Питер - Москва. Схватка за Россию
Шрифт:
Наверху всегда довольно спокойно реагировали на подобные просьбы, не останавливая на них внимания. Однако в 1860-х годах деятельность промышленников по обоснованию необходимости введения высоких таможенных ставок стала заметно более осмысленной. Во многом это объясняется как раз тем, что в пореформенной России крестьянская по своему происхождению буржуазия обрела союзников из правящего сословия, помогавших полнее выражать ее разнообразные насущные интересы. Применительно к таможенным делам эту функцию выполнял экономист и предприниматель А.П. Шипов [126] . На встречах с лидерами московского клана он зачитывал свои готовившиеся к печати сочинения о благотворности русских деловых начинаний и о вреде иностранного предпринимательства в России [127] . Вот характерная выдержка из одной его книги:
126
А.П. Шипов (1800-1878) – из дворян Костромской губернии, учился в Институте путей сообщений, откуда был отчислен за дуэль с преподавателем, в течение десяти лет служил в Преображенском полку, затем состоял по ведомству государственных имуществ в г. Костроме. Основал там механический завод, сблизился с московским купечеством. Автор многих трудов по российской экономике; страстно выступал за введение высоких пошлин на иностранные товары. Будущее страны А.П. Шипов связывал с развитием отечественной промышленности. Вместе с Ф.В. Чижовым участвовал в издании журнала «Вестник промышленности». Пользовался большим уважением
127
Сошлемся, например, на сведения о встрече, проходившей 23 февраля 1856 года в особняке почетного гражданина А.И. Хлудова. На ней присутствовали пятнадцать крупнейших действующих лиц промышленной Москвы и А. Шипов читал отрывки из своего сочинения «О значении хлопчатобумажной промышленности в России» // РГИА. Ф. 18. Оп. 2. Д. 1584. Л. 30.
«Эти господа имеют лишь в виду вести Россию к сближению с теорией свободной международной торговли, о чем так хлопочут наши благодетели – западные иностранцы, и приставляют к нам особых агентов, чтобы убеждать нас в том, что поспешное понижение пошлин... есть непременное условие рациональности и должно быть целью наших действий» [128] .
Интеллектуальные наработки А.П. Шипова оказались как нельзя более кстати, когда после отмены крепостного права правительство, исходя из либеральных побуждений, взяло курс на понижение таможенных ставок. Министр финансов М.X. Рейтерн представил Александру II выводы о применении пошлин в предыдущий период; из них следовало, что увеличение таможенного дохода наблюдалось по всем тем статьям, по которым пошлины понижались. К тому же, по оценке Рейтерна, снижение не только не причинило вреда российской экономике, но и дало импульс ее росту. Поэтому предлагалось продвигаться по данному пути и «допустить некоторое уменьшение чрезмерных пошлин... на сколько еще представляется возможным без вреда отечественной промышленности» [129] , а также учреждалась правительственная Комиссия по пересмотру таможенного тарифа. В нее вошли и представители староверческой буржуазии центральной России: Ф. Рязанов, Т. Морозов, Н. Четвериков, В. Крестовников – от Московского региона, В. Каретников, Н. Гарелин – от Владимирского. В ходе работы комиссии они выступили единым фронтом, доказывая пагубность снижения таможенных ставок.
128
См.: Шипов А.П. Практическое применение к началам рационального тарифа. СПб., 1868. С. 286.
129
См.: Всеподданнейший доклад министра финансов М. Рейтерна по вопросу о пересмотре таможенного тарифа. 30 июня 1867 года // РГИА. Ф. 1244. Оп. 16. Д. 1. Ч. 1. Л. 65-66.
О происходившей в комиссии напряженной борьбе дают представление стенограммы заседаний. Чиновники Министерства финансов и купечество не стеснялись во взаимных обвинениях в некомпетентности, неискренности, предвзятости и т.д. Руководители департамента таможенных сборов Министерства финансов доказывали, что в случае высоких тарифов не произойдет нужного притока капитала, будет затруднена всякая конкуренция, да и избыточная пошлина всей тяжестью ляжет на потребителя, а внутреннее производство не расширится [130] . В ответ звучали страстные речи Т.С. Морозова:
130
См.: Заседание экспертной комиссии по статьям тарифов о бумажной пряже и тканях. 28 ноября 1867 года // РГИА. Ф. 1244. Оп. 16. Д. 1. Ч. 1. Л. 700.
«Теперь мы, как русские, желаем, чтобы промышленность была восстановлена, а вы, как иностранцы, желаете больше торговать иностранными товарами» [131] .
Правительственные чиновники считали купцов людьми невежественными, и велико было их удивление, когда эти выходцы из народа начали довольно умело оспаривать понижение пошлин. Как вспоминал участник этих баталий (впоследствии председатель Московского биржевого комитета) Н.А. Найденов:
131
См.: Там же. Л. 712.
«тут была пробита брешь в том понятии, которое существовало о московском торговом люде; комиссия стала относиться к купеческим депутатам с большой осторожностью» [132] .
Кстати, после заседаний купеческие представители собирались в номере гостиницы у главного критика таможенной политики правительства А.П. Шипова, которого власти предусмотрительно не пригласили для работы в комиссии. На этих встречах, продолжавшихся до глубокой ночи, обсуждалось все происходившее на заседаниях и намечалась линия поведения на следующий день [133] .
132
См.: Найденов Н.А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. М., 2007. С. 186.
133
См.: Там же. С. 191.
Большую помощь купечеству оказывал И.К. Бабст, который во время занятий с будущим Александром III сообщал ему о ходе таможенных дискуссий. Тот просил руководителя департамента Государственного совета К.В. Чевкина, к которому должны были поступить документы комиссии, принять и выслушать купеческих фабрикантов [134] . Несмотря на это, споры о таможенных тарифах завершились так, как, собственно, и должны были завершиться – победой правительства. При посредничестве того же Бабста делегация от купечества, участвовавшая в трудах таможенной комиссии, была представлена наследнику; он выразил искреннее свое сожаление по поводу итогов работы, сказав о чиновниках: «Ничего с ними не поделаешь»... [135] Поражение купеческой буржуазии вызвало и заметный общественный резонанс; на него по-своему откликнулись даже революционные круги. В прокламации «К русскому купечеству» констатировалось: оно «становится рабом всякого чиновника» и в конце концов останется ни с чем, а надо, чтобы оно:
134
См.: Там же. С. 192.
135
См.: Там же. С. 207.
«подняло голову, униженно склонившуюся перед чиновничеством и барством, проживающим на ворованные у вас деньги» [136] .
В политическом отношении купеческая буржуазия и ее сторонники значительно уступали чиновничье-дворянскому клану, издавна облюбовавшему все административные должности империи. Официальный Петербург пребывал в понятиях о Москве как о большой деревне: столичная бюрократия редко признавала ее значение [137] . Осознавая недостаточность своего лоббистского потенциала, купечество Первопрестольной старалось приобрести устойчивые позиции во властных структурах. С этим связаны усилия по созданию отдельного правительственного ведомства – Министерства торговли и промышленности. Проект образования этого органа посредством выделения из структуры Министерства
136
См.: Прокламация «К русскому купечеству». 1870 год // Литературное наследие. Т. 41-42. М., 1941. С. 141.
137
См.: Мемуары графа С.Д. Шереметева. Т. 1. М. 2004. С. 302.
138
См.: ГАРФ. Ф. 109.3-я экспедиция. Секр. Архив. Д. 1963. Л. 1-2.
139
См.: Зиссерман А.Л. Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский. М., 1891. С. 172-174.
А.И. Барятинский (1815-1879) – российский фельдмаршал, командовал войсками на Кавказе в ходе заключительной стадии военных действий. Отличался славянофильскими взглядами. В частности, ратовал за перенос столицы из Петербурга в Киев – подальше от онемеченной бюрократии, поближе к славянским истокам. (Александр II с иронией воспринимал подобные предложения.) Также фельдмаршал предложил вмешаться в конфликт 1866 года между Пруссией и Австро-Венгрией, что, по его убеждению, привело бы к развалу Австрийской империи: ее славянские территории отошли бы к России, под сенью которой объединятся все славянские народы.
Однако в коридорах чиновничьего Петербурга все оказалось гораздо сложнее, чем на кавказских фронтах. Власти не желали назначать купца, пребывавшего в расколе, ни на какую чиновную должность, не говоря уже о столь высоком посте. Интересно, что московская группа, понимая сложившуюся ситуацию, предлагала не отдавать министерство под руководство какого-либо авторитетного купца, а создать коллегиальное управление. В фонде Минфина содержится записка с проектом создания Министерства коммерции и промышленности, во главе которого находится совет, состоящий из людей, хорошо знакомых с данными отраслями. В него должны были входить одиннадцать членов: трое от правительства и по четыре от торгующих купцов и от фабрикантов-производственников. Причем правительственных чиновников предполагалось назначать указами императора, а остальных избирать. Но и такой подход к управлению новым ведомством вызвал резкие возражения, которые объяснялись тем, что большинство голосов в совете фактически принадлежало бы купеческому сословию. Это признавалось в принципе недопустимым, особенно для России – «при недостаточной просвещенности наших купцов» [140] .
140
См.: Записка «О создании министерства коммерции и промышленности» (без подписи) // РГИА. Ф. 560. Оп. 14. д. 292. Л. 12-17.
Российский исследователь Л.Е. Шепелев считает, что вероятным автором данной записки является Ф.В. Чижов, см.: Шепелев Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Л., 1981. С. 53.
Власти с недоверием относились к инициативам московского клана, блокируя их хорошо выверенными аппаратными способами. Например, в 1870 году состоялся Петербургский торгово-промышленный съезд, который провела столичная буржуазия, легко получившая на то дозволение свыше. Заметим, это первый в истории страны крупный публичный форум, устроенный предпринимательскими кругами. Вскоре московская группа также решила обсудить нужды торговли и промышленности на своем съезде в Первопрестольной. В конце 1871 года начал работу распорядительный комитет по устройству мероприятия; купечество Центрального региона буквально завалило его предложениями и просьбами [141] . Пришлось даже умерять пыл потенциальных участников форума: Общество для содействия русской промышленности и торговли указало, что количество вопросов, намечаемых для обсуждения, не должно быть большим, иначе повестка дня окажется сильно перегруженной. Наконец в мае 1872 года ходатайство о проведении съезда на тех же основаниях, на каких был разрешен петербургский, поступило в Министерство финансов. Но там после рассмотрения представленной программы мероприятия и списка его участников пришли к заключению, что намечаемый разговор, особенно о развитии совещательных учреждений по торговле и промышленности, является несвоевременным, так как не может иметь практической пользы. Все эти вопросы планировалось обсуждать в Государственном совете, а потому ходатайство не было удовлетворено [142] .
141
См.: Письмо Общества для содействия русской промышленности и торговли в распорядительный комитет по устройству промышленного съезда в Москве. 17 января 1872 года // ЦИАМ. Ф. 143. Оп. 1. Д. 32. Л. 39.
142
См.: Письмо Министра финансов М. X. Рейтерна в Министерство внутренних дел. 23 мая 1872 года // РГИА. Ф. 1286. Оп. 32. Д. 286. Л. 2-5.
В шестидесятые – семидесятые годы XIX века правительственной поддержкой пользовались деловые начинания в первую очередь представителей дворянской верхушки – в этом заключалась особенность капиталистического развития России. Привилегии предоставлялись тем акционерным обществам, в которых российская знать и иностранный бизнес имели интересы и долю. Например, английский предприниматель Юз начинал деятельность в России в союзе с князем С.В. Кочубеем. Именно связи этого аристократа в правительственных кругах помогли Юзу получить в конце 1860-х годов разрешение на беспошлинный ввоз оборудования для предприятия по производству рельсов и добиться премии с каждого произведенного пуда продукции [143] . Проталкивать в придворных и правительственных сферах подобные коммерческие проекты купеческая буржуазия в тот период была еще не в состоянии. Очевидная слабость ее позиций перед чиновничеством послужила даже темой для известного романа Д.Н. Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы». По сюжету завод, принадлежащий раскольничьей семье Приваловых-Гуляевых, становится, говоря современным языком, объектом рейдерской атаки правительственных чиновников. Чтобы покрыть накопившуюся задолженность предприятия, его пустили с молотка. В результате многомиллионный актив достался какой-то неизвестной компании, которая приобрела его с рассрочкой платежа на тридцать семь лет, то есть практически задаром. Позже выяснилось, что за этим удачливым покупателем стоят те же самые чины, которые довели приваловское предприятие до банкротства. Попытки хозяев воспрепятствовать такому ходу событий ни к чему не привели. Как заметил Д.Н. Мамин-Сибиряк, после растворения миллионов оставалось вплотную заняться другим делом – не дать погибнуть приваловскому роду [144] .
143
Такое положение дел хорошо известно; наглядные примеры приведены советским исследователем, изучавшим российский капитализм: Лаверычев В.Я. Крупная буржуазия в пореформенной России. М., 1974. С. 47-48.
144
См.: Мамин-Сибиряк Д.Н. Приваловские миллионы // Собр. соч.: В 8 т. М. Т. 2. С. 449-460.