Пальмы в снегу
Шрифт:
Медсестра подошла к ним и прошептала:
— Она не хочет тужиться. Говорит, что ей все равно, если умрет она или ее ребёнок. А ещё говорит, доставайте его, как хотите, но сама она не станет помогать ему родиться на свет.
Бисила нахмурилась.
— Почему она не хочет быть матерью собственному ребёнку? — спросил Эдмундо.
— Видите ли, ее изнасиловали группой молодчики президента... — шёпотом объяснила медсестра, после чего тихо вышла.
Эдмундо фыркнул.
Бисила подошла к женщине и посмотрела ей в глаза.
— Как тебя зовут? — спросила
— Весеппа.
— Ты действительно не хочешь этого ребёнка, которого собираешься произвести на свет?
Тёмные глаза женщины наполнились слезами.
Бисила взяла ее за руку, склонилась над ней и что-то зашептала ей на ухо. Только она, побывавшая в такой же ситуации, могла понять эту женщину.
— Нужно поторопиться, — сказал Эдмундо, стоящий у изножья кровати.
Бисила посмотрела на него и кивнула.
— Весеппа будет тужиться, — сказала она.
Роды были трудными, но спустя два часа Висеппа приложила к своей груди прехорошенькую девочку.
— Как ты собираешься ее назвать? — поинтересовалась Бисила.
— Я об этом не думала, — призналась Весеппа, робко поглаживая крошечную ручку младенца.
Бисила вспомнила красивое имя из мифологии буби.
— Как тебе нравится имя Борихи?
Женщина кивнула.
Вскоре дверь открылась, и вошли двое полицейских.
— Здесь больница! — возмутился врач. — Сюда нельзя бесцеремонно!
— Мы ищем некую Бисилу, — объяснил полицейский.
— Меня? И зачем же, позвольте узнать?
— Ты случайно не сестра некоего Собеупо из Биссаппоо?
У Бисилы екнуло сердце. Новорожденная заплакала.
— Да, сестра.
— В таком случае, ты должна сказать, где этот заговорщик. — Он направился к кровати, на которой перепуганная Висеппа укачивала дочку. — Заткни ее немедленно! — рявкнул он.
Женщина приложила малышку к груди.
— Я не знаю, где он, — ответила Бисила.
«Значит, его не нашли...» — подумала она.
Полицейский угрожающе навис над Бисилой.
— Не знаешь? — Он схватил ее за плечо. — В таком случае, пойдёшь с нами. Там все и выясним.
Бисила замерла, онемев от ужаса. Когда полиция кого-то искала, она никогда не уходила с пустыми руками. Бисила молча возблагодарила духов, что Инико, пребывающий в столь трудном возрасте, сейчас в Сампаке, с дедушкой Озе. Но что будет с Лахой? Кто сегодня заберёт его из школы?
Эдмундо поспешил вмешаться.
— Отпустите ее немедленно! — крикнул он.
Полицейский повернулся к нему.
— Тебя тоже арестовать за компанию?
— Я доктор Эдмундо Нсуэ. Я лично знаком с президентом. Бисила нужна мне в больнице, и мы не намерены ее терять. Если вы ее заберёте, я лично поговорю с президентом.
Полицейские переглянулись. Бисила выпустила его руку и отстранилась.
Полицейские не двигались с места.
— Ну что ж, — сказал Эдмундо, снимая халат. — Я пойду с вами к президенту, Великому учителю и Единственному чуду. Он знает, как решить эту проблему. И решит ее правильно, как всегда и поступает.
Полицейские изумлённо уставились на врача. Один из них подал
— Мы проверим ваши слова, — пригрозил он напоследок.
Бисила вздохнула и устало опустилась на стул.
— Спасибо, Эдмундо, — прошептала она. — Это правда?
Врач наклонился к ней.
— Правда, успокойся, — прошептал он ей на ухо. — Я не знаю большего ипохондрика, чем Масиас, а твои травы ему очень помогают. Я в этом лично убедился.
Бисила улыбнулась. В других обстоятельствах Эдмундо мог бы стать прекрасным спутником жизни. Было очевидно, что его к ней влечет, и ей стоило немалых усилий сохранять между ними исключительно дружеские и рабочие отношения. С одной стороны, она не могла открыто отвергнуть его ухаживания: уже было немало случаев, когда отвергнутые поклонники или поклонницы доносили на людей, обвиняя их в заговоре против режима. С другой стороны, ее слишком терзало одиночество в эти времена безотрадной разлуки.
Она встала и подошла к окну. Закатное солнце едва пробивалось сквозь туман. Через несколько часов на землю опустится ночь, а вместе с нею придут и воспоминания.
Она прижала руку к губам, так жаждавших поцелуев Килиана. Прошло столько лет после его отъезда, а она до сих пор чувствует его запах, вкус его кожи, слышит звук его голоса. Порой он ей снится, и сны эти так реальны, что ей не хочется просыпаться.
Что сейчас делает Килиан? Тоскует ли он по ней так же, как она тоскует по нему?
— Дай мне девочку, — Кармен взяла Даниэлу у Килиана. — Пойдём домой, Кларенс, уже холодает, — сказала она.
— Мы тоже идём домой, — сказал Хакобо.
Последние лучи осеннего заходящего солнца скользили по стёклам огромного отеля, построенного на берегу реки, вспыхивая сотнями алых огней. Килиан и Хакобо шли позади Кармен, заметно отставая. Вскоре они и вовсе потеряли ее из виду.
— Как же все изменилось, правда? — заметил Хакобо.
Килиан кивнул. Прежняя проселочная дорога, ведущая к дальним полям, превратилась в широкое шоссе, по обе стороны которого выросли отели. В его памяти возникло другое место, где так же гибли джунгли и народные традиции: сначала — по вине иностранных колонизаторов, потом — из-за неопределённости будущего. Любой пустяк, любое случайное слово воскрешали в памяти образы людей, которых он не видел десятки лет и о которых ничего не знал, пока Валдо не привёз ужасные вести.
Хакобо откашлялся. Он не знал, как начать разговор. За последние годы столько всего случилось!
Переговоры о продаже земли под лыжную станцию затянулись дольше, чем предполагалось. Хакобо не мог принимать в них участие, поскольку у него при одном упоминании о них закипала кровь. Братьев оскорбляло бесцеремонное поведение адвокатов горнолыжной компании, желавшей приобрести окрестные земли за смехотворную цену, объясняя это тем, что благодаря станции, долину ждёт процветание, и обещая взамен обустроенные участки в бессрочное пользование.