Пальмы в снегу
Шрифт:
— Он уехал в свою деревню, — пояснил Гарус. — Вот и снова нас стало на одного меньше.
— А откуда он родом? — спросил Килиан.
— Из Уреки, — ответил падре Рафаэль. — Он уехал вместе с Димасом, который ездит туда-сюда, из деревни в Санта-Исабель, помогая бежать друзьям. На этот раз он не стал дожидаться этого фарса, пародии на правосудие, устроенного Масиасом с заключёнными, пытавшимися в прошлом году устроить государственный переворот. Большинство уже убиты. О других, как и о его брате Густаво, ничего не известно.
Внезапно в столовой
— Чертов генератор... — Гарус полез в карман за спичками. — Что в нем ещё могло сломаться?
— Пойду посмотрю, что случилось, — Килиан поднялся, взяв с тумбочки масляную лампу.
Выйдя наружу, он обошёл здание со всех сторон и открыл дверь в комнатку, где стоял генератор.
Он едва не задохнулся от внезапного удара в спину, не сумев даже крикнуть. Он даже не успел понять, что происходит, когда на него обрушился град ударов; его избивали с особой жестокостью, кулаками и ногами, пока он не потерял сознание.
В столовой Гарус и падре Рафаэль забеспокоились по поводу столь долгого отсутствия Килиана. Взяв другую лампу, они решили отправиться на его поиски. Когда они добрались до комнатки с генератором, то обнаружили там Килиана в луже крови.
— Килиан, все уже устроено, — сообщил Хосе. — На следующей неделе ты садишься на самолёт и улетаешь в Испанию, вместе с Гарусом и падре Рафаэлем, последними из последних. Если не сядешь на самолёт, мы с Симоном затащим тебя туда волоком. — Скажи хоть что-нибудь, Килиан. Не смотри на меня так. Я делаю это ради тебя. Ради Антона. Я обещал твоему отцу… Обещал позаботиться о тебе!
— Бисила... — Бисила, едем вместе! Едем со мной!
— Я не могу, Килиан, и ты это знаешь.
— Я тоже не могу уехать.
— Если ты останешься, тебя убьют.
— А если я уеду, то умру.
— Нет, не умрешь. Помнишь, сколько раз ты говорил о своём долге перед прошлым? Вот видишь, теперь духи избавили тебя от этого выбора. Ты должен уехать и жить своей жизнью, занять своё место в Каса-Рабальтуэ. Я знаю, ты будешь жить так же достойно, как жил всегда.
— Как ты можешь сейчас говорить о духах? Разве они этого хотят? Разве этого хочет Бог? Разлучить нас? Что будет с Инико и Фернандо? Что будет с тобой?
— Не волнуйся обо мне. Я буду работать. Медсёстрам всегда найдётся работа, особенно в конфликтные времена. Со мной ничего не случится, вот увидишь.
— Как я об этом узнаю? Как получу от тебя весточку?
— Ты узнаешь, Килиан. Почувствуешь. Мы будем далеко, но и близко. Я всегда буду рядом с тобой.
Как он сможет вспоминать все то, чего никогда не сможет забыть, что все время будет стоять у него перед глазами: порой ясно, порой смутно, но никогда не исчезнет из памяти?
Крепкое рукопожатие Валдо.
Слезы Симона и его упорное молчание, поскольку он дал клятву никогда больше не говорить на испанском языке, который всегда
Виноватое прощание Лоренсо Гаруса, поручившего Хосе заботу о плантации.
Безмолвный плач падре Рафаэля.
Пружинистые курчавые волосы Фернандо Лахи под его рукой.
Последнюю ночь с Бисилой и безнадёжность неизбежного расставания. Ее запах. Вкус ее кожи. Блеск ее прозрачных глаз.
Тропический ливень. Вспышки молний. Ожерелье из раковин на ее груди.
Его ангел-хранитель, его вайрибо, его любовь, его мотема, его нежная подруга в сомнениях и терзаниях, в минуты страха и слабости, в радости и печали, пока смерть не...
Горячая нежность, страсть, истома и яростный накал последнего поцелуя.
Безутешные рыдания.
Королевские пальмы, устремлённые ввысь, безразличные к тоске и боли тех, кто у них на глазах против воли покидает Сампаку.
Слабеющее рукопожатие Озе. Последнее касание его пальцев. Долгое, крепкое и сердечное объятие. Его обещание приносить цветы на могилу отца.
Самолет, поднявшийся над зелёным миром, что однажды вторгся в его жизнь, а теперь превращался в крошечное пятнышко на горизонте, которое вскоре и вовсе исчезло из виду.
Рядом с ним — Гарус, Мигель и Бальтасар.
Слова отца, произнесённые тысячи лет назад:
«Не могу сказать, когда и как, но однажды настанет день, когда этот маленький остров войдёт в твою душу, и ты не захочешь покидать его... Я не знаю никого, кто уезжал бы отсюда, не заливаясь безутешными слезами...»
Стремительный перелёт, заставивший тосковать по неторопливому ходу корабля.
Посадка в Мадриде.
Прощание с Гарусом. Крепкие объятья жены Гаруса.
— Мужайся, по крайней мере, мы живы, — говорит она.
Слова Бальтасара:
— Когда-нибудь мы сможем вернуться туда без проблем.
Слова Мигеля:
— Ты знаешь, что сказало мое начальство, едва я сошёл с трапа самолёта? Чтобы ни единого слова прессе!
Поезд до Сарагосы. Автобус до Пасолобино.
Одиннадцать лет в сумраке.
Молчание.
И новая жизнь — поначалу тусклая, безрадостная, но потом озарённая нежданным светом, с тех пор как за несколько месяцев до пятидесятилетия у него родилась дочь.
Даниэла.
Похожая на нее.
XIX
Запасная материя
1971-1980
— Если ты когда-нибудь выйдешь отсюда, Валдо, — произнёс Густаво, привалившимся спиной к холодной стене камеры, — обещай, что найдёшь моего брата Димаса из Уреки и расскажешь ему обо мне.
Валдо кивнул, закрыв глаза и мысленно давая себе другое обещание.
Он непременно выберется из этого проклятого места.
Вскоре снаружи послышались топот ног, крики, ругательства, удары и пинки. Спустя несколько секунд заскрежетал ключ в замке, затем железная дверь распахнулась, и двое здоровенных тюремщиков бросили на пол камеры чьё-то обнаженное тело, словно мешок с картошкой.