Памела или награжденная добродетель
Шрифт:
Я испужалъ ее, онъ удивясь говорилъ, и хотлъ вонъ вытти; но госпожа Жевкесъ остатся ему приказала. Отужинавъ, я тотчасъ въ кабинетъ свой побжала, ибо не могу на сего, ужаснаго человка, и на толстую мою злодйку глядть спокоемъ, которая зная, какъ мн горько, для пущаго мученія нарочно привела меня съ нимъ ужинать, въ чемъ ей и удалося, для тово, чтобъ я увидя ево ни о чемъ боле какъ о страшномъ семъ человк, и о злобныхъ намреніяхъ моево господина не думала; и подлинно казалось, что они сотворены одинъ для другова. Какъ скоро я заснула, то и привидлось мн, что они оба идутъ съ безчеловчнымъ предпріятіемъ сгубить меня, похитя мою непорочность, страхъ и ужасъ меня тотчасъ разбудили, и вскоча какъ бшаная, не сказанно испугала и злую Жевкесъ, расказывая ей сонъ свой, но она будучи наполнена злости и ненависти ко всмъ людямъ, только смялась, и говорила что все то чево я боюсь, также какъ сія мечта минется и посл мн не будетъ страшно.
СЕРЕДА.
Бдной господинъ Вилліамсъ въ правду взятъ подъ караулъ и отвезенъ въ Станфортъ, и такъ вся моя на него надежда вдругъ изчезла. Сего честнаго человка простосердечіе и добрая совсть обихъ насъ погубила. Я довольно предвидла, что намъ ни минуты время терять было не надобно, зная свое состояніе и лукавство нашева господина. Но буди со мною Творецъ мой, святая Твоя воля! спаси бднаго Вилліамса въ бдахъ и гоненіи суща, ибо онъ былъ бы счастливъ, меня не зная.
Въ сей часъ я услышала, что злая Жевкесъ лишнюю рюмку вина выпивъ сказала господину Кольбранту что она ограбить велла господина Вилліамса, подославъ двухъ конюховъ въ намреніи найти въ карманахъ у нево мои письма; сему печальному приключенію оба они смялись, забывъ, что я могу ихъ слышать. Сердце мое кровію залилося услышавъ, что злые люди здлать въ состояніи: можноль за то меня бранить, что я вс страхи и опасность презирая, изъ рукъ ихъ хочу убжать.
Въ одиннатцать часовъ въ вечеру.
Госпожа Жевкесъ пришедъ въ спалню сла на постелю, а мн приказала не долго быть въ кабинет. Приди тяжкой сонъ и сомкни кровавые ее очи, ибо никогда я ее такъ пьяну не видала, и надюсь, что она очень крпко заснетъ. Думаю попытатся, что можноль сквозь решетку пролзть, и бжать какъ скоро она станетъ дрыхнуть и запечатаю вс мои письма, о Боже милосердый! Теб себя вручаю, дай мн видтся съ родителями моими, естли здсь не возможно, хотя въ царствіи твоемъ Небсномъ.
28, 29, 30 и 31 день моево печальнова заключенія.
Увы! коль зло мое несчастіе, которое часъ отъ часу становится хуже. О несчастная Памела! ни какой надежды теб не осталось, и вс намреніи твои изчезли. Но среди самыхъ моихъ несчастій любезные родители возрадуйтесь со мною! зная, что ваша Памела ушла отъ врага такова, какова никогда не думала, и которой былъ всхъ тхъ зля, коихъ она боится, отъ врага говорю робости моево духа, которой бы не сумннно ввергнулъ меня въ вчную погибель.
Нын я буду продолжать мою печальную исторію. Со времени призду господина Кольбранта, за мною больше смотрятъ, и для тово нтъ мн другой забавы, какъ только писать, и думать о своей несчасной дол. Вчерась до самого вечера такъ была слаба, что пера въ рукахъ держать было не можно.
Тогда была полночь, какъ я положила непремнное намреніе бжать. Я взяла съ собою только то, что можно было положить въ карманы; а имянно, дв рубашки, два платка и два на голову убора, думая, что идучи пшкомъ нести многое съ собою тяжело будетъ, не забыла также взять съ собою и оставшіе мои деньги, которыхъ только шесть или семь шилинговъ было. И такъ приготовясь бжать, но куда не знала, наконецъ ршилась и хотя съ великимъ трудомъ, однако вылзла въ окошко, которое было на кровл, а съ кровли кое какъ насилу могла спустится на заборъ, а съ онаго уже спустилась въ садъ, и подъ розовымъ кустомъ зарыла свои письма, о которыхъ думаю, что они и теперь тамъ. Втеръ былъ тогда и стужа превеликая, но я отъ страху тово не чувствуя, бросила чепецъ и платокъ въ воду, и прямо къ воротамъ побжала. Вынувъ ключь, сердце мое затрепеталось, какъ будто почувствовало бду свою которую и увидла но уже поздо, ибо моя надежда со всмъ погибла. Злая Жевкесъ замокъ перемнила, и ключь не годился. Я многажды покушалась отпереть но безъ пользы, отъ чево потеряла память, упала безъ чувства на землю и лежала долго не подвижно, и какъ страхъ придалъ мн смлость, поползла я по верб и достала уже перекладину рукою. Но увы! опредлено знать Памел погибнуть: ибо новые препятствія явились, черепица, которую стна ограды садовой покрыта, и за которую я рукой схватилась, обвалясь упала мн на голову, отъ чего я стремглавъ полетела на землю, разбивъ лвую ногу и у руки локоть о камень, такъ, что отъ башмаковъ каблуки полетели. Въ семъ жалкомъ состояніи лежала минутъ съ десять, а вставъ, съ нуждой могла стоять на ногахъ моихъ слабыхъ, хотя кровь текла изъ руки и изъ ноги ручьями, но со всмъ тмъ я ползла подл стны, и щупала лсницу, которую я тамъ прежде видала, но ни гд не могла найти, а безъ тово на стну взлсть ни какъ было не можно: ибо она была высока очень.
Боже спаси меня теперь! боюсь высказать, что мн тогда отъ страха пришло въ голову зллать съ собою. О любезные родители! не гнвайтесь на меня за слабость и отчаяніе, которое привело меня къ пруду, и я хотла въ нево бросится чтобъ тмъ скоре окончать бды мои, забывъ, что зле тово терпть въ будущемъ стану, но Богъ милосердуя о душ моей, не допустилъ тово здлать, Ему будь во вки слава!
По счастію моему слабость моя и раны не скоро меня до пруда допустили, а между тмъ явилось во мн разсужденіе, кое и преодолло мое отчаяніе, котороебъ въ своей сил вогнало меня прямо въ воду. Сколь много пронзенно сердце мое было, видя, что несчастіе, убжать напасти меня не пускаетъ, къ томужъ боялась зврства не милосердой моей смотрительницы: и такъ по слабости моей шла очень тихо разсуждая, что Богъ, спасая меня просвтилъ лучемъ познанія помраченную мою душу, и приближасъ къ пруду сла, разсуждая слдующее.
Постой здсь Памела, я сама себ говорила: прежде нежели въ воду бросатся хочешь, подумай прилжно о своемъ состояніи, и посмотри нтъ ли еще какой надежды и средства, хотя не бжать, но по крайней мр укрытся грозящаго нещастія.
По томъ вымышляла все то, чтобъ могло мн дать хоть малую надежду, но ни чево находила, злая Жевкесъ ни малой жалости имть не можетъ, а новой ее помощникъ Кольбрантъ грозитъ мн бдой несносной, все сіе совокупно себ представляя видла, что ни какъ не возможно отвратить бды моей и укрытся злова гоненія ихъ. Что ждешь о горестная Памела! и чево теб на свт ожидать осталось, кром, что отдатся Божію защищенію, которой неповинность твою знаетъ, и которой по милосердію своему, душу твою погубить не захочетъ.
Я думаю, что тогда самъ дьяволъ утверждалъ мои мысли, и казалось, что утопится мн должно, и что мои злоди разкаются, увидя предпріятій своихъ бдственныя плоды, также думала когда они извлеченное изъ воды тло несчастныя Памелы на брегу лежащее увидятъ, тогда въ совсти своей упрекать себя будутъ, о чемъ нын никогда не думаютъ что безвинно человка погубили. И можетъ и быть тогда скажетъ господинъ мой бдная и несчастная Памела утонула, которую я гналъ безчеловчно, я причина вчной ее погибели. Теперь врю, что она честь и добродтель предпочитала жизни своей и не была лукава и пронырлива такъ, какъ я о ней думалъ, но такъ непорочна какъ всегда казалась, можетъ быть и ороситъ слезами тло нещастной своей служанки, которую гналъ немилосердо, можетъ быть предастъ погребенію а не отдастъ на поруганіе тло мое, такъ какъ обыкновенно съ такими поступаютъ, которые сами себя убиваютъ. Вс молодые двки и мущины въ сосдств моихъ родителей по бдной Памел потужатъ, и думаю, что изъ нещастной жизни моей составятъ трагедію или елегію для бдныхъ родителей моихъ. Бдственные сіи мысли такъ въ меня вкоренились, что я поднявшись пошла къ пруду прямо. Куда идетъ безумная Памела! остановясь говорила сама себ, хотя мракъ и темноту злыхъ печалей вокругъ себя и видитъ, но по чему знать, что Богъ съ тобою хочетъ здлать, когда и вся помочь смертныхъ тебя оставитъ, Богъ не допуститъ низпасть теб во глубину пропасти. Господинъ мой меня уже имлъ въ рукахъ своихъ, онъ меня отъ того избавилъ, а можетъ быть сей приздъ ево сюда будетъ мн и полезенъ и не такъ онъ поступитъ, какъ сіи мои гонители, которые только за деньги врность свою ему кажутъ, и которыхъ привычка къ злодяніямъ отвела имть жалость, видя человка въ печалхъ. Богъ можетъ смягчить сердце моево господина, буде же нтъ, то я и тогда могу себя лишить жизни. Можетъ быть раны и болзнь моя послужатъ къ моему спасенію, и не допустятъ ево осквернить мою душу, и склонятъ освободить меня на вки.
Къ томужъ заблужденная Памела, кто теб далъ власть надъ жизнію твоею? Какое имешь право отнять ее, когда помшанный умъ твой не можетъ вздумать честно сохранить тебя? По чему знать Промыселъ Вышняго, подвергая тебя искушеніямъ и печалемъ! можешъ ли мру положить своево терпнія, и сказать досел только терплю, а не дале, и смешъ ли подумать, когда печали твои умножатся, и такъ лутче умереть, нежели сносить ихъ.
Отчаяніе, говорю сама себ, грхъ тяжкій, въ которой отдавшись спасти себя уже не можно. Для чево хочешь безразсудно временные печали окончить? Погрузясь въ вчную погибель, когда до схъ поръ будучи неповинна изгнанія терпла, для чево вдругъ хочешь понести грхъ смертный? И для чево воли Божіей хочешь сопротивлятся. Можетъ быть, Богъ видя твои грхи, послалъ оные печали въ наказаніе и на исправленіе твоей жизни, приводя чрезъ то къ познанію божественной воли своей и научая на Него единаго уповати, а особливо видя, что ты много на вымыслы имла надежды. Вотъ любезные мои родители, что я думала, имя всегда упованіе на помощь Божію, къ томужъ разсуждала, для чево, мн отчаяніемъ моимъ сдину старости вашей гнать ко гробу, и что скажутъ честные люди, когда узнаютъ, что дочь ваша оставя надежду свою на Бога, погубила жизнь свою, которая была единая только при старост ихъ утшеніе.