Полнолуние для магистра
Шрифт:
Прикрыв, наконец, дверь, он отдал распоряжение кучеру:
— Доставьте молодого человека к госпиталю Святого Фомы, Пэрриш. Очень быстро, вы поняли? Немедленно. И имейте в виду: с ним мой Тоби. Когда освободитесь, свяжетесь со мной через него или…
Нахальный воробей, про которого все забыли, немедленно уселся ему на цилиндр.
— Или я пришлю вестника.
Воробей гордо огляделся… но чьим-то невидимым крылом был аккуратно снят и пересажен на плечо Магистра, где и замер, малость придавленный, с разинутым от возмущения клювом. «Уймись! Больше уважения!» — почти оглушил его басовитый глас скроуха. Но ещё больше усмирил щёлкнувший над головой гигантский клюв.
Вопреки ожиданию Лики, кучер после слов магистра не подстегнул лошадей, не выказал признаки беспокойства, лишь степенно тряхнул вожжами — так, слегка. Экипаж тронулся, проехал буквально шагов десять, пропустил пересекающих дорогу леди и медленно завернул в ближайшую подворотню. Нетерпеливо постукивающая ножкой Лика воззрилась на Магистра. Тот, сощурившись, внимательно провожал карету взглядом.
— Он что, поедет дворами? — осторожно спросила она. — И не застрянет? И успеет?
Странно вытянувшаяся, нереально длинная и густая тень от экипажа, которой не должно было быть, ведь солнце светило совсем с другой стороны!.. неспешно въехала по брусчатой мостовой под арку и растворилась в полумраке. Ричард Уэллс удовлетворённо кивнул.
— Никаких дворов, дорогая мисс. Карета уже неподалёку от Вестминстера, вынырнет там из незаметного местечка, известного лишь избранным. Пэрриш, кучер — один из лучших наших портальщиков. К сожалению, пространственную магию мы только начали изучать, сил на перемещение требуется много, поэтому к подобным акциям мы прибегаем лишь в крайних случаях. Разумеется, они успеют. А мы с вами доберёмся до цели более прозаическим и менее удобным, но надёжным способом.
Магистр призывно махнул рукой:
— Кэб!
Не успела Лика опомниться, не успела полюбоваться прелестной безымянной улочкой, словно перенесённой из старого доброго сериала о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне, как перед ней, прогромыхав разболтавшимися в креплениях фонарями и ещё бог весть чем, остановился самый настоящий кэб, с возницей, пристроившимся почти на крыше позади своего очаровательного дребезжащего фургончика. Молодая крепкая лошадка дружелюбно покосилась на будущих пассажиров лиловым глазом, опушённым густыми ресницами и обмахнула бока хвостом, прогоняя мух.
Магистр сдержанно вздохнул.
«Да, это вам не Рио-де-Жанейро!» — неожиданно развеселилась Лика. И, дождавшись, когда перед ней распахнут дверцу, с удовольствием шагнула на ступеньку, расположенную здесь гораздо ниже и удобнее, чем в громоздкой орденской карете. И даже не поморщилась, когда Сквикки, стараясь удержать равновесие, больно вцепилась когтями ей в плечо. Маскировка так маскировка!
— Гринвич, пожалуйста, — расслышала она, устраиваясь на жёстком сиденье. — Угол Стэкуэлл и Невада-стрит. Гинея на чай, милейший, если довезёте раньше, чем за полчаса! И задержитесь там, когда приедете; прежде, чем выйти, мы посмотрим, то ли это место, что нам нужно
Глава 18
Да уж, возможно, орденская карета была и громоздкой, и не слишком маневренной, зато комфортабельной. Впрочем, Лика, привыкшая в прежней жизни к ровному ходу автомобилей, поначалу этого обстоятельства не оценила. А вот когда едва не прикусила язык на очередном скачке двухколёсной повозки и впечаталась при повороте прямо в бок Магистра… Очень неловко получилось. Но тот, как истинный джентльмен, и бровью не повёл, только извинился за тесноту и вынужденные временные неудобства.
Птицы смирно сидели у них на коленях и то и дело выглядывали в окошки. Правда, нахальный воробей так и заснул на плече у Магистра; впрочем, из-за невесомости своей почти его не обременял. Да тот вскоре и забыл о существовании пернатого вестника, поскольку, наконец, воспользовался паузой — Лика изо всех сил пыталась пристроиться на жёстком отполированном сиденье так, чтобы не сползать, ей было не до вопросов — и принялся, наконец, спрашивать.
— Пока у нас есть время поговорить, мисс Ангелика, не проясните ли вы мне несколько моментов? Правильно ли я понял, что в случае успешного выполнения своей миссии вы вернётесь в свой мир?
— Ну да, — кивнула Лика. — Мне ведь изначально обещали возвращение. Это лишь вопрос времени: меня вернут домой в это полнолуние, либо, если придётся задержаться, в следующее… Но хочется, чтобы всё у нас получилось с первого раза. Очень хочется.
— В полнолуние? — Магистр выразительно поднял бровь. — Но, мисс, здесь давно забыли, что такое — полнолуние. Вы уверены в формулировке?
Она беспечно отмахнулась:
— Значит, имеется в виду наше полнолуние, из моего мира.
— Но, простите за бестактный вопрос, что в этом случае будет с вашим телом? Я правильно понял, что его займёт истинная Ангелика Оулдридж? Ведь это её проекцию я наблюдал недавно, при вашей встрече с мистером Барри?
— Совершенно верно.
— И она вернётся по-настоящему?
Лика взглянула на спутника с недоумением.
— Разве я не говорила об этом раньше?
— Говорили. Но мне хотелось услышать подтверждение, на случай, если я что-то неправильно понял. Прекрасно. С одной стороны — прекрасно… Скажите, а вам самой не жалко будет покидать наш мир?
Лика замешкалась с ответом. И неожиданно для себя призналась:
— Жалко. Я ведь почти ничего не увидела! Обидно: попасть в совершенно иной мир, магический, да ещё почти на два века в прошлое — и почти сразу его покинуть! Но если бы дело было только в этом…
Она запнулась. И всё-таки призналась:
— А самое главное — мне неспокойно за Ангелику.
— Есть причины? — живо поинтересовался Магистр.
Лика даже растерялась.
— Ничего себе! А то, что на неё несколько раз покушались — не причина? И ведь не с бухты-барахты, а прослеживается система. За Ангеликой кто-то давно и целенаправленно охотится. Смотрите, что получается, если проследить хронологию. Начать с того, что каждое лето — даже раньше, с середины весны — девочку словно намеренно изолировали от общества, спроваживая до поздней осени в деревню, практически лишая связи с миром. После смерти матери и братьев она если с кем и общалась, то, в основном, со слугами; у неё не осталось ни друзей, ни родственников, кому можно было бы пожаловаться или придти за помощью. Мало того…