Любимый с твоими глазами
Шрифт:
– Извините!
Молниеносно оборачиваюсь на грубый голос, как и Кистаев. Он замер всего в миллиметре от верхушки груди, и как же я за это благодарна... Молюсь только, чтобы его отвлекли навсегда, ну или как минимум надолго...
– Что?!
– Там… Елагин приехал. Хочет говорить с вами.
Клянусь, в этот момент я вижу, как Кистаеву сдавливает легкие. Он боится?! Это похоже на страх, если честно, но я не уверена. У него сжимаются желваки, дергается кадык — а я молчу. Нет. Он действительно боится! Только вот почему?..
– Думаю, что мы можем обойтись без посредников.
От звука голоса Олега я перестаю дышать и подаюсь непроизвольно вперед, а через миг вижу его. Серьезный весь, хмурый, он заходит в комнату следом, от чего Кистаева аж косит. Он совершенно точно не ожидал такого поворота событий! И да. Я снова вижу ту самую бурю, когда Олег видит, в каком положении я нахожусь.
– Руки от нее убери, - рычит предупреждающе, делает шаг, Кистаев хмурится и тихо шепчет.
– Олег, сколько лет, сколько зим…
– Я серьезно. Отойди от нее.
– Извини, она моя…
– Она — моя.
– …Гостья, - заканчивает, потом выпрямляется и улыбается, - Неужели ты…
– Хватит трепаться, - грубо прерывает, потом достает бумаги и слегка щурится, - Я знаю, чего ты хочешь, и зачем здесь Алиса. Есть встречное предложение.
– Интересно…
– Тебе нужна ваша фирма?
– Неужели ты можешь мне ее предложить?
– Нет, ее не могу, а вот кое-что другое с радостью. На два шага от Алисы отошел.
– Прежде, чем выдвигать условия, покажи, чем платить будешь.
– Я отдам за нее свою.
Что?! Что он только что сказал?!
Не понимаю ничего — хлопаю глазами, как дура, пока рука моего мучителя все еще покоится рядом с моей шеей — недолго. Через мгновение ее давление пропадает, я могу в теории дышать свободней, но это тоже ненадолго. Кистаев начинает смеяться.
Правда, отходит. На два шага от меня в сторону, как и было сказано. Олега этот факт не особо радует и расслабляет, конечно… Он так напряжен, что воздух вокруг его фигуры искрится, а я смотрю на него по-прежнему во все глаза и до сих пор не понимаю: что он только что сказал?!
Елагин и поясняет.
– Я не знал, чем все это кончится, и попросил друга привести мне пустую дарственную. Впишу туда все, чем владею, взамен мы с Алисой уйдем. Тихо и мирно.
– Где гарантии?
– Мое слово.
– Когда-то ты мне давал свое слово, что используешь документы против мэра.
– Но ты все равно правишь.
– Не твоими стараниями.
– Я не обещал ради тебя стараться. Ты дал мне возможность, я решил ее не использовать, вот и все. А теперь: да или нет?
– У тебя маловато козырей, чтобы выдвигать мне какие-то условия.
– Это не условия, сделка. Мы оба знаем, что я в любом случае уйду из этого дома, а если с Алисой что-то случится — жизнь положу, но ты у меня говно жрать будешь.
Кистаев поджимает губы. Теперь я убеждена на сто процентов, что он боится Олега. Но почему?… Неужели из-за его статуса? Очевидно, поэтому. Мне известно, что Олег очень сильно поднялся, но, по его словам, в темном мире связей не имеет. Наверно и логично: имеет другие. Не только меценаты, бизнесмены! Конечно! Наверно и еще кто-то... Да... У Кистаева здесь власти намного меньше, чем у Елагина в Москве: очевидно.
– Да или нет?
– повторяет настойчиво, но тихо, и Кистаев сдается.
– Да.
– Тогда присядем.
Олег бросает на меня короткий взгляд, которым словно спрашивает: все нормально? Я киваю пару раз, а сама только и думаю: что же будет, когда он передаст этот самый статус, который сейчас, как щит, нас защищает? Связи у него останутся в любом случае, но потеря фирмы и денег намного снизит его собственное значение. Даже я это понимаю. Надеюсь, что у него есть запасной план…
Боже, как мне страшно… и страшно даже после того, как Кистаев отпускает своего человека. Так даже хуже почему-то… словно это мнимая, призрачная безопасность…
Смотрю на отца. Ему вот совершенно плевать на все. Он слегка улыбается, прикрывает глаза, потом снова их открывает и четко следит за Олегом и Кистаевым. Они сейчас сидят у другого окна, заполняют бумаги, а я с места не могу сойти — сижу, поджав ноги к груди, утыкаюсь в колени и не верю, не понимаю, но надеюсь: все совсем скоро будет кончено.
Так и выходит. Через двадцать минут Олег ставит размашистую подпись, передает документы Кистаеву, а потом встает.
– Надеюсь, что это все?
– О да…
Я даже с расстояния вижу, как алчно горят глаза у нынешнего мэра — чертов Смауг смотрел на свою золотую гору и то с меньшей любовью. Мерзко. Нет, правда, насколько же это мерзкий, ничтожный человек, а Олег…
Он идет в мою сторону как-то слишком уж быстро, стремительно. Черт… нет, это совершенно точно не конец.
– Ты как?
– хрипло спрашивает, когда сам поднимает меня с кресла, но я молчу.
Не могу говорить — внутри меня бьет дикая тревога, сердце так и кудахчет… нет, это совершенно точно не конец. Господи… что же будет? Олег это тоже будто понимает и кивает пару раз, шепчет одними губами:
– Все будет хорошо…
– Олег… - раздается голос Кистаева, от которого у меня внутри все леденеет, - Знаешь? А ты все-таки обещал мне «стараться».
Дальше происходит сразу несколько событий. Меня грубо, сильно толкают в сторону так, что я падаю на пол и ударяюсь бедром. Боль мигает, как яркий всполох грозы, но он меркнет также быстро. Внимание-то переключается…
Выстрел.
Оглушающий выстрел, звенящий в ушах, который ударной волной накрывает меня собственной паникой, бьющей изнутри. Все вокруг становится ярче. Олег стоит прямо передо мной, как будто загораживает, а на его плече под белой футболкой кровавое пятно, которое быстро, стремительно расползается.