Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й
Шрифт:
казаться веселым, чтобы облегчить страдания безвинно осужденного старика... О великий и добрый государь, вы не знаете о том тяжком бремени, которое часто выпадает на долю слабых, — для вас жизнь полна радости; но ве¬ ликое множество людей обречено делать то, что они нена¬ видят, чтобы не делать то, чего страшатся! — Дитя, все это мне давно известно. — Я только хочу убедить вашу светлость, что Якопо совсем не то чудовище, каким его изображают! Я не знаю тайных целей сената, ради которых Якопо заставили так оболгать себя, что это чуть не кончилось для него столь ужасно! Но теперь все объяснилось, и нам больше нечего тревожиться. Идемте, падре, пора дать покой доброму и справедливому дожу. А мы вернемся, чтобы порадовать добрым известием исстрадавшееся сердце Якопо... и поблагодарим пресвятую деву Марию за ее мило¬ сти... — Погодите! — срывающимся голосом воскликнул дож. — Ты мне правду говорила, девушка? Падре, неуже¬ ли все это верно? — Синьор, -я сказал вам то, к чему меня побудили правда и моя совесть. Дож в растерянности переводил взгляд с замершей в ожидании Джельсомины на лицо советника, которое по- прежнему оставалось безучастным. — Подойди, дитя мое, — сказал дож дрогнувшим го¬ лосом, — подойди сюда, я благословлю тебя. Джельсомина упала на колени перед ним. Даже отец Ансельмо никогда не произносил благословения с таким жаром, как это сделал дож Венеции. Затем он помог де¬ вушке подняться и жестом приказал обоим удалиться. Джельсомина с радостью повиновалась, ибо сердце ее стремилось в камеру Якопо, чтобы скорее порадовать его. Но кармелит помедлил минуту, бросив недоверчивый
Глава XXXI Вперед, вперед! Благовестят по нас иль по Венеции —* Вперед! Байрон, «Марино Фальеро» С наступлением утра жители Венеции вновь приня¬ лись за свои обычные дела. Агенты полиции усердно подготавливали настроение граждан, и, когда солнце под¬ нялось над заливом, площади стали наполняться народом. Туда стекались любопытные горожане в плащах и шля¬ пах, босоногие рыбаки, одержимые благоговейным трепе¬ том, осмотрительные бородатые евреи в длиннополых сюртуках, господа в масках и множество иностранцев, которые все еще часто посещали приходившую в упадок страну. Говорили, что во имя спокойствия города и за¬ щиты его граждан будет произведена публичная казнь преступника. Словом, любопытство, праздность, злорад¬ ство и все прочие человеческие чувства собрали множество людей, желавших поглазеть на страдания своего собрата. Далматинская гвардия выстроилась по набережной так, чтобы окружить гранитные колонны Пьяцетты. Су¬ ровые и бесстрастные лица солдат были обращены к африканским колоннам, известным символам смерти. Не¬ сколько офицеров с серьезным видом расхаживали перед строем солдат, а все остальное пространство заполнила толпа. По особому разрешению более сотни рыбаков по¬ местились сразу же за линией войск, чтобы лучше видеть, как будет отомщено их сословие. Между высокими ко¬ лоннами с изображением святого Теодора и крылатого льва возвышалась плаха, лежал топор и стояла корзина с опилками — обычные атрибуты правосудия тех времен. Рядом находился палач. И вдруг пронесшееся по толпе волнение приковало всё взоры к воротам дворца. Послышался ропот, толпа заколыхалась, и все увидали небольшой отряд полицей¬ ских. Он двигался быстро и неотвратимо, словно сама судьба. Далматинская гвардия расступилась, чтобы про¬ пустить этих ангелов смерти, и, сомкнув за ним свои ряды, как бы отрезала от осужденного весь остальной мир с его надеждами. Дойдя до плахи, стоявшей меж колон¬ нами, отряд распался и выстроился неподалеку, а Якопо 382
остался перед орудием смерти. Рядом с ним стоял карме¬ лит, и толпа могла хорошо видеть их обоих. Отец Ансельмо, босой, был в обычном одеянии своего монашеского ордена. ‘Откинутый капюшон открывал скорбное лицо монаха и его сосредоточенный взгляд. Рас¬ терянность, написанная на лице, временами сменялась проблесками надежды. Губы его шевелились в молитве, а глаза были прикованы к окнам Дворца Дожей. Когда ото¬ шли стражи, кармелит трижды истово перекрестился. Якопо спокойно занял место перед плахой. Бледный, с обнаженной головой, он был одет в обычное платье гон¬ дольера. Якопо опустился на колени перед плахой, про-" шептал молитву и, поднявшись, спокойно и с достоин¬ ством оглядел толпу. Взгляд его медленно скользил по лицам окружавших его людей, и постепенно черты не¬ счастного залил лихорадочный румянец, ибо ни в ком он не прочел сочувствия к своим страданиям. Якопо тяжело дышал, и те, кто находились поблизости, думали, что он вот-вот потеряет самообладание. Но все они обманулись. Дрожь пробежала по телу Якопо, и в тот же миг он снова обрел спокойствие. — Ты не нашел в толпе ни одного участливого взгля¬ да? — спросил кармелит, заметив его невольное движение. — Ни у кого здесь нет жалости к убийце. — Вспомни о спасителе, сын мой. Якопо перекрестился и почтительно склонил голову. — Ты прочел все молитвы, падре? — обратился к мо¬ наху начальник отряда, которому было поручено присут¬ ствовать при казни. — Хотя великий сенат наказывает виновных, он все же милосерден к душам грешников. — Значит, ты не получал никакого другого прика¬ за? — спросил его монах, снова невольно всматриваясь в окна дворца. — Неужели узник должен умереть? Офицер улыбнулся наивности монаха, и в улыбке его сквозило равнодушие человека, слишком привыкшего к зрелищам страданий, чтобы испытывать жалость. — Разве кто-нибудь сомневается в этом? — спросил он. — Такова участь человека, святой отец, особенно же это относится к тем, на кого пал приговор Святого Марка. Вашему подопечному лучше бы позаботиться о своей душе, пока еще есть время. — Видно, ты получил точный и определенный приказ! ,Что же, и час казни уже предрешен? 383
— Да, падре, и он близится. Торопитесь с отпущением грехов, если вы еще не сделали этого. Офицер взглянул на башенные часы и спокойно ото¬ шел. Снова осужденный и монах остались одни меж ко¬ лоннами. Кармелит явно не мог смириться с мыслью, что казнь в самом деле состоится. — Неужели надежда оставила тебя, Якопо? — спро¬ сил он. — Я все еще надеюсь, падре, но лишь на бога. — Они не смеют совершить такое злодеяние! Я испо¬ ведовал Антонио... Я был свидетелем его гибели, и доя* знает это! — Даже самый справедливый дож не в силах ничего сделать, если всем правит небольшая группа себялюбцев. Ты еще совсем неопытен в действиях сената, падре! — Я не осмелюсь сказать, что господь покарает тех, кто совершит это преступление, ибо пути господни неис¬ поведимы... Помолимся еще, сын мой! Кармелит и Якопо рядом преклонили колена, голова несчастного склонилась к плахе, меж тем как монах в последний раз взывал к милости божьей. Затем монах встал, оставив осужденного в прежней позе. В эту минуту к ним подошли офицер и палач; коснув* шись плеча отца Ансельмо, офицер указал на виднев¬ шиеся вдали часы. — Время близится,» — шепнул он скорее по привычке, -чем из жалости к осужденному. Кармелит невольно вновь обернулся к дворцу, забыв в этот миг все, кроме надежды на земную справедливость. В окнах маячили чьи-то тени, и он вообразил, что сейчас последует сигнал остановить надвигающуюся смерть. — Погодите! — закричал он. — Во имя пресвятой де¬ вы Марии, не торопитесь! Проникнутый страданием женский голос, словно эхо, повторил слова монаха, и вслед за тем прорвавшись сквозь строй далматинцев, к группе людей, стоявших меж ко¬ лоннами, подбежала Джельсомина. Толпу охватило изу¬ мление и любопытство, по площади прокатился глухой ропот. — Безумная! — крикнул кто-то. — Еще одна его жертва! —добавил чей-то голос, ибо, если человек известен каким-нибудь своим пороком, люди всегда готовы приписать ему и все прочие. 384
Якопо спокойно занял место перед плахой.
Джельсомина ухватилась за оковы Якопо, напрягая все силы, чтобы разорвать их. — А я так надеялся, что тебе не придется видеть это зрелище, бедная Джельсомина, —- сказал Якопо. — Не тревожься, — задыхаясь от волнения, прогово¬ рила Джельсомина, — они просто издеваются... они хотят обмануть... Они не могут... Нет, они не смеют тронуть ни один волос на твоей голове! — Джельсомина, любимая! — Не удерживай меня! Я все расскажу людям! Сей¬ час они тебя не жалеют, но они узнают правду и полюбят тебя так же, как я! — Благослови тебя бог! Но зачем, зачем ты сюда пришла! — Не бойся за меня! Правда, я не привыкла видеть так много людей сразу, но вот послушай, как смело я буду говорить с ними! Я открою им всю правду! Мне только воздуха не хватает... — Дорогая! У тебя есть мать... отец. Им нужна твоя забота... И это сделает тебя счастливой. — Ну вот, теперь я могу говорить, и ты увидишь, я сумею тебя оправдать! Джельсомина высвободилась из объятий возлюблен¬ ного, которому, несмотря на его оковы, эта потеря пока¬ залась едва ли не тяжелее расставания с жизнью. Теперь борьба в душе Якопо, очевидно, стихла. Он покорно скло¬ нил голову на плаху, перед которой стоял на коленях, и по его светлому взгляду можно было догадаться, что ои молился о той, что только сейчас покинула его. Но Джельсомина и не думала сдаваться. Откинув во¬ лосы со своего чистого лба, она подошла к рыбакам, кото¬ рых узнала по босым ногам и красным шапочкам. На лице ее блуждала улыбка, какую можно вообразить лишь у святых, познавших неземную любовь. — Венецианцы!—крикнула она.— Я не виню вас! Вы пришли сюда, чтобы видеть смерть того, кто, как вам ка¬ жется, не достоин жить... — Это убийца старика Антонио! — откликнулись из толпы. — А, вы считаете его убийцей этого почтенного чело¬ века! Но, когда вы услышите правду, когда наконец узнаете, что тот, кого считали убийцей, был благочестивым сыном, преданным слугой республики, скромным гондолье¬ 386
ром с чутким сердцем, когда вы узнаете всю правду, то по¬ требуете справедливости вместо кровавой расправы! Тихий, дрожащий голос девушки, который можно было услышать лишь при глубокой тишине, тонул в ропоте толпы. Подошедший кармелит поднял руку, призывая к молчанию. — Слушайте ее, люди лагун! — крикнул он. — Она го¬ ворит святую правду! — Этот благочестивый монах и небеса мне свидетели! Когда вы узнаете Карло и услышите его рассказ, вы пер¬ вые будете требовать его освобождения! Я говорю вам это, чтобы вы не гневались и не думали, что с вами обо¬ шлись несправедливо, когда дож появится вон в том окне и подаст знак помиловать Карло. Бедный Карло... — Эта девушка бредит! — мрачно прервали ее рыба¬ ки. — Здесь нет никакого Карло, есть только Якопо Фрон- тони, наемный убийца! Джельсомина улыбнулась, уверенная в своей правоте, и, поборов волнение, продолжала: — Карло или Якопо, Якопо или Карло не все ли равно? — Смотрите! Из дворца подают знак! — крикнул кар¬ мелит, протянув руки в сторону дворца, словно принимая щедрый дар. В эту секунду раздался звук трубы, и по толпе снова прокатился ропот. Радостный крик вырвался из груди Джельсомины, она обернулась, чтобы кинуться к освобо¬ жденному. Перед ее глазами блеснул топор, и голова Якопо покатилась по камням, словно навстречу девушке. Толпа зашевелилась, зрелище кончилось. Далматинцы построились в колонну, отряд, приведший Якопо, растолкал толпу, плиты площади полили водой из залива, подмели опилки, пропитанные кровью; голова Якопо, его тело, помост, плаха — все исчезло, и страшное место вновь заполнила беспечная толпа венецианцев. Ни отец Ансельмо, ни Джельсомина не шелохнулись во время этой краткой сцены. Все было кончено, и тем не менее происшедшее казалось кошмарным сном. — Уведите эту безумную! — приказал офицер поли¬ ции, кивнув в сторону Джельсомины. Ему подчинились с готовностью, присущей венециан¬ цам; и, когда полицейские уводили девушку с площади, стало ясно, что слова офицера оказались пророческими. 387
Кармелит тяжело дышал. С ужасом смотрел он на сную¬ щую толпу, на окна дворца и на солнце, так ослепитель¬ но сиявшее с небес. — Вас сомнет толпа! — шепнул вдруг чей-то голос ря¬ дом с цим. —.Лучше, дойдемте со мцой, святой отец. Монах был слишком подавлен, чтобы противиться. Глухими проулками неизвестный вывел его к набереж¬ ной, где оба сели в гондолу, мгновенно направившуюся в открытое море. И еще прежде, чем настал полдень, потря¬ сенный до глубины души монах уже плыл к владениям римской церкви и вскоре очутился в замке святой Агаты. В обычный час солнце скрылось за тирольскими вер¬ шинами, над Лидо повисла луна. Узкие улицы вновь вы¬ плеснули тысячи горожан на площади Венеции. Тусклый свет косо падал на причудливые здания и головокружи¬ тельную Кампаниллу, заливая город на островах при¬ зрачным сиянием. Портики осветились, и вновь беспечный радовался, за¬ бавлялся равнодушный, некто в маске шел к одному лишь ему ведомой цели, а певицы и шуты выступали в своих обычных ролях; и весь город вновь отдался бессмыслен¬ ному веселью, которое отличает развлечения бездумных и праздных. Каждый жил лишь для себя, а правительство Венеции продолжало свое ужасное дело, развращая и властителей и подданных, попирая священные принципы правды и справедливости.
МОРСКАЯ ВОЛШЕБНИЦА, или Бороздящий Океаны
Перевод с английского Юрия Смирнова и В. Хинкиса Редактор В. Смирнов Рисунки И. Година
Глава I Ну что ж, мы скажем в извиненье речь Иль так войдем, без всяких объяснений? Ш е к с п и р, «Ромео и Джульетта» 1 ивописный залив, вдающийся в Аме¬ риканский материк между 40° и 41° широты, образован слиянием рек Гудзон, Хакенсак, Пассейик, Раритан и бесчисленных ре¬ чушек, которые несут свою дань океану в этом районе. Удачно расположенные острова Нассау и Статен прикры¬ вают побережье от океанских штормов, а глубокие и ши¬ рокие заливы, длинными языками врезающиеся в сушу, обеспечивают самые благоприятные условия для замор¬ ской торговли и сношений внутри страны. Своим необы¬ чайным расцветом город Нью-Йорк обязан счастливому сочетанию воды и суши, умеренному климату, срединному расположению, а также тому, что многочисленные реки и каналы открывают доступ в обширные области страны, удаленные от океана. Хотя залив этот очень красив, на свете есть немало других, превосходящих его по красоте; однако вряд ли найдется другое такое место, которое объ¬ единяло бы столько благоприятных условий для развития торговли. Неистощимая в своей щедрости Природа словно нарочно расположила остров Манхаттан на месте, лучше которого для закладки города трудно придумать. Даже если бы здесь поселились миллионы людей, корабли 1 Переводы эпиграфов из Шекспира даются по полному собра¬ нию сочинений в восьми томах, изд-ово «Искусство», М., 1957—1960. 391
могли бы грузиться у каждого дома. Поверхность земли обладает здесь всем необходимым для жизни и счастья людей, а недра ее богаты полезными ископаемыми. Результаты столь необычайного стечения благоприят¬ ных обстоятельств хорошо известны. Ничем не примеча¬ тельный в прошлом столетии провинциальный город, вы¬ росший поразительно быстро даже для истории нашей не¬ обыкновенной, счастливой страны, выходит в один ряд с крупными городами Восточного полушария. Новый Ам¬ стердам на Американском континенте уже соперничает со своим старшим тезкой в Европе. Можно с уверенно¬ стью предсказать, что через несколько коротких лет он сравняется с самыми гордыми столицами Старого Света. Видимо, действующий в живой природе закон смены возрастов и поколений распространяется и на развитие духовной и политической жизни народов, ставя ей извест¬ ные рамки и пределы. В то время как город Медичи 1 все больше ветшает и Королева Адриатики 2 дремлет на своих занесенных илом островах, а Рим можно отыскать лишь по руинам храмов и поверженным колоннам, юная мощь Америки быстро покрывает дикие и пустынные земли За¬ пада благостными плодами человеческого трудолюбия. Для жителя Манхаттана, привыкшего к лесу корабель¬ ных мачт, к причалам, растянувшимся на мйогие мили, к бесчисленным виллам и фортециям, к сотне церквей, к деловито снующим и дымящим в гавани пароходам, к ежедневным изменениям, которые претерпевает родной город, картина, которую мы собираемся нарисовать, пока¬ жется незнакомой и странной. Следующее поколение, возможно, посмеется над тем, что сейчас вызывает наше восхищение; все же мы попытаемся напомнить читателю его страну, какой она была сто лет назад. В час восхода солнца 3 июня 171... года над рекой Гудзон прокатился гул пушечного выстрела. Из амбра¬ зуры небольшой крепости, стоявшей на берегу в том месте, где смешиваются воды реки и залива, показался дымок. Вслед за выстрелом над крепостью взвился флаг; от легкого дуновения ветерка он лениво развернулся на флагштоке, явив взору эмблему Великобритании — крас¬ ный крест на синем поле. 1 Город Медичи — имеется в виду Флоренция. 2 Королева Адриатики — так называли Венецию. 392
В нескольких милях от берега, на фоне зеленею¬ щих высот острова Статен, отчетливо виднелся силуэт ко¬ рабля. Над ним заклубилось маленькое облачко, и гул ответного выстрела достиг города. Флаг, поднятый на крейсере, было невозможно различить за дальностью рас¬ стояния. В ту самую минуту, когда раздался первый выстрел, дверь одного из лучших домов города растворилась, и человек, очевидно его владелец, показался на крыльце, как здесь до сих пор называются дурно устроенные и не¬ удобные входы. Следом за хозяином, очевидно отправляв¬ шимся в какую-то поездку, которая должна была занять целый день, на порог вышел негр средних лет; другой 393