Однокурсники
Шрифт:
— Приветствую вас, — сказал англичанин, пожимая руку Саре, и сел за стол.
Затем повернулся к Теду:
— Слушайте, а вы ведь писали о Софокле, признавайтесь!
— Вообще-то да, — ответил Тед, испытав нечто вроде головокружения оттого, что его узнали. — Я приехал сюда, чтобы прочитать лекцию.
— Книжка у вас получилась превосходной, — продолжил Уайли. — Столько пыли стряхнула с трудов по Софоклу. Я уже включил ее в список обязательной литературы для сдачи экзамена на степень бакалавра. Честно говоря, я так
Тед не понял, какая тут взаимосвязь, но не захотел демонстрировать свое тугодумие перед столь благородным ученым. Сара мгновенно бросилась ему на выручку, жертвуя собой на алтаре простодушия.
— Боюсь, я не совсем понимаю, о чем идет речь, сэр, — уважительно произнесла она.
Профессор был счастлив пуститься в разъяснения.
— Ну, как известно вашему супругу, у Софокла был учитель музыки и танцев — некий парень по имени Лампрос.
— Какое совпадение! — воскликнула Сара, искренне очарованная этой любопытной деталью. А потом задала вопрос, который просто сжигал Теда, и она это знала: — А вы не могли бы подсказать, из каких источников это известно?
— О, их целая россыпь, просто как из рога изобилия, — ответил прославленный профессор. — У Афинея в «Пире мудрецов» есть упоминания в его жизнеописаниях, есть они и в других отрывках и произведениях. Должно быть, хороший человек был этот Лампрос. Аристоксен ставит его рядом с Пиндаром. Конечно, есть еще фрагмент из Фриникуса, который не стоит рассматривать всерьез, настолько он нелеп. А вы тоже занимаетесь эллинистикой, миссис Ламброс?
— Не профессионально, — застенчиво произнесла Сара.
— Моя супруга немного скромничает. Она с отличием окончила классическое отделение Гарвардского университета.
— Это замечательно.
Затем он обратился с вопросом к Теду:
— О чем вы будете рассказывать?
— Хочу озвучить несколько случайно пришедших мне в голову мыслей о влиянии Еврипида на одаренного ученика Лампроса.
— Очень хочется послушать. Когда вы выступаете? Долю секунды Тед пребывал в замешательстве. Ему не слишком хотелось, чтобы этот великий ученый выслушивал его незрелые теории и тем более их критиковал.
Сара же, напротив, не испытывала никаких сомнений.
— Завтра в пять, в здании Дуайнел-холла, — сказала она. Англичанин достал авторучку и небольшой оксфордский ежедневник, чтобы записать услышанную информацию. В это самое время появился Билл Фостер.
— Прекрасно, я вижу, два наших ученых гостя уже познакомились друг с другом, — весело произнес он.
— Три, — поправил его англичанин, подняв предостерегающим жестом указательный палец. — Эти Ламбросы оба lamproi.
После чего пожилой мэтр поднялся, взял книгу (которая оказалась изданием Фукидида под его собственной редакцией) и неспешной походкой направился в библиотеку.
Пока
Библиотека, бесспорно, производила сильное впечатление (а также предмет ее гордости — автобусная служба, известная в народе под названием «Гутенбергский экспресс», которая на регулярной основе доставляет желающих в библиотеку Стэндфордского университета). И все эти тихие внушительные сооружения составляли живой контраст с пестрым бурлением студенческой жизни, сосредоточенной — как на Афинской агоре в античные времена — на шумном пятачке на площади Спраул-плаза, между зданиями университета и студенческого профсоюза.
После посещения увлекательного занятия по латыни вся троица с трудом втиснулась в крошечный ресторанчик здорового питания, где можно было поесть как следует.
Но одна мысль никак не давала покоя Теду.
— А что он за парень, этот Камерон Уайли? — поинтересовался он у Билла, стараясь не выказывать своей озабоченности.
— Это и зверь, и пушистый котенок в одном лице. Со студентами бывает просто душкой. Что касается преподавателей, им он спуску не дает. На прошлой неделе, например, когда Ганс-Питер Земсен прочитал свою лекцию, Уайли своими вопросами просто стер его в порошок.
— О боже, — пробормотал Тед.
Следующие несколько часов он провел в полуобморочном состоянии от страха. Сара заставила его прочесть перед ней всю лекцию от начала до конца. После чего она сказала ему со всей искренностью:
— Ты готов, мой чемпион, совершенно готов.
— Как Даниил, когда отправился в пещеру ко львам.
— Перечитай Библию, милый. Если помнишь, они его не съели.
Перед тем как переступить порог лекционного зала, Тед решил покориться судьбе и принять свой жребий.
В обширной аудитории вразброс сидело человек сто. Все они показались ему безликими, за исключением троих: Камерона Уайли и… двух колли. Колли?
— Ты настроился? — шепотом спросил Билл Фостер.
— Думаю, да. Но, Билл, эти… четвероногие гости? Это…
— О, для Беркли это обычное дело. — Фостер улыбнулся. — Не беспокойся. На самом деле это мои самые внимательные студенты.
После чего он поднялся на трибуну и предоставил слово сегодняшнему лектору, гостю университета.