Лузитанская лира

Песанья Камило

«Луга над Тежо, не своею волей…»

Луга над Тежо, не своею волей В отчаянье я покидаю вас, Печалуюсь, не осушая глаз, И вы — свидетели жестокой боли… Но покорился я суровой доле И выполню безжалостный приказ, Хотя умру от скорби, коль у нас Увидеться надежд не будет боле. Увы, не знать ни ночью и ни днем Покоя мне и памятью томиться — Порукою тому любовь моя… И вечно будет сердце жечь огнем, Пока мне не дозволят возвратиться, Тоска по счастью, что покинул я.

«Дни радости умчались навсегда…»

Дни радости умчались навсегда, А я-то мнил: им бесконечно длиться, Но зрю теперь, как длинной вереницей Идут на смену горестей года. Моих воздушных замков череда Исчезла, как пролетных птиц станица; Я строил на тщете, так что ж крушиться: Чуть ветер дунул — нет их и следа. Любовь

с лицом и нежным, и прекрасным Опять счастливый мне сулит удел, Клянясь блаженством одарить навечно, Но чуть я в сердце царственном и властном Нашел взаимность, как тотчас узрел, Сколь призрачна она, сколь быстротечна.

«Внимают вновь бесчувственные скалы…»

Внимают вновь бесчувственные скалы, Как горестно опять стенаю я, Внимает Лимы [93] звонкая струя, Что много тайн моих уже узнала. Мне Ваша так мучительна опала, Что я брожу, потоки слез струя, Что мне теперь былая скорбь моя Казаться счастьем и блаженством стала. Ведь прежде, о своей кручинясь доле, Терзаясь ночью и тоскуя днем, Я думать смел, что муки нету боле. Увы, слепец, постиг я лишь потом: То было только предвещеньем боли, Что стерегла меня в краю чужом.

93

Лима — река, берущая начало в Испании, протекающая через Португалию и впадающая в Атлантический океан в районе г. Виана-де-Кастело.

ПОЭЗИЯ XVII–XVIII ВЕКОВ

Франсиско Родригес Лобо

ПЕСНЯ («Босиком идет к ручью…»)

Босиком идет к ручью Леонора торопливо, и пригожа, и пуглива. С ней кувшинчик расписной, ковш, из дерева точенный, в юбке девушка лимонной и в косыночке простой; с тихой песней пред зарей по цветам идет стыдливо, и пригожа, и пуглива. Жгут на голову навьет, на него кувшин поставит, правой рученькой поправит, левой — фартук подберет, белой ноженькой блеснет — снег темней, чем это диво! — и пригожа, и пуглива. Рядом с девушкой цветы хвастать свежестью не смеют и от зависти бледнеют пред сияньем красоты; ароматы разлиты там, где ступит боязливо, и пригожа, и пуглива. Видеть солнышку не след, как прекрасна Леонора,— не снесет оно позора, причинит бедняжке вред! Оттого спешит чуть свет на ручей она бурливый — и пригожа, и пуглива.

ПЕСНЯ («Мне в любви клялась Инес…»)

Мне в любви клялась Инес, Все обманом оказалось: Я любил, она — смеялась. Знакам не было числа, Что я дорог ей безмерно; Я любил нелицемерно, В плен она меня взяла, Ум и волю отняла; Пусть любить мне дозволялось, Я любил, она — смеялась. Как ее я ублажал! Нам завидовали с нею, Я ей верил тем сильнее, Чем сильнее обожал; И в уме я не держал, Что двуличная менялась: Я любил, она — смеялась. Друга вышутила всласть, А сгубила не на шутку; Я ж любил не по рассудку — Отняла рассудок страсть. Велика любимой власть, Что влюбленной притворялась! Я любил, она — смеялась. — Не губи себя, Жоан,— Пастухи твердят мне снова. — Влюблена Инес в другого, А тебя ввела в обман.— То ль нашла во мне изъян, То ли прогадать боялась? Я любил, она — смеялась.

ПЕСНЯ («Я пропащий человек…»)

Я пропащий человек — Ни живу, ни умираю. Беспокойствует душа, Горько ввержена в заботу; Я терзаюсь, не реша: То ли проторей без счету, То ль без счету барыша? Я бы сей разброд пресек, Я бы твердо стал на страже,— Но не разберусь вовек С тем, что сам — предмет пропажи И пропащий человек. Шла душа к своей мечте, Радуясь любовным бурям, Заплуталась в темноте И повисла в пустоте, В худшей из возможных тюрем. Выиграю, проиграю — Бесполезно длю года, Ничего не выбираю И бреду, бог весть куда: Ни живу, ни умираю.

СТАНСЫ

Прочь Любовь уходит По морской волне. О верните, воды, Все былое мне. Мчится от земли, Чтобы в беспокойных И жестоких войнах Пребывать вдали,— Мили пролегли Ныне между нами,— Движет ветр волнами К чуждой стороне,— О верните, воды, Все былое мне. Ты, моя тоска, Я шепчу уныло, Тоже изменила Мне исподтишка, И тебе легка Скорбь моя немая,— Ты живешь, внимая Голубой волне, И находишь прелесть В водной быстрине. Столько пролил слез, Стоя на причале! Но мои печали Ветер не унес. Столько странных грез Навевает влага, Позабудешь благо, Вверившись волне, Пребывать возжаждешь Там, в голубизне. Чистые ветра, Мчите в край неведом, За любовью следом; Бывшее вчера — Позабыть пора. Все мои невзгоды Поверяю, воды, Вам наедине: Только возвратите Все былое мне.

«Чего ищу? Чего желаю страстно?..»

Чего ищу? Чего желаю страстно? Любовью иль пустой мечтой томим? Что я утратил? Кем я был любим? Кто враг мой? С кем сражаюсь ежечасно? Желанье, расточенное напрасно, Ушло. И радость вслед ушла за ним… В любви узрел я мир, что был незрим, С тех пор я слеп: мне темен полдень ясный. Но вновь мне, то ль во сне, то ль наяву, Упрямое дарит воображенье Лик красоты неведомой, иной… И пусть она — химера, тень, виденье,— Из-за нее в мученьях я живу, И смерть лишь разлучит ее со мной.

«Прекрасный Тежо, сколь же разнородный…» 

Прекрасный Тежо, сколь же разнородный Мы оба в жизни обретали вид: Мы вместе исцелялись от обид, Тоской обуревались безысходной. Твое лицо менял избыток водный, Высокий берег временем размыт. И я меняюсь: жизнь меня стремит Тропою то утешной, то невзгодной. О, мы вкусили злобы и тщеты. Вкусим ли счастья? Кто залечит рану, Несходства сгладит нашего черты? Теперь весна везде, куда ни гляну: Опять таким, как прежде, станешь ты. Но я таким, как был, уже не стану.

ТЕМНАЯ НОЧЬ

Ночь, темная, но явная врагиня Всего, в чем жизнь моя и в чем свобода, Пришла — теперь меня до света мучь. Созвездия, чело твое морщиня, Пророчат злое, глядя с небосвода — И сколь недобротворен каждый луч В разрывах бурых туч,— О, как царишь ты люто! Будь проклята минута, Что мне открыла твой манящий лик,— О, как я не постиг, Что ты громадой темной Меня замкнешь в ловушке вероломной. Души моей властительница, Ночь, Ты мне была настолько дорога, Что Солнце ввергнуть я мечтал в пучины,— Коль скоро в силах ты любви помочь, Зачем во мне ты обрела врага И мне теперь отмщаешь без причины, Моей взалкав кончины, Предназначаешь тьму Рассудку моему, Опутать хочешь мрежами обманов,— Но вдруг, сама отпрянув, Не совладав с судьбой, В рассвет спешишь виновною рабой. Я столько раз молил повозку Феба Не возлетать поутру к синей бездне,— Чтоб мне помедлить в обществе твоем; Я часто заклинал дневное небо От полюса до полюса: «Исчезни!» — Скорее пусть ночным небытием Затмится окоем! Бывало, каждый день я Ждал твоего явленья. Рожденья тьмы из-за дневной межи. Праматерь всякой лжи! Я посылаю ныне Проклятие тебе, моей врагине! Воистину — вконец лишен ума Тот, кто способен верить от хандры, Что ты пространна, выспренна, алмазна; Чем оделить людей могла бы тьма Помимо лжи, одетой до поры Прикрасами Протеева соблазна? [94] Черна и безобразна, Угрюмство в мир лия, Царишь: ворожея, Усталости не знающая пряха Страдания и страха,— Ты, в ком во все года Плодятся только злоба и вражда! Изящества, красоты и приятства В тебе теряют благостную силу,— И трудно сквозь тебя познать весьма Садов цветущих дивное богатство, Хрусталь реки, чей блеск — упрек светилу, Равно как зелень поля и холма; Ты сумрачна, нема, В тебе — тоска, забота, И множатся без счета Смущенье, страх, томление, беда; Нам даст сия чреда Постигнуть поневоле: Ты — худший ужас, данный нам в юдоли. Нет мира для зверей и нет для птах, Тем паче нет для пастухов, для стад — Они, забившись в угол самый дальний, Не пребывают в сладостных мечтах — Но в хижинах, в пещерах, в гнездах спят: Нет в жизни часа горше и печальней. Чем час опочивальни. Ты светлые дела Преисполняешь зла,— О да, добро ты сотворить способна, Но лишь тому подобно, Как нищих горемык От жизни избавляет смертный миг. Ночь, темная, враждебная и злая, Тебе хулу произнести желая, Я тоже зло творю — Тем, что о зле столь долго говорю.

94

То есть привлекающая переменчивой внешностью: Протей (греч. миф.) — морское божество, обладавшее способностью принимать любой облик.