Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Сомов Орест Михайлович

343. МОГИЛА ПОЭТА

(Посвящ<ается> памяти Веневитинова)

Путник, узнай: здесь лежит аонид вдохновенный питомец: Грудь молодую певца огнь вдохновения сжег! Путник! бессмертные дорого ценят небес достоянье! Тяжко страдал Промефей, хищник святого огня! <1830>

344. МУЗА

Восходом утра пробужденный, Я поднял очи: надо мной, Склонясь главою вдохновенной, Венком лавровым осененной, Стояла дева. Тишиной Лицо прекрасной озарялось, Улыбка млела на устах, И в ясных голубых очах Олимпа небо отражалось. Из уст коралловых текли Очаровательные звуки… И звуки те мне в грудь

прошли, И, как целебные струи, В ней утолили сердца муки… И, упоенный, я узнал Богиню в деве вдохновенной, И на привет ее священный Слезой восторга отвечал. И с гаснущим лучом денницы, Легка, как тень, как звук цевницы, Сокрылась муза в небеса… Уже исчезла…. Но слеза Досель свежит мои зеницы, Как животворная роса… К поэту в грудь, как небо в волны, Глядятся мир и красота, И полны слов, и звуков полны, Дрожат отверстые уста! <1831>

345. РОЗА

Мой друг! погляди, Как роза младая Грустит, увядая На нежной груди… «Таинственной силой, Цветок! оживи И снова живи Для радости милой, Для сладкой любви!» Но роза не внемлет… На звуки мои Главы не подъемлет И с негою дремлет На лоне любви. «О юноша! — мнится, Сквозь легкого сна Мне веет она. — Пусть рок мой свершится! Но я не грущу: Я думою страстной У лона прекрасной Могилы ищу!» <1831>

346. АНФОЛОГИЧЕСКОЕ ЧЕТВЕРОСТИШИЕ

Гимны любви по внушению муз в тишине я слагаю, Но лишь о Дельвиге я грустную песнь поведу, — Чувствую: слезы в очах, животворней влиянье бессмертных… Музы! знать, память о нем вам, как и дружбе, мила! 1831

347–351. ЭРОТИЧЕСКИЕ СТАНЦЫ ИНДИЙСКОГО ПОЭТА АМАРУ

1. НОВОБРАЧНАЯ

«Он спит: усни и ты, О милая подруга!» Так сестры мне шепнули И скрылись от меня… И я, с чистейшей страстью, В невинной простоте, Тихонько приближаю Уста мои к щеке Супруга молодого… Но он затрепетал, И поздно я узнала, Что юноша лукавый Лишь сном притворным спал. О, как мне стыдно стало! Но милый незаметно Рассеял мой испуг…

2. ПОКОРНЫЙ ЛЮБОВНИК

«Итак, уж решено! И ненависть сменила Любовь в груди твоей! Пусть будет так, согласен! Ты требуешь — и должно Неволей покориться! Но возврати, прошу, Перед разрывом нашим Все ласки, все лобзанья, Мной данные тебе!»

3. НЕТЕРПЕНИЕ

«О, если б знала ты, Мой друг, как ты прекрасна Без этих покрывал!..» И жадною рукою Любовник уж искал, Играя, разрешить Ему докучный пояс… Меж тем рой юных жен, Сопутствовавших деве К убежищу любви, Заметив огнь желанья, В очах ее блеснувший, Спешат уйти, но прежде С усмешкой хитрой шепчут Ей на ухо советы, Которые лукавство Внушило их устам.

4. ВЕРХ НАСЛАЖДЕНИЯ

Пусть в лоне нег живейших, Когда власы ее Взвевают в беспорядке, Столь милом для очей, И серги, в быстрой встрече Ударившись, звенят; Когда чело прекрасной Жемчужною росою Унизано слегка, — О, пусть в сие мгновенье Любовница твоя К тебе вдруг обратит С томленьем страстным очи, Усталые от нег… Скажи, счастливый смертный, Что большего и боги Могли бы для тебя?

5. ЗАТРУДНЕНИЕ

Любовник

наглый этот, Которого прогнала Я от себя во гневе, Который столь жесток был, Что скрылся в тот же миг, — Коль с наглостию новой Воротится изменник, Скажи, души подруга, Что делать мне тогда? <1832>

352. СТАТУЯ ПЕРЕТТЫ В ЦАРСКОСЕЛЬСКОМ САДУ

Что там вдали, меж кустов, над гранитным утесом мелькает, Там, где серебряный ключ с тихим журчаньем бежит? Нимфа ль долины в прохладе теней позабылась дремотой? Ветви, раздайтесь скорей: дайте взглянуть на нее! Ты ль предо мною, Перетта? Тебе изменила надежда, И пред тобою лежит камнем пробитый сосуд. Но молоко, пролиясь, превратилось в журчащий источник: С ропотом льется за край, струйки в долину несет. Снова здесь вижу тебя, животворный мой гений, Надежда! Так из развалины благ бьет возрожденный твой ток! <1832>

353. НОЧЬ

Склонясь в пучину спящих вод, Потухнул ясный день, И на сапфирный неба свод Легла ночная тень. Возжженны в лоне темноты, Как очи божества, Взирают звезды с высоты На бездну естества. И мир и тишина вокруг, Как будто в мгле ночной Провеял тихий ангел вдруг Невидимой стезей. И вот за ним сквозь облаков На землю с вышины Виется сонм ночных духов В мерцании луны. Вот ниспустились — и летят Вдоль нивы золотой И злаки томные поят Живительной росой. И я гляжу — и сладко мне, Питаюсь думой той, Что там, в надзвездной стороне Есть Промысл над землей; Что в свете дня, во мгле ночей Хранимы им вовек И дольний прах, и злак полей, И червь, и человек! <1832>

354. МОЙ МИР

Души моей причудливой мечтой Себе я создал мир чудесный И в нем живу, дыша его красой И роскошью его небесной. Я в мире том, далеко от людей, От их сует и заблуждений, Обрел покой и счастье юных дней, Обрел тебя, творящий Гений! Ты красотой, как солнцем, озарил Мое создание, зиждитель! Ты ликами бесплотных, тайных Сил Поэта населил обитель… Я вижу их: они передо мной На крыльях огненных несутся; С их дивных струн, с их светлых уст рекой Божественные звуки льются. И звуки те… всё, что любовь таит В себе высокого, святого; Чем смелый ум так радостно парит Над бренным бытием земного,— Всё скрыто в них… и тайна райских снов, И сладость пламенной надежды… При них душа чужда земных оков, Чужда земной своей одежды. Так, светлый мир! в гармонии твоей, В твоей любви я исчезаю И, удален от суеты людей, Земную жизнь позабываю. Так, сладкими напевами пленен, В дороге путник одинокий Внимая им, стоит, забыв и сон, И поздний час, и путь далекий… <1832>

355. ВОКЛЮЗСКИЙ ИСТОЧНИК

Сонет

(Е. А. К-ф)

На берегу, Воклюзою кропимом, От бурь мирских Петрарка отдыхал; Забывши Рим и сам забытый Римом, Он уж одной любовию дышал. Здесь, в тайном сне, Лауры идеал Мелькнул пред ним бесплотным херувимом, И с уст певца, в размере, им любимом, Роскошный стих понесся, зазвучал. И сладость дум, и звуков сочетанье Воклюзский ток далече разносил И навсегда с своим журчаньем слил. Пришелец, вняв Воклюзы лепетанье, Досель еще, задумчив и уныл, В нем слышит грусть, любовь и упованье. <1834>