Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
— Если «Сладкая прохлада» изменилась так же, как ведущая туда дорога, то я вряд ли отважусь подтвердить то, чего не знаю, — ответила прекрасная Барбери, тщетно косясь в сторону залива. — Ах, эти женщины! Суета сует, и только! Лишь бы себя показать и на других посмотреть, вот и все их стре¬ мления! Нам куда удобнее идти лесом, чем вдоль берега, ну а чайки и бекасы пусть уж как-нибудь обходятся без нашей компании! Умный человек должен избегать соле¬ ной воды и всех, кто имеет к ней отношение, за исклю¬ чением тех случаев, когда они служат для удешевления торговли и ускорения перевозок, не так ли, господин ван Стаатс? Ты еще поблагодаришь меня за заботу, дорогая племянница, когда мы взберемся на утес, прохладный, словно тюк с нетраченной молью пушниной, и красивый, как голландский тюльпан, на котором еще серебрится роса. — Ради этого можно согласиться идти туда даже с за¬ вязанными глазами, милый дядюшка. Но хватит об этом. Франсуа, fais moi le plaisir de porter ce petit livre, — обра¬ тилась она к своему камердинеру, — malgr'e la fraicheur de la foret, j’ai besoin de m’evanterl. Камердинер поспешно взял книгу, опередив запоздалое проявление вежливости со стороны патрона, и, поняв по раздосадованному взору и разрумянившимся щечкам своей молодой хозяйки, что ее снедает скорее внутренний, чем внешний жар, деликатно прошептал: —= Que ma ch`ere mademoiselle Alide ne se f^ache pas! Elle ne manquerait jamais l’admirateurs, dans un desert. Ah! si mamselle allait voir la patrie de ses anc^etres2. — Merci bien, mon cher; gardez les feuilles fortement ferm'ees. Il y a des papiers dedans3. — Мосье Франсуа,— произнес олдермен, своим груз¬ ным телом бесцеремонно оттесняя от племянницы ее по- родительски заботливого служителя и делая знак осталь¬ 1 Франсуа, будьте любезны, понесите эту книжицу. Несмотря на лесную прохладу, мне стало душно (франц.). 2 Не стоит огорчаться, дорогая
ным, чтобы они продолжали путь. — Мосье Франсуа, хочу сказать тебе по секрету несколько слов... За свою полную забот и, надеюсь, не бесполезную жизнь я пришел, к вы¬ воду, что верный слуга всегда бывает добрым советчиком. После Голландии и Англии, двух великих торговых дер: жав, и обеих Индий, которые необходимы нашей колонии, при всей моей естественной привязанности к стране, в которой я родился, я всегда считал Францию неплохой страной. Думаю, мосье Франсуа, что только нелюбовь к морю помешала вам возвратиться на родину после кон¬ чины моего зятя. — А также мой привязанность к мамзель Алида, если позволите, мосье... — Ваша привязанность к моей племяннице, любезный Франсуа, не вызывает сомнений. Она так же верна, как векселя Кроммелина, ван Стоппера и ван Гелта из Ам¬ стердама. Ах, Франсуа, Франсуа! Моя племянница свежа и цветет, как роза; она барышня исключительных до¬ стоинств! Как жаль, что она чуть своевольна — недоста¬ ток, бесспорно унаследованный ею от нормандских пред¬ ков, ведь в моей семье всегда прислушивались к. голосу разума. Нормандцы же, как свидетельствует осада Ла- Рошели1, упрямый народ, и по их вине недвижимость города понесла большой ущерб. — Тысяча пардон, мосье Беверут. Она прекраснее розы и совсем не своеволен! К тому же ее украшай бла¬ городный кровь ее предков. — Такие же рассуждения были слабостью моего зягя Барбери, но они и не прибавили ни гроша к его состоя¬ нию. Лучшая кровь, Франсуа, та, которая хорошо пи¬ тается. Родословное древо самого Гуго Капета2 зачахло бы, не будь мясников, а мясники захирели бы, не будь покупателей с деньгами. Ты знаешь цену прочного поло¬ жения в жизни, Франсуа. Скажи, разве не было бы вели¬ чайшей жалостью, если бы такая девица, как Алида, кинулась на шею человеку, чье положение неустойчиво, как корабль в бурном океане? — Что вы, что вы, мосье! Мамзель слишком хороша для неустойчивый корабль! 1 Ла-Рошель — город во Франции. В XVI—XVII веках главный военный центр гугенотов. 2 .Гуго Канет — основатель династии французских королей Капетингов (987—1328). 436
— Ей придется повсюду следовать за мужем, пребы¬ вать среди пиратов и бесчестных торговцев; в хорошую и дурную погоду; в жару и в холод, под дождем и под солнцем; пресная вода в трюмах и соленая за бортом; морская болезнь, солонина, штормы и штили — и все из- за поспешного решения и горячности молодости! При перечислении бед, которые подстерегали племян¬ ницу олдермена, если бы она совершила столь безрассуд- йый шаг, выражение лица старого камердинера непре¬ рывно менялось, как будто каждая его черточка была зеркалом, отражающим гримасы человека, страдающего морской болезнью. — Черт возьми, море это ужасно! — воскликнул он, когда его собеседник умолк. — Это очень большой несча¬ стье, что существует вода, кроме вода для пить и для крепостной ров. Но мамзель не поспешно будет решайть! Она искать себе мужа на твердая земля! — Гораздо лучше, если состояние моего зятя будет у меня на виду, рассудительный Франсуа, а не отпра¬ вится в плавание по морям и океанам! — Моряк в семье де Барбери? Никогда! — Дебет и кредит! Если состояние человека, имя ко¬ торого я могу назвать, мой бережливый Франсуа, пере¬ вести в звонкую монету и погрузить на корабль обычного водоизмещения, то корабль затонет! К тому же ты знаешь, что и я не намерен забыть об Алиде, когда буду заканчи¬ вать счеты с этим миром. — Если бы мосье де Барбери есть жив, мосье олдер¬ мен, он бы говорить подходящий слов, но, несчастье, мой дорогой хозяин есть умер... Поэтому, сэр, я беру смелость говорить мерси за него и за вся его семья.. — Женщины упрямы, и иногда им доставляет удо¬ вольствие идти наперекор добрым советам; — О да, да! — Благоразумные люди, должны укрощать их ласко¬ выми речами и богатыми подарками. Тогда они стано¬ вятся покорными, как хорошо объезженная упряжка. — Мосье прав, — произнес Франсуа, потирая руки и вежливо улыбаясь, как подобает хорошо воспитанному слуге, хотя при этом не мог удержаться, чтобы не под¬ мигнуть, — к тому же вы холостяк... Подарок есть хорошо для барышня и еще лучше для дама. 437
— Супружество и шоры! Кому, как не нам, холостя-« кам, лучше знать это! У супруга, находящегося под баш¬ маком у жены, нет Бремени для таких обобщений, и он ничего в этом не смыслит. Что ты скажешь, верный Фран¬ суа, о таком муже для Алиды, как ван Стаатс, патрон Киндерхука? — Однако мамзель любит живость, а мосье патрон не есть слишком жив... Тем лучше... Тс-с! Я слышу шаги. За нами кто-то идет — за нами погоня, говоря языком господ моряков.: Пришло время показать этому капитану Ладлоу, как француз может обвести его вокруг пальца на твердой земле. Слегка отстань и поведи нашего мореплавателя по ложному курсу. Когда он потеряет ориентировку в ту¬ мане, поспеши на утес, к дубу. Мы будем ожидать тебя там. Польщенный оказанным ему доверием и в самом деле убежденный, что он действует в интересах своей хозяйки, старый камердинер кивнул, понимающе усмехнулся и убавил шаг. Олдермен поспешил вперед, и через несколь¬ ко мгновений вся компания свернула влево и скрылась из виду. Хотя Франсуа верой и правдой служил Алиде и был искренне привязан к ней, он был слугой истинно евро¬ пейского склада. Обученный всем уловкам своей профес¬ сии, он принадлежал к категории людей, убежденных, что воспитанность измеряется хитроумием и что успех теряет половину своей ценности, если достигается правдивостью и здравым смыслом. Поэтому неудивительно, что он охотно принял поручение олдермена. Услышав хруст су¬ хих сучьев под ногами человека, идущего сзади, и боясь разминуться с ним, Франсуа начал громко распевать французскую песенку, желая тем самым привлечь к себе внимание. Хруст сучьев стал громче, шаги послышались совсем рядом, и возле француза появился обладатель ин¬ дийского шарфа. Разочарование было взаимным. Старый камердинер был вконец обескуражен — все придуманные им уловки, как повести в ложном направлении командира «Кокетки»,, лишились смысла. Иначе обстояло дело с отважным мо¬ ряком. Его было трудно смутить и в более сложных си¬ туациях, о чем читатель уже мог заключить из предыду¬ щих глав. 438
— Чему вы так громко радуетесь в своем сухопутном плавании, мосье брейд-вымпел? —> хладнокровно спросил моряк, убедившись, что они одни. — Это куда более безопасное путешествие для офицера вашего водоизме¬ щения, чем на периагве. На какой долготе расстались вы со своими эскортируемыми кораблями? — Сэр, я гулять лес для плезир; на залив я ходить не хочет — только сопровождать мой молодой хозяйка, и я хотеть, чтобы кто любит залив, любит море, совсем не приходить в лес! — Отлично сказано и весьма прямолинейно! А! Вы, оказывается, еще и ученый — даже в лесу не забываете о науках. В этой красивой книжице, верно, заключены советы, как заплетать косички? Задав этот вопрос, моряк спокойно взял из рук Фран¬ суа книгу. Старый камердинер, вместо того чтобы возму¬ титься подобным своеволием, отдал книгу, скорее ликуя.; — Нет, сэр, это не как заплетать косички, но как тро¬ гать за душа! Не про искусство маневра в безветренный погода, но здесь заключён много знаний и чувство. Ах, вы, конечно, знаком с Сид? Великий человек! Гениальный человек! Если вы прочитать, мосье моряк, вы познаете истинный поэзия! Небольшая книга без единой рифм!, Сэр, я не хотел говорить, что это утомительно читать, но это книга не без смысла. Она не о море. О, черт возьми, какой гений, какой благородный чувство заключен в этот книга! — Стало быть, это что-то вроде судового журнала для всех, кто хочет занести в пего свои мысли? Возвращаю вам вашего Сида со всеми его отменными качествами! И хотя гений его велик, но все же, как видно, не он на¬ писал все, что содержится в книге. — Не он? Что вы, сэр, он может написать шесть раз больше, если это потребуется для Франция! Que l’envie de ces Anglais se d'ecouvre quand on parle des beaux g'e¬ nies de la France!1 — Скажу только, что если все в этой книге написано этим джентльменом и все так прекрасно, как вы утвер¬ ждаете, то бесхитростный морской скиталец считает, что зря он не напечатал всего им написанного. 1 Как завистливы эти англичане, когда заговариваешь о ге-* ниях Франции! (франц.) 439
— Не напечатал?! — отозвался француз, широко рас¬ крыв глаза и томик одновременно. — Ах!.. Конечно, это есть письмо мамзель Алида!.. — Тогда получше берегите его, — перебил моряк.— Что касается вашего Сида, то мне эта книжка без нужды: в ней нет ни сведений о координатах расположения ме¬ лей, ни описаний берегов. — Сэр, она есть учить добродетель, гибельность стра¬ стей, благороднейший порывы душа. Да, сэр, она учить всему, что пожелает мосье. Вся Франция читать Сид, в городе и в деревня. Если бы его величество великий Лю¬ довик не есть плохо рассудительный и не изгонять гуге¬ нотов из своего королевства, я бы сам поехать Париж слушать
Как уже говорилось, основное сообщение между Рари- танским и Йоркским заливами проходило через Нарроус, пролив, разделяющий острова Статен и Лонг-Айленд. В устье- пролива, над островом Статен, вздымается высо¬ кий утес, нависающий над водой подобно овеянному ле¬ гендами мысу Мизёно. С высоты утеса открывается ши¬ рокий обзор не только на город и оба устья пролива, но и далеко за Санди-Хук, на океан. Лес здесь был давно вырублен, и дуб, о котором ужо говорилось, был единственным деревом на площади в десять или двенадцать акров. Возле этого дуба олдермен ван Беверут и условился встретиться с Франсуа. Туда он и направился, расставшись с камердинером, и туда же мы должны перенести свой рассказ.- У подножия дерева стоя¬ ла грубо сколоченная скамья, на которой и расположи¬ лась вся компания. Минутой позже к ним присоединился возбужденный Франсуа, немедленно поведавший все по¬ дробности встречи с незнакомцем. — Чистая совесть, добрые друзья и благоприятный баланс могут согреть человека в январе даже в этом климате, — произнес олдермен, желая переменить тему разговора. — Зато упрямые негры, пыль и жара в перена¬ селенном городе и портящаяся пушнина могут хоть кого лишить хладнокровия. Видите белое пятнышко на той стороне залива, патрон? Это и есть «Сладкая прохлада», где с каждым вздохом в вас вливается эликсир жизни и где в любое время суток можно подвести в тиши итог своим мыслям. — Кажется, только мы одни наслаждаемся видом с этого утеса, — произнесла Алида с задумчивостью, свиде¬ тельствующей о том, что она придает особый смысл своим словам. — Да, мы здесь одни, племянница, — отозвался ол¬ дермен, потирая руки и втайне поздравляя себя с тем, что это действительно так. — Этого нельзя отрицать. К тому же у нас добрая компания, хотя это утверждение и не исходит от того, кто является основным капиталом нашего маленького общества. Скромность — богатство бедняка, но нам, занимающим видное положение в этом мире, позволительно говорить правду как о себе, так и о своем соседе, не так ли, патрон? — В таком случае, уста олдермена ван Беверута про¬ изнесут лишь одни добрые слова, — раздался вдруг голос Ш
капитана Ладлоу, столь неожиданно появившегося из-за дерева, что бюргер так и остался сидеть с раскрытым ртом. — Позвольте мне предложить к вашим услугам свой корабль, господа. Это и явилось причиной моего внезап¬ ного вторжения в ваше общество, и, я надеюсь, вы простите меня, — Право прощать принадлежит исключительно губер¬ натору, представляющему здесь королеву, — сухо ответил олдермен. — Если ее величество не имеет для своего флота дел более важных, чем предоставлять свои корабли в распоряжение стариков и молодых барышень, значит, мы живем в счастливый век и торговля должна про¬ цветать. — Если эти обязанности можно совместить, с тем большим основанием командир корабля может радоваться, что в нем нуждается столько людей. Вы направляетесь на Джерсийское плоскогорье, господин ван Беверут? — Я направляюсь в весьма уединенное и лично мне принадлежащее поместье, называемое «Сладкая прохла¬ да», капитан Корнелий ван Кюйлер Ладлоу! Молодой человек прикусил губу, и его загорелое лицо вспыхнуло румянцем, хотя внешне он оставался спо¬ койным. — А я выхожу в море, — после паузы произнес он. — Ветер крепчает, и ваша периагва, которая, как я вижу, стоит у острова, едва ли сумеет преодолеть его. «Кокет¬ ка» поднимет якоря через двадцать минут. Отлив будет продолжаться два часа, к сожалению, это слишком мало, чтобы насладиться обществом* таких приятных гостей. Надеюсь, что страх побудит красавицу Алиду согласиться с моим предложением, какие бы желания ни владели ею, — Мои желания не расходятся с желаниями дядюш¬ ки, — поспешно возразила Алида. — Я очень плохой мо¬ ряк, и поэтому благоразумие, если не малодушие, учит меня всецело полагаться на опыт старших. — Я, конечно, моложе господина олдермена, по¬ краснел Ладлоу, — но, надеюсь, господин ван Беверут не сочтет нескромностью с моей стороны, если я скажу, что знаю ветры и течения не хуже его. — Говорят, вы с большим искусством командуете крейсером флота ее величества, капитан Ладлоу, и это делает честь колонии, вскормившей такого отличного офицера.. Но, если не ошибаюсь, ваш дед прибыл в нашу 442
провинцию довольно поздно, уже после реставрации Карла Второго? 1 — Мы не можем утверждать, что ведем свой род от первых поселенцев Объединенных провинций, но, каковы бы ни были политические симпатии моего деда, взгляды его потомков ни у кого не вызывали сомнений. Позвольте мне просить прелестную Алиду посчитаться с опасения¬ ми, которые, я уверен, она испытывает, и убедить своего дядюшку, что «Кокетка» куда безопаснее периагвы. — Говорят, на ваш корабль легче попасть, чем поки¬ нуть его, — рассмеялась Алида. — Судя по тому, что мы недавно наблюдали, ваша «Кокетка», как все кокетки на свете, любит одерживать победы. Разве можно в этих об¬ стоятельствах чувствовать себя в безопасности? — Это вражеские наветы! От Алиды де Барбери я ожидал иного ответа! Последние слова были произнесены так подчеркнуто, что кровь ускорила свой бег в жилах девушки, и она по¬ краснела. К счастью, никто из окружающих не отличался особой наблюдательностью, иначе могли бы возникнуть подозрения, что между молодым моряком и племянницей олдермена существует взаимопонимание, несовместимоо с желаниями и намерениями купца. —’ Я ожидал иного ответа от Алиды де Барбери, — повторил Ладлоу, понизив голос, но с еще большим чув¬ ством. В душе Алиды происходила явная борьба. Прежде чем ее смятение было замечено, она взяла себя в руки и, обер¬ нувшись к камердинеру, произнесла спокойно и вежливо, как полагается благовоспитанной девушке: — Rends moi le livre, Francois2. — Le voici — ah! ma ch`ere Mam’selle Alidet que ce Monsieur le Marin se fachait a cause de la gloire, et d`es beaux vers de notre illustre M. Pierre Corneille! 3 — Вот английский моряк, который, я убеждена, не станет отрицать достоинства всеми почитаемого поэта, 1 Карл IIкороль Англии и Шотландии; был разбит Кром¬ велем в 1651 году ж бежал во Францию. После смерти Кромвеля занял королевский престол. 2 Верните мне книгу, Франсуа (франц.). 3 Пожалуйста, мадемуазель Алида, вот она. Этот господин мо-* ряк рассердился из-за славы и красивых стихов нашего замена^ тельного Пьера Корнеля! (франц.). 443
хотя он и представляет нацию, которую принято считать врагом Франции, — с улыбкой произнесла девушка. — Капитан Ладлоу, вот уже месяц, как я ваша должница. Я обещала вам томик Корнеля. Теперь я выполняю обе¬ щание. Когда вы ознакомитесь с содержанием этой книги с тем вниманием, какого она заслуживает, я смею на¬ деяться... — ...услышать оценку ее достоинств? — Я хотела сказать, что надеюсь получить книгу об¬ ратно. Она осталась мне от отца как память о нем, — ровным голосом закончила девушка. — Книги и иностранные языки! — пробурчал олдер¬ мен. — Что касается первого — ладно! Но из языков умные люди должны знать только два — английский и голландский. Ни на каком другом языке нельзя подсчи¬ тать дебет й кредит. И даже прибыль кажется меньше, если счет ведется не на одном из этих языков. Благода¬ рим вас за любезное приглашение, капитан Ладлоу, но вот идет один из мортх людей сообщить, что прибыла моя собственная периагва. Желаю вам счастливого и, как мы говорим о жизни, долгого плавания. Прощайте. Молодой моряк откланялся более вежливо, чем можно было ожидать после отказа олдермена - воспользоваться его судном. Сохраняя полное самообладание, он следил за тем, как они спускались по склону холма, направ¬ ляясь к внешнему заливу, и, лишь когда вся компания скрылась в лесной чаще, дал волю обуревавшим его чув¬ ствам. Он вытащил из кармана томик Корнеля и раскрыл его с нетерпением, которое больше не мог сдерживать. Каза¬ лось, он ожидал прочесть на страницах больше, чем сам автор хотел вложить в них, но, когда он обнаружил между листами запечатанную записку, книга, принадле¬ жавшая некогда мосье де Барбери, упала к его ногам, а записка была развернута так стремительно, словно от нее зависела жизнь или смерть капитана Ладлоу. Удивление — вот, пожалуй, первое чувство, которое овладело молодым моряком. Он читал и перечитывал записку; хватался за голову; невидящим взором обводил землю и море; вновь перечитывал записку; тщательно изучал надпись, которая гласила: «Капитану Ладлоу. Крейсер флота ее величества «Кокетка»; улыбался, что-то бормотал сквозь зубы; казался раздраженным, но вместе 444