Проданная на Восток
Шрифт:
Не добившись ответа, он поднял её за бедра и усадил боком на седло. Вскочил следом — слава богам, Агата сама потянулась к нему и не сверзилась с лошади — и ухватил поводья.
— Держись за меня, — прохрипел он, чувствуя, что из последних сил не думает о том же, о чем и она: о том, как хочется, чтобы весь мир вокруг исчез, хоть провалился в бездну, лишь бы никто не помешал целовать её так жарко, как требует сейчас всё нутро.
Боги, ему потребуется слишком много выдержки, чтобы не сойти с ума! Она потянула с плеч покрывало, когда Джонатон почувствовал, как царапает кожу магия Вильхельма. Он отшатнулся было, но магия скользнула мимо.
Агата моргнула, обернувшись на пирата совершенно осознанно:
— Убью… — и вдруг обмякла в руках Джонотана.
— Не благодари, брат, — хмыкнул Вильльхем, весело глядя на Джонотана, чье лицо явно наливалось яростью. — Хотя, знаешь, я на твоем месте не удержался бы и воспользовался дурманом, ну какая горячая крошка!
— Иди ты!
— У тебя стальные нервы, мой мальчик! Уважаю, — расхохотался Вильхельм, разворачивая кобылу с повисшим без сознания Орханом и ведя в поводу Хайрата.
Он довольно цокнул, позволяя себе разглядывать стройное бедро Агаты, оголенное до самой талии, и то, как маняще сверкает на её тонкой щиколотке проклятое золото.
— Хочу, чтобы все было по-настоящему, — бросил Джонотан и пустил лошадь вперёд, покрепче подхватив Агату, которая, точно уснувшая, доверчиво прижалась к нему щекой.
Глава 37. Как насчет новой сделки?
Агата задумчиво уставилась в потолок, не в силах пошевелиться. Какое по счету мучительное пробуждение это было — с тех пор, как она покинула отчий дом?
А покинула ли? Может всё, что происходило в последнее время, лишь морок, а сейчас она по-прежнему дома. Тело нежно обнимает пушистое, воздушное одеяло, подушка под головой тоже нежная, в которой можно утопать и видеть самые причудливые сны. Из знакомого окна падают ласковые лучи энарийского солнца. В воздухе тепло, а не удушающе жарко, как в Ануаре. Она дома.
— Деточка моя, как ты? — заботливо склонилась чья-то тень.
Элен! Ну конечно… наверное, она схватила лихорадку и жестоко бредила несколько дней, которые сложились в нескончаемый кошмар. Пираты, сражения, мерзкий, жестокий Хайрат, головы на пиках, даже Айра, что шипела словно змея, глядя на Агату рядом с Орханом. Абая, плотно закрывающая тело и голову, мешала дышать… Шатёр. Был ещё какой-то шатёр. Звезды. Кажется, пустыня. Но эта часть сна уплывала безвозвратно.
Агата глубоко вздохнула. Сейчас всё было хорошо. Она дома, она в безопасности, и только Джонотан…
— Где он?
— Кто?
— Джонотан ди Арс, — прошептала Агата пересохшими губами.
— Ох! Я думала, ты наконец-то забеспокоишься о своём отце, о кириосе ди Эмери! — всплеснула руками Элен, точь-в-точь напомнившая самую строгую наставницу в монастыре, читающую нотации о прилежании, послушности своим родителям и прочем, прочем…
— Почему я должна о нём беспокоиться, — прошептала Агата, — если мы дома, то он наверняка в своей комнате.
Элен вдруг уселась обратно на кровать, схватила Агату за ладонь и сжала пальцы изо всех сил. Лицо компаньонки собралось в болезненные морщинки, брови горестно сошлись на переносице, и казалось, еще немного — и она расплачется от переживаний.
— Девочка моя… — принялась причитать Элен, поправила подушку, убрала со лба Агаты растрепанную прядь и поправила одеяло, будто теперь боялась взглянуть в глаза и увидеть в них… что? Безумие? — Ваш отец их накажет. Всех. Он обязательно… и…
Агата прикрыла веки и снова тяжело вздохнула.
— Ладно. — Приподнявшись, она села и снова посмотрела на Элен, чуть щуря глаза от яркого света. — Ладно, не бойся, я не сошла с ума. Значит, это не сон. Это Восток…
В ответ на её слова тёплый чужеземный ветер раздул занавеси на окнах — и под тонкой полупрозрачной тканью скользнул аромат благовоний: пачули и корица.
— Тебе надо лежать, моя дорогая, — тихо и заботливо повторила Элен без тени прежней сердитости или поджатых губ, только легкое чувство вины и сожаления скользили в ее голосе. — После всего, что пришлось пережить.
— Где Джонотан? — Агата сжала в ответ руку Элен, продолжая требовать ответ.
— Где-то в доме, — наконец призналась та. — Тут был такой переполох. Все словно с ума сошли, бегали, кричали, грозились друг друга убить. Меня и вовсе заперли в комнате, я чуть не тронулась умом от беспокойства, когда вы не вернулись к ночи, а потом пришли люди в белом и принялись переворачивать весь дом, потом пришел Акрам со своими бандитами, я слышала его голос.
— Но Джонотан…
— Его не тронули, уж не знаю почему. Когда вы вернулись в ночи, мне передали позаботиться о тебе, дом оцепили со всех сторон, все с оружием, и показалось даже магия сверкала точно молнии, уж не знаю, что там на самом деле творилось. Но теперь всё тихо! Надеюсь, эти мужчины не переубивали друг друга, — вдруг нервно хихикнула Элен, видимо, впервые поверив, что вверенная её заботе Агата ди Эмери цела и жива, и ей не отрубят голову за неисполненные обязательства.
— О да, они могут, — поддержала её Агата, чувствуя, что смотрит на несчастную компаньонку без прежней предвзятости.
Бедняжка Элен была втянута отцом в эту передрягу, а уж более неподходящего человека на все эти испытания придумать сложно — добрая, набожная, светлая женщина, вся строгость которой сводилась к чрезмерной опеке. И ей пришлось не только пройти сквозь шторм и пиратов, но и отправиться с Агатой в бордель, заигрывать со стражником, притворяясь Фадией, юлить, врать и из последних сил защищать честь юной госпожи.
— Представляешь, мы сейчас выходим отсюда — а вокруг никого, — в ответ на улыбку Агаты фыркнула Элен. — Вот говорят же, что все беды от женщин. Так нет же, от мужчин куда больше горя. Может, стоит посидеть здесь подольше и подождать, когда они разберутся, чего на самом деле хотят.
— А нам останется выйти и править уцелевшими, — рассмеялась Агата и поморщилась, почувствовав, что голова ещё немного болит. — Ох, Элен! Я должна идти.
Агата боялась, что Элен будет отговаривать её и заставлять лежать в постели до тех пор, пока все враги сами не перемрут, но компаньонка вдруг решительно поднялась.