Одиночество Мередит
Шрифт:
В конверте лежала маленькая газетная вырезка, пожелтевшая от времени. Всего четыре строки в черной рамке:
Майкл Янг, 36 лет, из Глазго,
скончался у себя дома 12 августа 1993 года.
У него остались дочери Фиона (16 лет) и Мередит (14 лет).
Отпевание состоится в 14:00 в часовне Блэкстоуна в четверг 19 августа.
Только для членов семьи. Цветы просьба
Я начала плакать о человеке, которого никогда не знала. Фиона вышла из комнаты и вернулась с отмотанным куском туалетной бумаги. Я уткнулась в него носом и продолжала рыдать.
— Такой молодой, — наконец у меня получилось что-то произнести.
— Да.
— Майкл. Его звали Майкл. Какое хорошее имя. Красивое.
— Мередит, возможно, он не был хорошим человеком. Мы ничего о нем не знаем.
— Я знаю, — резко заявила я.
Я смотрела на небольшой клочок бумаги, на котором было скромно напечатано имя моего отца. Фиона права. Придумывать приукрашенную историю — наивно.
— Мне хочется верить, что он был хорошим, — сказала Фиона. — Но все, что мы о нем знаем, — это то, что его никогда не было рядом. Он так и не вернулся за нами.
— У нас есть родные, которых мы никогда не видели, — напомнила я, не желая признавать ее правоту. — Помнишь тетю Анну?
— Помню. Милая женщина. Но я не уверена, что хочу примерить на себя роль ее племянницы. Поздновато, мне кажется.
Я тоже не была уверена, что хочу этого, но сама возможность казалась приятной.
— Ты же понимаешь, что есть только один способ узнать, где эти люди и как он умер?
Она кивнула.
— Я ей звонила. Она только злится.
— Может, пришла пора и нам разозлиться.
— Или забыть об этом.
— Я сорок лет только и делаю, что обо всем забываю. — Мне вспомнились слова Дианы о способности управлять своей жизнью. — Я хочу о нем узнать.
— Есть всякие сайты, можем поискать записи. Поиграть в детективов. Ты же всегда мечтала стать Нэнси Дрю.
Я рассмеялась:
— Да, было такое.
Она сняла куртку и осталась у меня на час. Я положила газетную вырезку на стол и открыла бутылку красного вина, которая уже много лет стояла в шкафу. Правды мы не знали, поэтому сочиняли историю Майкла Янга.
— Думаю, он хотел быть хорошим отцом, — сказала я.
— Может, и так. Но ведь мало просто хотеть чего-то, правда? Нужно прилагать усилия.
— Некоторые не созданы для того, чтобы кого-то воспитывать.
Она кивнула:
— Это уж точно.
— Интересно, был бы он добр к нам, будь у него шанс?
Фи пожала плечами:
— Не знаю, Мередит. Думаю, мы никогда этого не узнаем. Придется с этим смириться.
Мы сошлись на том, что Майкл Янг был слабым человеком с добрым сердцем; ему не хватило мужества бороться за свое счастье, и он полюбил женщину, которая не смогла ответить ему взаимностью.
Вечером позвонила Селеста, узнать, как я справляюсь со своим заданием. Я немного
— Ты молодец, — сказала она. — Кто знает, может, через пару недель ты будешь готова пойти в кино, в клуб, в модный ресторан.
Я засмеялась:
— Знаешь, мысль о походе в кино вообще отбивает всякое желание стараться. Кому охота слушать, как рядом хрустят попкорном? Да и ноги там некуда девать, сиденья очень неудобные.
— Люди не выключают телефоны, это тоже раздражает.
— Точно! Люди не выключают телефоны. Зачем все это терпеть, да еще и за деньги, когда я могу сидеть в своей уютной тихой гостиной, смотреть все, что нравится, и ставить фильм на паузу, если мне нужно в туалет или перекусить? Кстати о перекусах: я могу есть все, что захочу, а не только попкорн, хот-доги и жевательные конфеты, которые прилипают к зубам. А еще могу все время держать на коленях милого, теплого, мурлыкающего кота. И если засну, никто не услышит моего храпа. Кроме Фреда, но ему все равно.
— Веские доводы, — рассмеялась Селеста, — но я все равно хочу пойти с тобой в кино. Можем протащить с собой Фреда, если захочешь.
— Посмотрим. Чем ты занималась?
— Да так, ничем. Кое-что переделывала в квартире. Да, еще вчера на ужин заходил мой брат, но он тот еще подарочек. Съедает все, что я наготовила, плачется мне в жилетку, а потом исчезает, и я неделями его не вижу.
— Да, семья — дело такое…
— Честно говоря, ты бы не поверила, что такие бывают. Самый избалованный мальчишка на свете. На моем дне рождения поссорился со своей девушкой и устроил грандиозную сцену.
— Наверное, я бы это увидела, если бы пришла.
— Ой, Мередит, прости.
— Брось, не извиняйся. Все так и есть.
— Знаешь, даже хорошо, что тебе не пришлось это видеть. Я чуть сквозь землю не провалилась. Он так ее разозлил, что она швырнула в него поднос с напитками и убежала. Как раз в тот момент, когда мама внесла торт.
— День рождения, который запомнится, — пробормотала я, чувствуя стыд. — Прости, что меня не было рядом. Что не смогла тебя поддержать. Надеюсь, когда-нибудь смогу.
Она молчала несколько секунд, а потом заговорила тихим, чуть дрожащим голосом:
— Мередит, не надо. Это совсем не так.
— Было так приятно познакомиться с тобой поближе, ничего не рассказывая. Ненавижу, когда меня жалеют. Это инстинктивная реакция, я знаю. Но все равно терпеть ее не могу.
— Мередит, все хорошо. Честное слово.
— Все-таки надо было сказать тебе раньше. Я поступила глупо.
— Нет, я тебя понимаю.
— Правда?
— Конечно. Ты хотела, чтобы я узнала тебя настоящую. Ты — это не то, что тебя окружает, Мер. То, что ты не выходишь из дома, влияет на твою жизнь миллионом разных способов, но это не меняет тебя как личность — по крайней мере, внутри. И уж точно нисколько не меняет моего отношения к тебе. На самом деле я даже люблю тебя еще больше.