Прекрасный белый снег

Арефьев Валерий Михайлович

Он просто закрывал глаза и слушал музыку, и Светка толькала его локтем и наклонившись шептала громко: не спи, это неприлично! А он и не спал, совсем. За происходящим на сцене Венька почти не наблюдал, балет как таковой ему и правда был неинтересен, он слушал музыку, временами только, вопросительно-ищуще поглядывая на Светку, полностью погружённую в спектакль, подпихивал свою руку под её, лежавшую на подлокотнике бархатного кресла, она же в ответ моршилась, локоток свой тут же убирала и вопросительного смотрела на него: ты что, мол, сюда, балет смотреть пришёл, или обниматься? Тогда Венька забывал и о музыке и о прекрасных скрипках, и задавал себе тупой как

дерево вопрос: а зачем он, действительно, сюда припёрся? Провести вечер с любимой девушкой, или смотреть этот дурацкий, ненужный ему балет? Что он здесь делает? И он опять прикрывал глаза и уходил в себя под звуки скрипок и виолончелей. А под конец и правда, будто начал засыпать. Уже не видел и не слышал ничего, бесконечные эти па и пируэты ему наскучили, он просто ждал, когда уже это всё закончится. Наконец прозвучали финальные аккорды, танцоры вышли на поклон, занавес закрылся и народ протянулся к выходу. Соседи справа продвигались по проходу, Венька тоже поднялся с кресла и протянул Светке руку. Она же, раздражённо как-то вдруг поморщившись, свою убрала.

— Ну что, выспался, любимый? — с акцентом на "любимый", язвительно улыбаясь подняла брови Светка. — Я, помню, где-то слышала, скрипичный оркестр очень ко сну располагает...

— Ладно, пойдём... — отвечать на подобные вопросы Веньке не хотелось. — Пошли уже, пока весь народ не вышел, в гардеробе на час ещё застрянем.

В фойе театра хорошо одетые мужчины под ручки вели своих дам в направлении гардероба. Венька плёлся немного сбоку, позади сверкающей великолепной красотой Светки, и в этом свитере, студенческих штанах и стоптанных чуть не до пяток чешских ботах почувствовал вдруг себя каким-то лишним на этом чудесном празднике. Уже почти у гардероба, в ожидании, пока народ немного рассосётся, оживлённо что-то обсуждая стояла небольшая компания средних лет мужчин и молодых, таких же красивых как его Светка женщин. И тут один из них, раскинув руки, будто собираясь обниматься и немедленно, с чарующей улыбкой шагнул вдруг к Светке:

— Светик! Вот те на! Какая встреча!!!

Светка остановилась на секунду, словно не веря своим глазам сделала маленький шажок назад, и тоже раскрыла руки для объятий:

— Вадим?! Привет! Сто лет не виделись.

И все они, и эти мужики в костюмах на пошив, и эти намазанные девки, все её действительно обнимали, и целовали, и хлопали по спине, и казалось, были страшно рады встрече.

— А ты как, где, ты с кем? — сыпались вопросы. — Танцуешь?

— Танцую, — счастливо улыбалась она в ответ. — А здесь... Она замялась на секунду, будто смутившись немного, совсем чуть-чуть и буквально на секунду, не больше, но всё-таки смутившись, Венька это понял сразу, — Вот, знакомьтесь, Вениамин...

И его они тоже обнимали, и хлопали по спине, и называли каким-то идиотским дружищем, и улыбались, только, слава Богу, подумал Венька, целоваться никто не лез.

— А что, поехали с нами! — говорили они Светке. В Метрополь. Бери своего Веника под мышку, и айда! Сейчас ловим тачку, и вперёд, понеслась нелёгкая по кочкам...

Светка вопросительного посмотрела на него:

— А что, может правда? Поехали?! Мои хорошие друзья, целую вечность их не видела...

Нет, в Метрополь с этими улыбчивыми старыми друзьями Веньке не хотелось. Он чувствовал: это не его. Не его это люди, он им чужой, другой, и будет просто лишним. Да и к тому же, студенческие штаны и стоптанные боты... Нет, в Метрополь с этими ребятами Венька точно не хотел...

— Ты извини, —

сказал он Светке, — что-то я устал. Домой наверное поеду. А ты иди, ну что, старые друзья, действительно... Сто лет не виделись...

— Ну смотри, — она как будто даже обрадовалась немного, — смотри сам. Тогда я поехала. Ладно? Ведь ты не возражаешь?

А Венька и не возражал. Ей он никогда не возражал. Ангелам, скажите, разве можно возражать..?

— Ну тогда пока! Пока-пока! Звони, не пропадай! — и с этими словами она попыталась поцеловать его в щёку, но Венька неловко как-то, однако все же увернулся.

Его даже немного затрясло, он посмотрел на неё зло и прямо и сказал только:

— Так не надо! Больше так не делай! Никогда...

— Ну хорошо, — мелькнула в её глазах какая-то живая искра. Больше не буду. Слово пионера. — И притянув его к себе, коротко поцеловала в губы. — Так лучше?

— Лучше, — грустно улыбнулся он. Так лучше. Ну я пошёл...?

На улице мело, трамвай никак не подходил, тогда он плюнул и пошёл пешком. Минул мосты, злую холодную Неву, стрелку Васильевского, на тёмной Петроградской нашёл открытый ещё кабак, спросил бутылку коньяку. В ту ночь, впервые за полгода, Венька опять напился...

Глава пятая

Светка сама ему больше не звонила, он злился, переживал и обижался, по десять раз на дню снимал трубку и набирал до боли знакомый номер, но только услышав длинные гудки, словно испугавшись, что на том конце услышат, аккуратно опускал обратно, на жёлтые, наглыми рачьими глазками коротенькие рычажки. Однако, всё как известно, имеет своё начало и свой конец, и терпения нашего героя хватило всего на неделю с небольшим. В один прекрасный вечер Венька не выдержал и дождался наконец ответа.

— Привет, — очень бодрым голосом сказала в трубку Светка. — Как дела? Куда пропал? Чего не звонишь? — она, казалось, совсем не переживает, будто даже и не заметила что они дней десять как даже не созванивались, не говоря уже о встречах; в голосе её по крайней мере, никакой грусти, а уж тем более печали Венька не услышал. Она была как всегда энергична, оптимистична до предела и немного занята.

— Да я вроде нормально, — промямлил он в ответ. — Ничего. Живой. Только, — он внезапно решил приврать немного, помните, спасительная ложь, "Хотя, — тут же подумал он, — а ведь и правда, неделю уже весь в соплях хожу, с той ночной прогулочки..." — тогько вот, пгиболел слегка, — произнёс он немного в нос. — Вот и не звонил.

— Да? А что с тобой? — теперь в её голосе он услышал вдруг ноту какого-то сочувствия. Или показалось? — Что, простудился?

— Ну да. Типа того. Как обычно, ты же знаешь. Нос кривой, вот и закладывает чуть что.

— Ну так лечи свой нос, — как-то уж очень бодро ответила она. — Капли хорошие купи. За тебя его никто не вылечит...

— Да толку от этих капель, — грустно ответил Венька. — Привыкнешь, так потом вообще не слезешь. И сердце с них потягивает... Операцию надо бы делать, по хорошему. Перегородку выправлять.

— Слушай, Венька, хватит поднывать! — да, вот теперь он и правда услышал настоящее "тепло" в её словах. Мужик ты или нет? Есть проблема — решай сам! За тебя твои проблемы решать никто не станет! Болеешь — иди лечись. Не хочешь лечиться, нечего и жаловаться. Всё в твоих руках. Мы ведь сами творцы своего счастья, правда?

Ему даже показалось что он видит её перед собой, красивую, смелую и свободную, с бесподобным своим, развевающимися в порывах свежего ветерка хвостом...

— Вень! Ну правда ведь?! Ну ты согласен?