Кристальный пик

Гор Анастасия

— Зачем? Это Волчья Госпожа должна его страшиться. Когда другие поймут, что сейд ее слишком слаб, и что она зовется его матерью лишь потому, что первой разнесла о нем весть, тогда-то все в мире станет по-другому.

«Он что, говорит о Диком?», — уточнил Солярис, невольно подслушав. — «Разве это не детская сказка, которая помогает объяснить детям, почему кто-то богат и счастлив, а кто-то болеет и умирает?».

— Если эта сказка поможет нам победить Омелу, то пусть будет так, — прошептала я, прильнув грудью к шее Сола, и забралась рукой в напоясную сумку. В конце концов,

у меня тоже была своя сказка, в которую я отчаянно хотела верить.

От опийного дыма отяжелела голова, но холод червонного золота отрезвил. Я прижала совиную маску к лицу и почувствовала, как она прилипает к коже; так прочно, так плотно, что ни буйный ветер, ни ни самый яростный враг не смогли бы сорвать ее с меня, пока я сама того не захочу. Это было похоже на долгожданное воссоединение; тепло, как от медового эля, разлилось по венам, и тело стало легким, как перышко. Кочевник, правда, не соврал: прорези для глаз были слишком узкие, а мне часть обзора и вовсе загораживал золотой клюв. Однако чем больше я смотрела на мир через маску, тем больше и дальше, казалось, видела.

Фиолетовый дым расступился передо мной. Впереди показались стены из камня светлого и полупрозрачного, похожего на хрусталь; высокие, словно вторые Меловые горы. Морфран был не просто главным городом Керидвена — он был здесь единственным городом в принципе, ибо Керидвен состоял сплошь из охотничьих угодий и деревень. Оттого не верилось, что моя нежная, кроткая и благовоспитанная мама, королева Нера, была отсюда родом. Здесь водилось больше волков, чем во всем остальном Круге, и жители Керидвена были как эти волки — одиночки по натуре, гордые и преданные лишь себе подобным. Неудивительно, что они снова вознамерились обрести независимость — в своей стае всегда лучше, чем в чужой. Гостей они не любили, могли укусить даже за кормящую руку, а уж тех, кто пытался их приручить, кусали и подавно — сразу в горло. Предпочитали жить небольшими группами и держались особняком от соседей, но, если требовалось, легко объединялись между собой. Прямо как сейчас.

— Эй, мальчонок, ты там живой вообще? Чего язык проглотил, побледнел весь, вспотел, как девица, впервые чресла мужа увидавшая? Не по нраву тебе здешние виды, а? Ха-ха!

Воины и знаменосцы, летящие на спинах соседних драконов, быстро вошли во вкус и уже перекидывались друг с другом шутками и хвалами, перекрикивая свист ветра. Я инстинктивно повернулась вправо, будто знала, куда именно нужно смотреть, и тут же нашла взглядом малахитового дракона, чьи размеры превосходили с десяток торговых повозок. На его спине умещался почти целый хирд — больше дюжины воинов, держащихся за гребни и свои копья. Юноша с копной каштаново-русых волос, сидящий у самого хвоста, почти не выделялся среди них. На нем были те же самые таблионы и железные пластины, правда, несколько шире, чем у других, поскольку и в плечах он был мускулистее. Тело взрослого мужчины, но на лицо совсем дитя, с веснушками и сажей, которую он не успел как следует вычистить после кузницы.

Нет, нет, нет...

— Солярис, — прошептала я. — Ты видел Гектора, когда мы улетали? Где он был?

«Я похож на его весталку? Наверное, уснул где-нибудь на сеновале сразу после того, как отдал тебе броню. Ты же знаешь, сколько суток кряду он работал день и ночь...»

Я не осмелилась поделиться своими наблюдениями вслух — за моей спиной все еще сидел Ллеу, для которого Гектор, как и для Матти, был вторым сердцем. Пальцы в железных перчатках заледенели, я крепче сжала в них крепления ремня и постаралась убедить себя, что в королевский хирд нынче вступило множество добровольцев — и русоволосых юношей среди них наверняка не счесть.

Совиная маска потяжелела на моем лице.

— Поднимись выше, — велела я.

«Ты ведь не хотела, чтобы хирды сознание теряли. Да и до Морфрана уже совсем близко. Скоро нужно снижаться, если мы хотим...»

— Выше, Солярис!

Прорези для глаз заволокло чем-то далеким, туманным и неизведанным. Я увидела женщин, стоящих за мерзлой листвой, и нити пряжи, которые они растягивали между пальцев, раскачиваясь в облаке сумеречно-горького дыма, погруженные в транс. Так и на драконах затянулись тугие узлы, вынуждая лететь медленнее, бороться за каждый взмах крыльями и отклоняться от единого строя. Однако страшно было не это — страшно было то, сколь уязвимыми замедленные драконы становились перед копьями и стрелами, которыми керидвенцы владели не хуже.

Снаряд баллисты, — длинная стрела из черного серебра, похожая на копье, чей наконечник был размером с мужскую руку, — просвистел под животом Соляриса, успевшего подняться вверх, как я велела, и вонзился в крыло малахитовому дракону, несущему позади целый хирд. Он с ревом запрокинулся в бок, рассыпая воинов, и рухнул вслед за ними камнем, когда второй снаряд вонзился ему прямо в грудь.

Кровь разлетелась по воздуху, подхваченная ветром, и облака обагрилась. Где-то в ее пучине мелькнули русые волосы и лик с веснушками.

«Не нарушать строй!», проревел Борей, и драконы закричали, оскалили пасти, лавировать и уворачиваться, но все равно падая один за другим.

«Ма'рьят!»

То, в чем обычные люди слышали лишь звериный рык, я слышала слова и голос. У каждого дракона он был свой, как у каждого человека. Борей звучал почти как Оникс — низкий гудящий тембр с железными нотами, который было тяжело ослушаться. Солярис же напоминал потрескивание костра, мягкий и урчащий. Похожий голос был у Мелихор, но он сорвался на режущий визг, когда на шеренгу драконов, что опрометчиво сбавили высоту, обрушился новый град снарядов. Один из них угодил ей в живот.

— Солярис, осторожно!

Перед лицом тут же промчались золотые искры — то Сильтан спикировал вниз, пытаясь поймать сестру, обмякшую в воздухе. Солярис инстинктивно последовал за ним, совсем забыв о наказе отца, и кто-то, облетая снаряды, врезался нам в бок. Мир вокруг завертелся. Нас закружило в воздухе, а затем и вовсе перевернуло верх ногами, из-за чего даже невозмутимый Ллеу вскрикнул, оказавшись подвешенным над пропастью за одни лишь железные кольца, пристегнутые к моей талии и гребням. Где-то рядом снова свистели снаряды. Мелькнул силуэт из стали, сбивающий их, и Солярис взревел снова,, когда Борей вцепился когтями ему в крыло, раздирая до крови, но помогая выпрямиться.

«Смотри, куда летишь! И не барахтайся, ты не рыба. Вздохни. Ты должен всегда хранить покой, что бы ни случилось»

«Прости, отец»

Затем Борей отпустил нас и нырнул вниз за дочерью и сыном. Вернув себе равновесие и усадив обратно Ллеу, я успела увидеть, как силуэт серебристо-лунной Мелихор утопает в фиолетовом дыме, а вместе с ней — очертания Кочевника, из последних сил держащегося за гребни на ее спине. Оба они растворились в керидвенском мареве, и стало ясно: планировать сражение было бессмысленно. Придется действовать как всегда — все или ничего.