Проданная на Восток
Шрифт:
Отец сидел по правую руку от Орхана, пальцами постукивая по столу и резко обернулся через плечо на них, стоило войти в зал. Агата сощурилась. Похоже, Элен зря волновалась — всё-то с ним в порядке, этого дельца такими передрягами не возьмешь, он всегда выходил сухим из воды!
Единственным, кто похоже не испытывал никаких неудобств был Вильхельм. Он тоже был вооружен и смотрел цепко, но больше на кувшин и кубок, стоявшие перед ним. Агата, невольно улыбнувшись, вспомнила, как и на вчерашнем пиру он отпивал прямо из носика и вовсю наслаждался жизнью.
Но злость на наглого пирата стихла… Отчего же? Пресвятые боги! Агата застыла на месте и наконец в памяти вспыхнули воспоминания о событиях ночи, о шатре, о звездном небе, о заклятом маге — и то, как Вильхельм вчера с Джонотаном пришел за ней и схватил Хайрата за горло.
Теперь все они, прежде враги, сидели за одним столом и как по команде уставились на неё и замолчали. Орхан растянул губы в улыбке, пытаясь выглядеть благодушно, но его тёмные глаза заметно помрачнели со вчера и томное выражение лица сменилось на заостренное и настороженное, как у довольно опасного хищника, попавшего в засаду.
И вроде он ничем не выдавал своего напряжения, однако Агата чувствовала, как отчетливо он следит за движениями всех сразу и как сглотнул, заметив Джонотана, неуловимо подавшегося вперед.
А ведь они могли перерезать ему горло ещё ночью, но решили оставить в живых — так что имеют право выторговать что-то себе в ответ на эту милость. Поэтому оставили его в живых? Его, Хайрата… Впрочем, убили бы там, в Великой Пустыне, и им бы пришлось всем бежать, скрываться от властей, а так есть вероятность уйти свободно, а к тому же и выиграть что-то для себя. Поэтому теперь все сидят здесь снова: на очень странных переговорах, на которых главный предмет торга — сама Агата ди Эмери — отсутствовала первую половину встречи.
Агата неторопливо пересекла зал, чувствуя молчаливую поддержку Элен, следующей на шаг позади.
— Доброе утро, господа.
Она вежливо кивнула сразу всем присутствующим, и незаметно дотронувшись до шеи Джонотана села на подушку между ним и Вильхельмом, заняв место напротив Орхана.
Ей не хотелось провоцировать ни самого Джонотана, который выглядел так, словно готов был сразиться с каждым, если потребуется, ни Орхана, который смотрел на нее все тем же тягучим нечитаемым взглядом, словно просчитывал насколько дорога ему невеста.
— Рада, что все в добром здравии, — не удержалась Агата, ехидно улыбнувшись. — Полагаю, что я что-то пропустила.
Чтобы занять руки, она потянулась к винограду, вот только Джонотан сделал тоже самое. Его пальцы — случайно или нарочно — легко коснулись ее кожи, вызывая мурашки, и Агата поспешно отвела взгляд от него и его едва уловимой улыбки, мучительно надеясь, что ее щеки не пылают.
Пришли запоздалые мысли, что все мужчины за этим столом видели ее обнаженной.
— Мы ждали тебя, чтобы прояснить несколько важных моментов, — произнес Орхан на энарийском, Агата успела заметить, что он задумчиво разглядывает виноград, прежде чем внимательно посмотреть на нее. Чужой для него язык звучал в его исполнении тверже, чем родной ануарский, и следующая фраза упала как тяжелый камень:
— Правда ли то, в чем обвиняют Хайрата? Ты моя невеста, и боги так распорядились, что… только тебе я могу доверять в этом вопросе.
Агата оцепенела, бесконечно долгое мгновение вспоминая, как очнулась в шатре, как Хайрат дотрагивался до нее, как она выпила воду… Дальше все было в тумане, словно она спала и видела жуткий сон, где ее предавало собственное тело. Но вот про свои планы Хайрат без утайки ей рассказал тогда, когда она совершенно точно была в сознании и могла поручиться за каждое услышанное слово.
— В чем же его обвиняют? — произнесла Агата, глядя Орхану прямо в темные загадочные глаза.
— Что он собирался меня убить.
Глава 38. Интриги, тайны, опиум
Агата вздрогнула и поёжилась от вспыхнувшего озноба. Ох, нет, замысел Хайрата был куда отвратительней… Не убить, но подчинить себе, обмануть и манипулировать, заставить плясать под его дудку. Унизить, забрав невесту силой.
— Он сказал, что завладеет артефактом и тогда сможет контролировать тебя, господин, — ответила наконец Агата.
— Ты уверена? — Орхан был мрачен. — Ты ведь понимаешь, что означают твои слова?
— Наших слов должно быть вполне достаточно, господин аль Гаффар, — холодно вмешался Джонотан, и Агата заметила, как он будто случайно сомкнул пальцы на рукояти кинжала и мышцы его руки напряглись. Но Джонотан продолжал держать себя сдержанно, а Агата молилась, чтобы не пролилась новая кровь. — Не надо перекладывать на нее ответственность за свои решения. Это твой придворный маг оказался предателем — тебе и выносить приговор.
Вильхельм не вмешивался и принялся лениво наливать себе вино в кубок, а потом так же неторопливо пригубил, наблюдая за их спором и за тем, как растёт напряжение между Джонотаном и Орханом.
Прежде Агата думала, что это очень романтично — когда мужчины готовы из-за прекрасной дамы вступить в схватку, но теперь это раздирало на части. Ей не только надо уладить дело миром, чтобы из этого дома живыми вышли и они с Джонотаном, и отец, и Элен, но и решить судьбу живого человека, хоть и предателя!
— Наши боги велят выслушать все стороны, прежде чем выносить приговор, — тем временем невозмутимо проговорил Орхан, обращаясь к Джонотану, но продолжая смотреть на Агату. — Твоя голова осталась на плечах, только потому что я прислушался к ее словам. Что же плохого в том, чтобы и сейчас она высказалась. Женщина, которой покровительствует сама богиня Луны, достойна того, чтобы ее выслушали.
— Господин аль Гаффар… — начал было кириос ди Эмери, но Орхан вскинул ладонь, призывая к молчанию.