Мартовскіе дни 1917 года
Шрифт:
Поражает в допрос Гучкова утвержденіе, что ему совершенно неизвстна была обстановка, предшествовавшая акту отреченія 2-го. Не только неизвстна была в момент самих переговоров, но и тогда, когда Гучков давал свои показанія в Чр. Сл. Комиссіи. "Мн казалось, — говорил там Гучков, — из разговоров, которые я имл потом с Рузским, что даже самыя крайнія ршенія, которыя принимались и потом отмнялись, не шли дальше обновленія состава правительственной власти". Гучков категорически заявлял, что Рузскій не знал (?!) о дневной телеграмм с отреченіем. "Когда вы предложили акт отреченія, вам Государь не сказал, что у него есть уж свой, уже заготовленный акт", — задал Гучкову вопрос предсдатель комиссіи. "Нт", — отвтил Гучков. Если бы в обстановк 2-го марта Гучков ничего не замтил, это можно было бы объяснить и волненіем, о котором говорит Шульгин, и утомленіем от предшествовавших дней и, наконец, сосредоточенностью мысли на выполненіи возложенной на него отвтственной миссіи или выработаннаго им плана[228].
Из царскаго позда делегаты перешли в вагон главнокомандующаго, гд Рузскій разсказывал, как подготовлялась псковская драма, и как послдовательно происходили вс ея этапы. Поздне вс газеты обошел разсказ Шульгина, как происходило отреченіе, и в этом разсказ, воспроизводившем стенограмму доклада Шульгина во Временном Комитет, была затронута и предварительная стадія отреченія, объяснявшая, почему манифест был помчен дневным временем. Тогда это указаніе прошло почти незамченным, тм боле, что в первых
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
ТВОРИМЫЯ ЛЕГЕНДЫ
I.Колебанія Царя.
В имющейся исторической литератур в связи с актом отреченія 2-го марта ими. Николая II создались уже дв легенды — одна противорчащая другой.
Виновником происхожденія одной явился ген. А. И, Деникин, который в "Очерках русской смуты" сообщил о факт имвшем яко бы мсто на другой день посл отреченія. "Поздно ночью, — писал Деникин в книг, вышедшей в 1921 г., — позд уносил отрекшагося императора в Могилев... Никогда никто не узнает, какія чувства боролись в душ Николая II — отца, монарха и просто человка — когда в Могилев, при свиданіи с Алексевым, он, глядя на него усталыми, ласковыми глазами, как-то нершительно сказал: "Я передумал, прошу вас послать эту телеграмму в Петроград". На лист бумаги отчетливым почерком Государь писал о своем согласіи на вступленіе на престол сына своего Алекся... Алексев унес телеграмму и... не послал. Было слишком поздно: стран и арміи объявили уж два манифеста. Телеграмму эту, "чтобы не смущать умы", никому не показывал, держа в своем бумажник и передал мн в конц мая, оставляя верховное командованіе. Этот интересный для будущих біографов Николая II документ хранился затм в секретном пакет в генерал-квартирмейстерской части Ставки".
Таким образом осуществилось как бы предчувствіе ген, Болдырева, занесенное им в дневник: "какая-то непрочность чувствовалась в этом документ, когда я нес его для передачи по аппарату" дло шло о манифест с отреченіем в пользу Михаила.
Как ни мало вроятен был подобный факт, сообщеніе авторитетнаго мемуариста без критики и анализа воспринималось в позднйших работах, претендовавших на характер исторических изслдованій, хотя к этому времени уже был опубликован матеріал, который заставлял по меньшей мр с нкоторой осторожностью относиться к факту, переданному в восноминаніях Деникина. Так воспроизвел это сообщеніе в 1931 г. Троцкій в книг "Исторія русской революціи"; за ним повторил в 1934 г. и Чернов в "Рожденіи революціонной Россіи".
Желая уяснить себ обстановку, в которой могла родиться легенда о том, что Царь в теченіе третьяго марта (он прибыл в Ставку в 9 ч. веч.) перершил вопрос, завершенный наканун в 12 час. ночи, я обратился непосредственно к автору воспоминаній, указав ему на мотивы, которые заставляют сомнваться в возможности такого факта. Ген. Деникин отвтил формально: "эпизод с телеграммой имп. Николая II изображен мною совершенно точно со слов покойнаго ген. Алексева. I т. "Очерков", гд об этом говорится, вышел при жизни ген. Юзефовича, бывш. ген.-кварт. Ставки, которому я в свое время сдал этот документ"... Мог бы разъяснить Базили, который, по порученію ген. Алексева, вызжал на встрчу Царя и вмст с ним прибыл в Могилев. Вот что отвтил на мой вопрос Базили: ..."Сообщаемое Деникиным должно быть основано на недоразумніи. Я сам бесдовал тогда по этому поводу с Царем, выразил ему всю скорбь, которую вызвало у нас его ршеніе устранить сына... Может быть, Царь высказал Алексеву сожалніе, что не внял его совту отречься в пользу Ал. Ник."[231].
Совершенно очевидно, что ни утром, ни днем 3-го Царь не думал перершать того, что установлено было в Псков. В 2 часа 56 мин. им была послана со ст. Сусанино в Петербург телеграмма новому государю. Она была адресована "Его Императорскому Величеству" и гласила: "Событія послдних дней вынудили меня ршиться безповоротно на этот крайній шаг. Прости меня, если им огорчил тебя и что не успл предупредить... Горячо молю Бога помочь теб и нашей Родин"[232]... Но допустим на момент психологически невроятное: Царь, дйствительно, передумал к моменту прізда в Могилев и вручил Алексеву ту телеграмму, которую начальник Штаба не послал "было слишком поздно". Что это? — мотив ген. Алексева или соображенія ген. Деникина? Ни арміи, ни стран еще ничего не было объявлено. Опубликованіе манифеста было задержано, и манифест появился в газетах на другой день одновременно с отреченіем в. кн. Мнх. Ал. Задержку в освдомленіи фронта о положеніи дл Алексев считал столь пагубной, что, получив ранним утром сообщеніе о том, что в Петербург обстановка измнилась, и что кандидатура Мих. Ал. признается непріемлемой, он намревался потребовать от предсдателя Думы осуществленія манифеста 2-го марта и выступил с иниціативой созыва в ближайшія дни совщанія главнокомандующих в Могилев для "установленія единства во всх случаях и всякой обстановк". В 2 часа Алексев о своем предположеніи доложил в. кн. Ник. Ник. и вмст с тм освдомил о том же всх главнокомандующих. Алексеву положеніе представлялось настолько острым, что позже, уже получив извстіе об отреченіи в. кн. Мих. Ал. и разговаривая по прямому проводу в 6 час. веч. с военным министром Гучковым, он высказал опасеніе, что манифест об отреченіи Мих. Алек. может повести к нежелательным осложненіям: "трудно предусмотрть, как примет стоящая в окопах масса манифест 3-го марта. Разв не может она признать его вынужденным со стороны?" Около этого времени Алексев имл телеграмму с Кавказа от Ник. Ник. по поводу регентства Мих. Ал., в которой выражается увренность, что манифест о передач престола Мих. Ал... "неминуемо вызовет рзню". Среди отвтов, полученных на дневную телеграмму главнокомандующим, один отвт как бы предуказывал возможный выход из тупика. Командующій 10-й арміей Горбатовскій[233] предлагал измнить вторую половину манифеста, которая "не приведет к успокоенію страны"; он считал бы "наилучшим" переход престола
Трудно предположить, что в такой обстановк Алексев мог просто скрыть новое ршеніе Николая II для того только, чтобы "не смущать умы". Правда, он узнал от Гучкова, что "обнародованіе обоих манифестов произойдет в теченіе предстоящей ночи", но не так в Ставк хорошо были освдомлены о настроеніях в Петербург, чтобы признать иллюзорными предшествовавшія слова Родзянко: "с регентством великаго князя и воцареніем наслдника, быть может, помирились бы".
Всякая субъективная интерпретація не может считаться вполн убдительной. Но в данном случа она находит совершенно идентичное толкованіе в документ, который в копіи воспроизведен в приложеніи к воспоминаніям полк. Пронина. Копія эта была засвидтельствована еще 2 августа 1917 г. самим Прониным — по какому случаю была сдлана эта копія, автор воспоминаній не говорит. Вот ея подлинный текст: "Копія телеграммы на имя Предстателя Гос. Думы, собственноручно написанной Государем Императором Николаем II днем 2 марта, по извстной причин не отправленной по назначенію и переданной ген. Алексеву. "Предсдателю Гос. Думы. Петроград: "Нт такой жертвы, которую Я не принес бы во имя дйствительнаго блага и для спасенія Матушки Россіи. Посему я готов отречься от престола в пользу моего сына с тм, чтобы (он) остался при нас до совершеннолтія при регентств брата моего Вел. Кн. Михаила Александровича, Николай..." Проект телеграммы относится, повидимому, к. періоду 3-4 часа 2 марта 1917 г. Написан в Псков. передан ген. Алексеву 3 марта вечером в Могилев. (Курсив мой. — С, М.). Ген. Алексев. С подлинным врно: ген. шт. подпол к. Пронин. 2 авт. 1917, 16 ч. 48 м. Могилев". Это — та, именно, телеграмма, которую Рузскій вернул Царю вечером 2-го в момент, когда Гучков заканчивал свою рчь. Ее-то и передал Николай II в Могилев Алексеву.
Наконец, прямым опроверженіем легенды служит запись в дневник самого Царя — она сдлана была по обыкновенію вечером 3 марта: "Говорил со своими о вчерашнем дн... В 8 ч. 20 м. прибыл в Могилев, в 9 час. с половиной перехал в дом. Алексев пришел с послдними извстіями от Родзянко. Оказывается Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 мс. в У. С. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость. В Петербург безпорядки прекратились — лишь бы так продолжалось дальше". К области досужей фантазіи надо отнести предположенія военнаго историка Керсановскаго, что Царь взял назад псковское отреченіе, узнав об отказ брата. Легенда, воспринятая и эмигрантской литературой, разсивается, как дым.
II. «Послдніе совты Царицы».
Источником другой легенды явился П. Н. Милюков. Я называю Милюкова только потому, что на его "Исторію" в этом случа ссылаются, и что он явился как бы обоснователем легенды. В дйствительности, начало легенды положили воспоминанія сыгравшаго активную роль в первые дни революціи чл. Гос. Думы Бубликова (они появились в Нью-Iорк в 1918 г., первый том Милюкова в 1921 г.). В них можно найти такой "анализ" акта отреченія: "одной из основных черт характера семьи Романовых является их лукавство. Этим лукавством проникнут и весь акт отреченія. Во-первых, он составлен не по форм: не в вид манифеста, а в вид депеши Нач. Штаба в Ставку. При случа это кассаціонный повод[234]. Во-вторых, в прямое нарушеніе основных законов Имперіи Россійской он содержит в себ не только отреченіе Императора за себя, на что он, конечно, имл право, но и за наслдника, на что он опредленно никаких прав не имл. Цль этого беззаконія очень проста. Права наслдника этим нисколько по существу не подрывались, ибо по бездтному и состоящему в морганатическом брак Михаилу, в пользу котораго отрекся Николай, все равно автоматически имл вступить на престол Алексй. Но зато на время безпорядков с него как бы снимался всякій одіум, как с отрекшагося от своих прав". Послдній тезис из произвольных разсужденій бывшаго думскаго депутата и заимствовал историк, придав ему боле осторожную и нсколько расплывчатую формулировку. В "Исторіи революціи" Милюков написал: "Ссылка на отцовскія чувства закрыла уста делегатам[235], хотя позволено думать, что в ршеніи царя была и извстная политическая задняя мысль. Николай II не хотл рисковать сыном, предпочитая рисковать братом и Россіей в ожиданіи неизвстнаго будущаго. Думая, как всегда прежде всего о себ и своих даже в эту критическую минуту и отказываясь от ршенія, хотя и труднаго, но до извстной степени подготовленнаго, он вновь открывал весь вопрос о монархіи в такую минуту, когда этот вопрос только и мог быть ршен отрицательно. Таковы были послднія услуги Николая II родин".
В 1923 г. в "Красном Архив" были напечатаны письма Алек. Феод. к мужу за дни отреченія, давшія новый матеріал для дальнйшаго толкованія, в дух создаваемой легенды. Выдержки из одного из их писем (2 марта) были уже приведены.
Эти конспиративныя "крохотныя письма", которыя "можно легко сжечь или спрятать", отправлены были с двумя офицерами ("юнцами", как пишет А. Ф.) Грамотиным и Соловьевым. На другой день А. Ф. пытается отправить письмо через жену одного офицера. Она писала "Солнышко благословляет, молится, держится врою и — ради своего мученика. Она ни во что не вмшивается, никого не видела из "тх" и никогда об этом не просила, так что не врь, если теб это скажут. Теперь она только мать при больных дтях. Не может ничего сдлать из страха повредить, так как не имет никаких извстій от своего милаго... Такая солнечная погода, ни облачка — это значит: врь и надйся. Все кругом черно, как ночь, но Бог над всм. Мы не знаем путей его, ни того, как он поможет, но услышит вс молитвы. Я ничего не знаю о войн, живу отрзанная от міра. Постоянно новыя, сводящія с ума извстія — послднее, что отец отказался занимать то мсто, которое он занимал в теченіе 23 лт. Можно лишиться разсудка, но мы не лишимся; она будет врить в свтлое будущее еще здсь на земл, помни это". Письмо, явно, писалось в нсколько пріемов. Дальше А. Ф. сообщает: "только что был Павел — разсказал мн все. Я вполн (курсив А. Ф.) понимаю твой поступок. Я знаю, что ты не мог подписать противнаго тому, о чем ты клялся на своей коронаціи. Мы в совершенств знаем друг друга, нам не нужно слов, и клянусь жизнью, мы увидим тебя снова на твоем престол (курсив мой. С. М.), вознесенным обратно твоим народом и войсками во славу твоего царства. Ты спас царство своего сына и страну, и свою святую чистоту и ( Iуда Рузскій — курсив А. Ф.) ты будешь коронован самим Богом на этой земл, в своей стран". Еще день: жена получила возможность перекинуться с мужем нсколькими словами по телефону; А. Ф. пишет 4-го: "Эта дама дет сегодня, вчера она не ухала. Таким образом я могу написать еще. Каким облегченіем и радостью было услышать твой милый голос, только слышно было очень плохо. да и подслушивают теперь вс разговоры!... Только этим утром я прочла манифест и потом другой Михаила... Не бойся за Солнышко, оно не движется, оно не существует, но впереди я чувствую и предвижу свтлое сіяніе солнца... О Боже! Конечно, Он воздаст сторицей за вс твои страданія. Не надо больше писать об этом, невозможно! Как унизили тебя, послав этих двух скотов! Я не знала, кто это был, до тх пор, пока ты не сказал сам... Я чувствую, что армія возстанет"... "Только сегодня утром мы узнали, — сообщает А. Ф. в приписк, — что все передано Миш), и Бэби теперь в безопасности — какое облегченіе!". Само письмо заканчивается словами: "найди кого-нибудь, чтобы передать хоть строчку — есть у тебя какіе-нибудь планы теперь?"