Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии

Орловский Гай Юлий

Азазель сказал ехидно:

–  Свинья грязь найдет!.. Нет-нет, сэр Ричард, это я чисто философски, своим грязным мыслям.

Я сказал нервно:

–  Я не отыскивал! Это море Тьмы само на меня напало. Я только защищался. Но так как то море было слишком тупое, то моя капля тьмы, хитрая и увертливая, сумела его поглотить и разместить во мне, аки новом сосуде, как образно сказал Христос… Потому оно сейчас во мне. Однако после посещения Храма Истины уже и отныне под полным моим супостатством. Почти под полным. Как мне кажется. Довольно часто. Хотя и редко.

Он

смотрел на меня неотрывно, но теперь я заметил во взгляде всесильного Вельзевула некоторую нерешительность.

–  Чё, - поинтересовался я с подозрением, - смотришь так? У меня что, штаны расстегнуты?

Он покачал головой:

–  Двойственность. Порок, что превратился в оружие…

–  Чё-чё?

–  Светлых бьешь тьмой, - сказал он, - темных - своим украденным паладинством…

–  Почему украденным?
– спросил я изумленно.

–  А что, - спросил он, - не краденое? Тогда откуда оно? Я б точно такому не дал.

–  Ты да, - согласился я с обидой, - ты бы еще и отнял бы что-то, ты всегда ко мне почему-то несправедлив. А я вот тебя почти люблю!.. И вообще, человек хорошо устраивается. У ангелов не было социального отбора, ты о таком слышал?

Он пожал плечами:

–  А что это… впрочем, неважно. Люди многого достигли, согласен.

–  За тысячи лет строжайшего отбора, - сказал я, - мы такими стали, что лучше и не пробуйте. Мы и переангелим и передьяволим. Широк Федор Михайлович, широк… Но я дерусь с вами плечом к плечу, лорд Азазель. И лорд Вельзевул, если вы не слишком занырнули в свои глыбокие думы. Это земля людей, а не ангелов, так что в ответе за всю мы.

Вельзевул промолчал, Азазель слушал нас внимательно, покачал головой.

–  Я в бой не пойду. Их я увел с небес на землю, соблазнил тем, что сделаем жизнь прекрасной, а изгнанного из рая человека научим всему, что знаем и умеем сами. А теперь их и предам?

–  Не совсем то, - напомнил я.
– В аду те, кто отказался поклониться Адаму, из-за чего вспыхнул бой. А ты и твои сторонники ушли с небес без боя добровольно и даже с разрешения Господа.

–  Все равно, - сказал он горько.
– Там мои собратья.

Я раздирался в горячем сочувствии, но сказал наконец:

–  Сейчас, можно сказать, Судный День. Нужно определиться, ты с нами или с ними. Я бы не стал тебя звать, понимаю твои чувства, но жизнь постоянно чего-то требует. А не выполняешь… применяет штрафные санкции.

–  И все же…

Я прервал:

–  Погоди! Тебе не обязательно воевать, если такой уж щепетильный. Ты умеешь мощно бафить и хилить, это даже важнее, чем самому переть, выпучив глаза. Ангелы что-то да применят из неконвенционного оружия…

–  Какого-какого?

–  Рекомендуемого к запрещению, - пояснил я.
– Когда-нибудь покажу полный список. Напишу и покажу. Что вспомню.

Он посмотрел на меня исподлобья:

–  Знаешь, ты такой странный, в самом деле могу пойти, хотя, конечно, воевать не буду, а только посмотрю, что там устроили.

Часть третья

Глава 1

Я

шагал по этому огненному миру с сильнейшим трепетом, хотя и старался держаться красиво и гордо. Впереди огонь, и этот огонь всюду, хотя в аду есть топи, болота, зыбучие пески, дремучие леса с ядовитыми растениями и кустарниками, однако с любого места виден огонь, земля горит под ногами, текут огненные ручьи, взрывается земля, и в щели выстреливаются под огромным давлением струи раскаленного металла.

Азазель время от времени предупреждал, что впереди башни из камня, именуемые здесь памятниками, хотя это жилища падших ангелов, нужно пройти скрытно, очень скрытно.

Я всматривался во все жадно и с широко распахнутыми глазами. Сердце стучит часто и взволнованно, ему по фигу, что я держусь красиво и мужественно, если страшно, то страшно, но человек - это не сердце, что есть и у ящерицы, человек - это достоинство, гордость, прямая спина и такой же прямой взгляд. Вельзевул, словно оправдываясь, начал рассказывать на ходу, что самый тяжелый бой состоялся при попытке прорваться в Шеол, там проход между дворцами Шахрирона и Карти-еля удерживало войско Рамзеса. Легион Михайла был разбит наголову, но он, Вельзевул, успел на помощь и разметал рамзесников достаточно быстро, хотя с трудом и с немалыми потерями.

Гораздо труднее пришлось с армией освобожденных преступников под руководством легендарного Ганнибала Разрушителя. Потеряв почти треть армии, Вельзевул сумел окружить крепость Шах-рирона и начал смыкать кольцо вокруг цитадели Картиеля, но на помощь Ганнибалу пришел со своей армией Аттила, не менее великий полководец и завоеватель, ударил двумя клиньями. Левый вскоре в панике начал отступать, прямодушные и не искушенные в воинских хитростях ангелы, хоть и темные, с торжеством ринулись преследовать, на что и рассчитывал Атгила.

После разгрома и полного истребления этих ангелов воинский дух оставшихся весьма упал. Тогда уже Ганнибал, спешно перегруппировав войска, перешел в стремительное наступление.

Ангелы дрогнули, начали отступать, а отступление вскоре превратилось в паническое бегство. Уриил и Гавриил за это время собрали остатки своей армии, попытались выстроить защиту, но их смели с ходу, почти не останавливаясь, затем пошли захватывать уровни ада один за другим.

Азазель быстро взглянул на меня:

–  Как там твои?

Я ответил, скрывая сильнейшую тревогу:

–  Портал перекрыт церковниками. Плюс маги. Там ангелов нет, а люди совсем не простые… Исчадия ада не выпустят на поверхность!

Вельзевул пробормотал в сомнении:

–  Уверен?

–  Не очень, - признался я.
– Но держать оборону проще, чем прорываться, по себе знаешь.

–  Знаю, - согласился он мрачно.

–  Потому не пройдут, - сказал я.

–  Уверен?

–  В этой жизни в чем можно быть уверенным?
– спросил я невесело.
– Надеюсь. Господь Бог тоже надеется, что у нас все получится. Думаешь, Ему хочется нас уничтожать? Нет, вынужден.