?.. — Слушаю вас, милорд экс-губернатор, — произнес тот, заметив, что его собеседник не решается продолжать. — Что вы думаете о Ганноверском акте? 1 Может ли немец носить корону Плантагенетов?2 — Но ее уже носил голландец. — Отличный ответ! Носил! И носил с достоинством! Эти народы близки между собой. В вашем ответе содер¬ жится глубокий смысл. Какая жалость, что я раньше не прибегал к вашей мудрости, почтенный Миндерт! Благо¬ словение божье почиет на всех, кто родом из Нидерландов! — Голландцы трудолюбивы, бережливы и не бросают денег на ветер. — Да, расточительство довело бы до беды многих до¬ стойных людей! И все же случайность, фортуна — назо¬ вите как угодно — бесчестно вмешивается в людские судьбы. Я люблю постоянство в дружбе, сэр, и придержи¬ ваюсь того принципа, что люди должны помогать друг другу в минуту жизни трудную... Вы слушаете меня, гос^ подин олдермен ван Беверут? — Да, милорд Корнбери. — Я хотел сказать, что моя совесть не будет спо¬ койна, если мне придется покинуть провинцию, не выра¬ зив хотя бы отчасти сожаления, которое владеет мной по причине того, что я не разглядел ранее достоинств ее коренных обитателей и ваших в особенности. — Значит, есть надежда, что кредиторы вашего сия¬ тельства смилостивятся над вами? Или же вы сами изыскали способ открыть дверь темницы? — Вы выражаетесь очень изысканно, сэр! Но превыше других качеств я ставлю прямоту. Несомненно, дверь тем¬ ницы, как вы изволили выразиться, может быть отперта, и счастлив будет тот, кому доведется повернуть в замке ключ. Меня охватывает грусть, когда я вспоминаю о не¬ милости королевы, но я уверен, что раньше или позже эта немилость падет на головы моих недругов. С другой сто¬ 1 Ганноверский акт. — По Ганноверскому акту о пре¬ столонаследии (1701) английский престол с 1714 года перешел к курфюрсту Ганнов ерок ому Георгу Людвигу. 2 Плантагенеты — королевская династия в Англии в 1154—1399 годах. 14 Фенимор Купер, том У 401
роны, я нахожу успокоение в мысли о том, какую благо¬ склонность ее величество окажет всем, кто в этих плачев¬ ных обстоятельствах показал себя моим другом. Короно¬ ванные персоны не любят, когда бесчестие касается даже самых скромных особ одной с ними крови, ибо и малень¬ кое пятнышко может замарать горностаевую мантию их величеств. Господин олдермен... — Да, милорд? — Как ваши фламандские мерины? — Отлично, милорд, благодарю вас. Откормлены до¬ нельзя. К несчастью, беднягам не придется передохнуть — дела призывают меня в «Сладкую прохладу». Следо¬ вало бы издать закон, карающий виселицей негров, кото¬ рые скачут по ночам верхом на хозяйских лошадях. — Я уже подумывал о достойной каре за такое возму¬ тительное преступление. К сожалению, при правлении мистера Хантера на это мало надежды. Да, сэр, если бы мне удалось предстать перед очами моей царственной ку¬ зины, этому безобразию очень скоро был бы положен конец, и благоденствие вернулось бы в колонию. Метропо¬ лия должна перестать помыкать нашей колонией. Но сле¬ дует соблюдать осторожность, наш разговор должен остаться между нами; эту идею мог высказать только гол¬ ландец, и все выгоды от нее, как денежные, так и полити¬ ческие, должны принадлежать голландцам. Вы слышите меня, дорогой ван Беверут? — Да, милорд? — Послушна ли вам прелестная Алйда? Поверьте, что за время моего губернаторства ни за чьей судьбой не сле¬ дил я с таким вниманием и интересом, как за судьбой вашей семьи; я весьма озабочен тем, чтобы ваша племян¬ ница счастливо вышла замуж. Сватовство молодого пат¬ рона Киндерхука — событие для всей провинции. Это весьма достойный молодой человек! — Владеющий к тому же богатейшим поместьем, ми¬ лорд! — И рассудителен не по годам! — Я готов поручиться, что две трети ежегодных до¬ ходов патрона идут на увеличение основного капитала. — Тогда он умеет довольствоваться одним воздухом! — Его покойный отец, мой старинный друг, — продол¬ жал олдермен, потирая руки, — оставил после себя боль¬ шое состояние помимо поместья. 402
— Которое отнюдь не назовешь загоном для скота! — Оно простирается от Гудзона до границ Массачу¬ сетса. Сто тысяч акров холмов и низин, густо заселенных бережливыми голландцами. — Солидное владение, золотое дно для будущих на¬ следников! Таких людей, сэр, следует ценить. Мы обяза¬ тельно должны посвятить его в наш замысел рассеять заблуждение королевы. У него куда больше прав на руку очаровательной Алиды, чем у этого пустозвона капитана Ладлоу! — Однако и у него отличное, процветающее поместье! — Эти Ладлоу, сэр, бежали из королевства для того, чтобы злоумышлять здесь против короны. Они оскорб¬ ляют чувства всех верноподданных. Правда, это относится почти ко всем жителям провинции, в жилах которых те¬ чет английская кровь. Грустно подумать, что они сеют семена раздора, будоражат умы, оспаривают законные права и привилегии. Куда им до голландцев, которых облагораживает присущее им постоянство. Вот уж на кого можно всецело положиться! Голландцы не меняют ежедневно своих убеждений. Как говорится, сэр, знаешь, чего ожидать от них. Не кажется ли вам особенно оскор¬ бительным, что этот капитан Ладлоу командует единст¬ венным здесь королевским крейсером! — Я бы предпочел, сэр, чтобы он нес службу в Ев¬ ропе, — ответил олдермен, понизив голос и бросая взгляд через плечо. — Ходят слухи, что его судно будет направ¬ лено нести службу в Вест-Индию. — Дела идут из рук вон плохо, достопочтенный сэр. И тем более необходимо, чтобы кто-нибудь при дворе раскрыл королеве глаза на все, что тут происходит. Вся^ кие выскочки должны уступить место тем, чьи имена во¬ шли в историю нашей колонии. — Это пойдет на пользу ее величеству! — Это будет еще одним бриллиантом в ее короне! Если капитан Ладлоу женится на вашей племяннице, ваш род зачахнет... У меня ужасная память... Твоя мать, Миндерт, была... — ...набожная христианка из рода ван Б^ссера. — Союз твоей сестры с гугенотом и так подпортил аристократическую кровь прекрасной Алиды. А в случае ее супружества с Ладлоу ваш род и вовсе захиреет. Ка¬ жется, у этого молодца нет ни гроша за душой? 14* 403