Лузитанская лира

Песанья Камило

РЕДОНДИЛЬЯ НА ЧУЖОЕ ДВУСТИШИЕ

О, свет моих глаз, Увижу ли вас?

Время мчит, гоня Дней суетных стаю, Для всех пролетая, Но не для меня: Не дождусь я дня, Чтобы выпал час Мне увидеть вас. Хоть и долгий срок В этой жизни краткой Дан надежде шаткой, Мне она не впрок! Но страдать мне сладко, Лишь бы только раз Мне увидеть вас. О мои мученья, Ваш смысл постигаю; Хоть изнемогаю, Но искать спасенья — Любви в оскорбленье: Чту ее приказ И приемлю вас. Боль моя и счастье, Все, чем дорожу, Кому расскажу Об этой напасти? Будь то в моей власти, Я бы и на час Не покинул вас.

ЛАБИРИНТ, В КОЕМ СОЧИНИТЕЛЬ ЖАЛУЕТСЯ НА МИР

Без руля, без парусов Наудачу время мчится, Ветер буйствует и злится; Тот, кто к бедам не готов, Должен многому учиться. Держит тот бразды правленья, Кто не видывал узды; Ненасытные хотенья, Честолюбье, вожделенье Суть источники беды. Вот корабль ко дну идет, С ним погибнут упованья. Вижу: злому — власть, почет, Вижу: от беды падет, Кто не чует испытанья. Кто не сиживал в седле, Тот в седле расселся ныне. Властвуют по всей земле — Купно с дьяволом в зачине — Все, кто закоснел во зле. Что нас в этом мире ждет? Без препятствий зло ярится. Всяк рискует ошибиться, Коль

дурной тропой идет: Может сам к дурным прибиться. Праведным удел — мученья, Злые властию горды, Злые скроют преступленья; Всё ж от кар им нет спасенья, Коль раскаянью чужды! Ни руля, ни парусов! Глянь — за валом вал катится! Всяк погибели страшится: Жребий наш людской суров — Наудачу время мчится. Нет злодействам искупленья! Принесет свои плоды Лишь раскаянье в смиренье; Злые множат ухищренья, Злым неведомы труды. В час ненастья и невзгод Нет надежд, тяжки страданья, Тяжек испытаний гнет; Лишь хитрец от бед уйдет, Тщетны слезы и стенанья. Этот мир погряз во зле. Наказание гордыни Все ж затеплит свет во мгле; Добрые страдают ныне, В тягость зло самой земле. Если читатель перенумерует строки десятистиший, а затем соединит вместе строки, соответствующие друг другу по номеру, у него получится десять пятистиший, — в этом и состоит хитрость лабиринта: Без руля, без парусов Вот корабль ко дну идет. Что нас в этом мире ждет? Ни руля, ни парусов В час ненастья и невзгод! Наудачу время мчится, С ним погибнут упованья: Без препятствий зло ярится! Глянь — за валом вал катится! Нет надежд, тяжки страданья. Ветер буйствует и злится! Вижу: злому — власть, почет! Всяк рискует ошибиться, Всяк погибели страшится, Тяжек испытаний гнет. Тот, кто к бедам не готов, Вижу: от беды падет, Коль дурной тропой бредет. Жребий наш людской суров: Лишь хитрец от бед уйдет. Должен многому учиться, Кто не чует испытанья: Может сам к дурным прибиться. Наудачу время мчится, Тщетны слезы и стенанья. Держит тот бразды правленья, Кто не сиживал в седле. Праведным удел — мученья, Нет злодействам искупленья, Этот мир погряз во зле. Кто не видывал узды, Тот в седле расселся ныне. Злые властию горды; Принесет свои плоды Наказание гордыни. Ненасытные хотенья Властвуют по всей земле. Злые скроют преступленья. Лишь раскаянье в смиренье Все ж затеплит свет во мгле. Честолюбье, вожделенье — Купно с дьяволом в зачине. Все ж от кар им нет спасенья. Злые множат ухищренья, Добрые страдают ныне. Суть источники беды Все, кто закоснел во зле, Коль раскаянью чужды. Злым неведомы труды, В тягость зло самой земле.

СТАНСЫ

Счастье быстролетно, Живучи невзгоды, Ложь мечты бесплотной Являют нам годы. Радость не продлится, А любовь — тем паче. Жалок, кто прельстится Дарами удачи. Счастью, что нестойко, Грозят испытанья: Неизменна только Скорбь воспоминанья. Кто живет в покое, Тот живи с опаской: Зло пагубней вдвое, Коль прикрыто маской. Кому злой рок ведом, Тот учись страшиться: По минувшим бедам Суди, что свершится. Жил в радости я — В печали живу я, И душа моя Стенает, тоскуя. Не могу не клясть я Мои заблужденья: Длилось годы счастье, Ушло во мгновенье. Что вам, мои очи, Увидеть пришлось! Плачьте дни и ночи, Горе стоит слез! Отныне для вас Пусть солнце не светит, Пусть денницы час Взор в ночи не встретит. Пусть луга цветут, Пусть журчит река, Меня ж пусть гнетут Печаль и тоска. Мне б сказать о боли. Чтоб вздохнуть вольготней, — Кто виной неволи, Воли не дает мне! С унылою думой Живу я уныло: И дума угрюма, И жизнь мне постыла. Верил я удаче, Неудачу встретил: Блаженно незрячий, Беды не заметил! Горек мой удел, Судьба моя зла: Все, чем я владел, Мигом отняла! О воображенье, С явью не в ладу! Увижу ли день я, Которого жду? В этот век усталый Все так быстротечно: Еще не настало — И скрылось навечно! Надежды обманны: Мелькнули — умчали; Только постоянны Вы, мои печали. Любовь слепит взор нам, Царя на просторе: Горе непокорным И покорным — горе! Знаю: Амур лжив, Мучит нас бесцельно, Но если я жив, Любовь не смертельна!

ПИР, КОТОРЫЙ АВТОР ЗАДАЛ В ИНДИИ НЕСКОЛЬКИМ ФИДАЛГО, СВОИМ ДРУЗЬЯМ

Первое угощенье предназначалось для Васко де Атаиде и гласило:

Коль, по чести, вы не рады Грустный вечер провести, Знаете, что сделать надо? Повернуться и уйти: Здесь утробе нет отрады. Вам стишок по вкусу мой? Если да, то, мне сдается, Вкусу в этом прок прямой, Ибо здесь вам не придется Ублажать свой вкус едой.

Второе — для дона Франсиско де Алмейды:

Древле Гелиогабал [54] Изощрялся в злых причудах: Если пир он задавал, Яства для гостей на блюдах Раб-искусник рисовал. Не страшитесь сих проказ: Скучно то, что уж не ново; Ожидает в этот раз Ужин не из красок вас — Вам на ужин будет Слово!

Третье — для Эйтора да Силвейры:

Здесь жаркого вам не есть, Здесь не пить вам капарики, Но зато что есть, то есть, Именно: бумаги десть И чернил запас великий. Вы кривите рот, дружище? Тут поэзии вина: Предлагает вместо пищи Вам она бумаги писчей И чернил взамен вина.

54

Гелиогабал — римский император (218–222 гг.) сирийского происхождения, пытавшийся внедрить в Риме сирийские культы и игры, чем заслужил славу «развратника».

Четвертое — для Жоана Лопеса Лейтана, коему Автор сочинил стихотворение об индийском покрывале, поднесенном означенным сеньором одной даме:

Дабы вашему желудку Пир подобный не был вреден, Пищу предложу рассудку: Коли ужин не был съеден, Переваривайте шутку! Вам налог плачу немалый: Все подряд зарифмовать, Вас при том не задевать. Обойдусь без покрывала: Мне ведь нечего скрывать!

Воображаемый ответ Жоана Лопеса Лейтана:

Сто чертей! Пятьсот! Мильон! Поклянусь я горним миром, Коль не даст нам пищи он: Я вам не хамелеон, Чтобы жить одним зефиром!

Воображаемый ответ Автора:

Полно, друг мой, не сердитесь, Пропитанье вам пошлет Небо от своих щедрот; Есть, что есть, вы убедитесь, Гляньте-ка на оборот.

На оборотной стороне листка значилось:

Дичи у меня в достатке, Мне нести ее не лень: Вот вам перепела тень, Вот виденье куропатки, Вот приснившийся олень; Есть вино — самообман, Сладкое — воспоминанье; Будь подливою туман, Будь приправою мечтанье: Вам отменный ужин дан!

Пятое, и последнее, предназначалось для Франсиско де Мело и гласило:

Тот, кто дал «Метаморфозы» Миру [55] , с детства был пиит, Сам о том он говорит: Хочет молвить что-то прозой — Невзначай стихи творит. Я свершу почище дело, Не останусь я в долгу! Об заклад побьюсь я смело, Что для вас и ужин целый Претворить в стихи могу!

55

Имеется в виду Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. — 17 г. н. э.), римский поэт, к судьбе и к духу творчества которого Камоэнс ощущал особенную близость (см. Элегию III). «Метаморфозы» Овидия были главным источником сведений Камоэнса об античных мифах. Вслед за Овидием Камоэнс использует материал античной мифологии для сотворения многочисленных поэтических метафор-метаморфоз.

ОДА III

Когда бы мысль дарила Мне повод к радости — как повод к пеням Мне горе сотворило,— Я лирою и пеньем Утешился б, вооружась терпеньем. И голос мой усталый, Столь чистый, радостный во дни былого, Ничто б не омрачало, И не звучало б слово Столь горестно, столь хрипло и сурово. Будь я таков, как прежде, Я мог бы ваши заслужить хваленья, И вам, моей надежде, Вознес бы я моленья, Любовь воспел бы и ее томленья. Счастливые печали, Блаженнейшие дни и упованья! Как сладостны вы стали, Мои воспоминанья, Теперь, во дни суровые страданья! О радости былые! О рай — тебя на миг мне подарили! Что вы, невзгоды злые, Мне с жизнью сотворили — Разрушили ее и разорили! К чему так долго длится Жизнь, тяжкой удрученная напастью? И мне не исцелиться Твоей, о Время, властью, И нет исхода моему злосчастью! Но все ж, томясь, горюя, Осиливаю искус сей постылый, А лишь заговорю я — Мне изменяют силы, Слабеет голос мой, звучит уныло. Увы! Орфей счастливый! Мольбам твоим и лире сладкострунной Внял Радамант гневливый [56] , И ты с супругой юной Увиделся, покинув мир подлунный. В сердца самих Эриний [57] Проникли эти сладостные трели. И грозные богини, Что яростью горели, Втроем притихли вдруг и присмирели. И несравненным звукам Внимала преисподняя в молчанье, Далась отсрочка мукам, И замерли стенанья, Сменилось наслаждением страданье. Сизиф свой тяжкий камень Вверх в гору не катил по кручам склона, И колесо, чей пламень Жег вечно Иксиона [58] , Застыло по велению Плутона. И скорби сострадая, Душой богиня гордая [59] смутилась, И нимфа молодая, Что с жизнью распростилась, К тебе из царства мертвых возвратилась. Но сила не дана мне Смутить хотя бы душу человечью И сердце тверже камня Растрогать грустной речью — В жестокой я сочувствия не встречу! Ведь ты, моя царица, Бесчеловечней, беспощадней втрое [60] Гирканской злой тигрицы И девы Каллирои [61] , И льва, что притаился за горою! Но с кем я тщетно спорю, Кому я сетованья шлю напрасно? Лишь вас, о девы моря, Что чисты и прекрасны, Молю я: троньтесь долею злосчастной! И над лазурной влагой Вы злато влажное кудрей взметните, Веселою ватагой Из пенных волн шагните На брег морской и на меня взгляните. И с песнями сбирая Цветы, что по лугам цветут зеленым, Глядите — умираю; Внимайте скорбным стонам, Сочувствуйте потокам слез соленым! Предстанет перед вами Тот смертный, что несчастней всех на свете. Исходит он слезами: К любви попал он в сети, И живы в нем одни лишь муки эти.

56

Радамант (греч. миф.) — один из судей над мертвыми в Аиде-Орке, подземном царстве умерших.

57

Эринии (греч. миф.) — богини мести, обитающие в Аиде.

58

Иксион, царь лапифов, отец Пирифоя, за оскорбление Геры прикованный в Аиде к горящему вращающемуся колесу.

59

Богиня гордая — Персефона, жена Аида (Плутона), властителя царства умерших.

60

Гиркания — область древней Персии, славившаяся обилием тигров.

61

Дева Каллироя (греч. миф.) — калидонская девушка, отвергшая любовь Кореса, жреца Диониса. По просьбе оскорбленного жреца Дионис поразил жителей страны безумием, излечить от которого калидонцев смогло бы только принесение Каллирои в жертву. Однако Корес заколол себя вместо любимой, а Каллироя покончила с собой возле источника, который стал носить ее имя.

ОДА IX

Холодные снега, Растаяв, с гор сбегают в дол ручьями, И зелены луга, Что затканы цветами, И вновь оделись дерева листами. Зефир подул несмело, И стрелы меткие вострит Эрот; Рыдает Филомела [62] , А Прокна дом свой вьет; Влюбился в землю ясный небосвод. Проходит средь полей Киприда [63] в окруженье резвой свиты, И пляшут, всех милей, Три юные Хариты [64] , Обнажены и розами повиты. Покорствуя Гефесту [65] , Вершат циклопы свой нелегкий труд, А нимфы, выбрав место, В траве ромашки рвут, Венки плетут и сладостно поют. Диана в дол с высот Спускается, лесной наскучив сенью, Ко брегу светлых вод, Где по ее веленью Охотник дерзкий принял смерть оленью [66] . Уйдет сухое лето Вслед за весной зеленой в свой черед, И хладная, как Лета, Затем зима придет, Положенный верша круговорот. Посыплет белый снег, Нагие склоны гор запорошатся, От ливней воды рек Прозрачности лишатся, И мореходы моря устрашатся. Все в мире быстротечно: Неверно Время, власть его грозна. Печальна иль беспечна, Нам жизнь на миг дана — Едва начавшись, кончится она. Где гордый Илион [67] , Его герои, славные когда-то? Где Крёз? Ушел и он Дорогой без возврата: Перед всевластьем лет бессильно злато. Ты думал, ослепленный, Что лишь богатство — счастия залог? Не внял речам Солона [68] , От истины далек: Постичь ее ты лишь в страданье смог! Недолговечных благ Не удержать ни силой, ни казною, И пусть стремится всяк, Идя стезей земною, Для смерти благо обрести иное. Ведь из ночи Аида Нам избавленья нет и путь закрыт, И даже Артемида Тебя, о Ипполит, Из тьмы на свет вовек не возвратит [69] . И как Тезей [70] ни смел, Ни хитростью, ни силою десницы Он все же не сумел Раскрыть врата темницы, Где Пирифой закованный томится.

62

В одной из версий мифа о Прокне и ее сестре Филомеле, изнасилованной мужем Прокны Тереем, Филомела была обращена в соловья, а Прокна — в ласточку.

63

Киприда (греч. миф.) — Афродита, богиня плодородия, вечной весны и жизни.

64

Хариты (греч. миф.) — благодетельные богини, воплощающие юное радостное начало жизни.

65

Гефест — муж Афродиты, самый некрасивый среди богов и самый из них искусный. Пока Афродита в опочивальне расчесывает свои золотые волосы (Камоэнс подменяет этот образ другим: нимфы, вьющие венки), хромоногий Гефест трудится в кузнице. Вергилий в «Энеиде» (песнь восьмая) изображает в качестве его подручных одноглазых великанов — циклопов.

66

Имеется в виду Актеон, мифический охотник, увидевший случайно во время охоты купающуюся Артемиду-Диану: разгневанная богиня превратила Актеона в оленя, и он был растерзан собственными собаками.

67

Илион — Троя.

68

В «Истории» Геродота (484–431/25 гг. до н. э.) рассказывается о том, как последний царь лидийцев Крез (595–546 гг. до н. э.) принимал в своем дворце в Сардах афинянина Солона (640/35— ок. 559 гг. до н. э.) — одного из семи греческих мудрецов (факт — баснословный, поскольку путешествие Солона «с целью повидать свет» относится к 594–584 гг., а Крез правил с 560 г.). Крез, славившийся своим богатством и почитавший посему себя счастливейшим из смертных, приказал слугам провести Солона по царским сокровищницам. В ответ Солон рассказал Крезу несколько поучительных историй, смысл которых сводится к тому, что счастливым может почитать себя только тот, кто удостоится блаженной кончины. Крез счел Солона глупцом, а вскоре на него обрушились многочисленные беды (гибель сына, поражение от руки персидского царя Кира, позорный плен).

69

Ипполит (греч. миф.), сын афинского царя Тезея и царицы амазонок, презирал любовь и славился как охотник и почитатель богини девы-воительницы Артемиды, за что испытал на себе гнев Афродиты, внушившей его мачехе Федре преступную страсть к Ипполиту. Федра оклеветала Ипполита перед Тезеем, и разгневанный Тезей обратился к своему отцу Посейдону с просьбой покарать сына. Когда Ипполит мчался на колеснице по берегу моря, морской бог выгнал на поверхность вод свирепого быка. Испуганные кони понесли, и выброшенный из колесницы Ипполит нашел смерть под их копытами. Согласно одному из мифов, Артемида при помощи Асклепия воскресила Ипполита, вывела его из подземного царства мертвых и перенесла в Италию, где Ипполит — под именем Вирбия — стал царем города Ариция и жрецом храма Артемиды, построенного в священной роще на берегу озера Неми.

70

Согласно мифу в молодости герой Тезей (Тесей) пытался помочь своему другу Пирифою добыть в жены богиню царства мертвых Персефону. В наказание Пирифой был прикован богами к скале в Аиде, а Тезея от подобной участи избавил Геракл, который спас Тезея и отправил его в Афины.